18535-1 (Изобразительное искусство в поэзии Державина), страница 2
Описание файла
Документ из архива "Изобразительное искусство в поэзии Державина", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "культура и искусство" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "рефераты, доклады и презентации", в предмете "культура и искусство" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "18535-1"
Текст 2 страницы из документа "18535-1"
Сооруженных ей
Героев росских в славу,
При гласе лебедей,
В прохладу и забаву,
Вечернею порой
От всех уединяясь,
С Пленирою младой
Мы, в лодочке катаясь,
Гуляли в озерке;»
Он видит, как на «стекляны воду» повсюду «вечернею порой» ложится «длинна тень», за лодкой летит «жемчужная струя», «сребром сверкают воды», небо и здания покрываются «багряным златом».
Предвосхищен колорит будущего портрета Боровиковского.
Определяющим тоном выступает переливающееся зеленовато- жемчужными отсветами синее одеяние Екатерины, находящее отзвук и в голубых тонах неба и в гаснущем цвете зелени.
В портрете Левицкого 1783 года, как и в одах Державина, где воплощался просветительский идеал мудрой просвещенной правительницы, она уподоблялась «земной богине», представлялась «богоподобной» царицей Фемидой в воображаемом идеальном храме правосудия.
Необыкновенно пышное, усложненное аллегориями,
идеализированное изображение Екатерины создал в портрете 1792-93 годов Лампи, повторив его в 1794 году.
Этот стиль изображений соответствовал вкусам императрицы, он служил выражению импозантности и возвышенной величественности – того, что Екатерина желала иметь в своих портретах, призванных приподнимать ее над простыми смертными.
В «Евгению. Жизнь Званская» (1807) – последнем значительном, уже вполне архаичном по стилю и полном шероховатостей в слоге и все же мощном и самобытном по своей выразительности произведении Державина присутствуют удивительно наглядные, предметные и красочные описания.
С предельной достоверностью рисует он те или иные эпизоды и картины своей деревенской жизни, рассказывая, например, как « …к госпоже, для похвалы гостей,
Приносят разные полотна, сукна, ткани,
Узорны образцы салфеток, скатертей,
Ковров, и кружев, и вязани; »,
Как, гуляя, поэт зрит в скотнях, пчельниках или прудах,
«То в масле, то в сотах… злато под ветвями,
То пурпур в ягодах, то бархат – пух грибов,
Сребро, трепещуще лещами ;»
В его имении красят пряжу, когда
«…Иль как на лен, на шелк цвет, пестрота и лоск,
Все прелести, красы, берутся с поль царицы;
Сталь жесткая, глядим, как мягкий, алый воск,
Куется в бердыши милицы.»
В этих описаниях все точно, конкретно и законченно в своем материальном единичном бытии.
Так же и в портрете Боровиковского все эти ткани одежд и человеческая фигура в целом написаны с неотступной верностью их видимой телесной форме, и вместе с тем они неподвижно рисуются на нейтральном, по существу, отвлеченном фоне. Фигура выделяется из него, но при всей своей характерной выразительности воспринимается как нечто изолированное от среды, в себе самой замкнутое и статичное.
Портреты людей, созданные, написанные Державиным, отличаются сходством и верностью оригиналам.
Возвратимся к «Фелице». Так, заказывая Рафаэлю изображение Фелицы, Державин подробно намечает его:
Изобрази ее мне точно
Осанку, возраст и черты…
Это должен быть индивидуальный портрет, в котором сквозь
условный облик Фелицы проглядывает Екатерина 11:
Небесно-голубые взоры
И по ланитам нежна тень…
Коричными чело власами,
А перлом перси осени…
Одеяние на этом портрете также исторически достоверно.
Державин, как сообщает он в «Объяснениях», изображает Екатерину в кирасирских доспехах, надетых ею 28 июня 1762 года, когда она отправилась завоевывать престол «на белом добром коне и сама предводительствовала гвардиею, имея обнаженный меч в руке».
Фелица – просвещенная монахиня и в то же время частное лицо.
Автор тщательно описывает привычки Екатерины, ее образ жизни, особенности характера:
Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом.
Фелица оказывает покровительство торговле и промышленности, она «просвещает нравы», пишет «в сказках поученья», но на «любезную» ей поэзию она смотрит как на «летом вкусный лимонад».
Портрет Александра 1, напротив, изображен Державиным без всяких атрибутов власти, а просто как частное лицо, не лишенное приятности в обхождении:
Белокур, голубоок,
Молод и лицом прекрасен,
Ростом строен и высок,
Тих, приветлив и приятен
Взору, сердцу и уму…
Все девушки, которых пишет уже стареющий Державин – Люсеньки, Верушки, Палаши, Параши – отличаются одна от другой присущими персонально каждой качествами.
Они не просто милы и обаятельны, а имеют свои собственные, индивидуальные и неподражаемые черты.
Таков, например, написанный Державиным портрет своей молодой родственницы Варюши:
Написал бы, как в диване
В голубом твоем тюрбане
Ты сидишь и, для красы
На чело спустя власы,
Всех улыбкою любезной
Вмиг умеешь полонить:
Должно быть душе железной,
Чтоб, взглянув, не полюбить.
Помимо схожего с оригиналом внешнего портрета, Державин удивительно точно отображает и внутренний мир героя, дает верную характеристику человеку, видны его внутренние противоречия, раскрыты затаенные качества.
Наиболее полно это отображено в многочисленных портретах
Потемкина:
Он мещет молнию и громы
И рушит грады и берет,
Волшебны созидает домы
И дивны праздники дает.
Там под его рукой гиганты,
Трепещут земли и моря,
Другою чистит бриллианты
И тешится, на них смотря…
То крылья вдруг берет орлины,
Парит к Луне и смотрит вдаль,
То рядит щеголей в ботины,
Любезных дам в прелестну шаль.
Здесь упомянуты и военные заслуги, и прихоти, отличавшие Потемкина: любовь его к бриллиантам, манера чистить их во время разговора, и щедрость его.
Наиподробнейшей характеристики был удостоен Л.А.Нарышкин, известный балагур и хлебосол, по прозвищу «шпынь», увековеченный Фонвизиным в «Вопросах сочинителю» Былей и небылиц»:
Лев именем – звериный царь,
Ты родом – богатырь, сын барский,
Ты сердцем – стольник, хлебодар,
Ты должностью – конюший царский,
Твой дом утехой расцветает,
И всяк под сень его идет…
Всегда жил весело, приятно
И не гонялся за мечтой,
Жалея о тех, кто жил развратно,
Плясал и сам под тон чужой…
Здесь сообщены имя и должность Нарышкина – он был обер-шталмейстером, отмечены его личные качества, а в последней строке звучит конкретный укор.
Затем, в «Объяснениях», Державин дополняет причину, послужившую упреком Нарышкину: «Он весьма умел угождать сильным людям и паче любимцам императрицы».
Т.о., в стихах Державина каждый раз описан именно определенный, конкретный, данный человек, со всеми особенностями его личной биографии и душевных качеств, которые замечает или о которых хочет сказать поэт.
Уменье увидеть, выделить и описать личные качества своих персонажей так, что они получали общее значение для всех людей этой категории, составляет большое достижение литературного мастерства Державина.
Характеристики, даваемые поэтом , не статичны. Они изменяются. Державин отмечает изменения на жизненном пути своих героев, сначала он думал о Екатерине одно – и написал «Фелицу», потом изменил свое мнение и стал критиковать поступки императрицы, о чем подробно рассказал в «Записках» – разочарованный неправосудием Екатерины 11, испытавший много огорчений в своих служебных делах, Державин с надеждою встретил нового императора - Павла 1.
В одном из стихотворений, помещенных в рукописном 7 томе сочинений Державина, поэт спрашивает, кого же должно дожидаться в лице Павла и отвечает:
Кого? Конечно, не инова,
Как соподвижника Петрова.
Но уже через один год Державин иначе оценил императора и в
оде «На новый 1798 год» заметил:
Блиставший на своем восходе
Не тмился ль часто в полдень Феб?
Впоследствии в «Объяснениях» он заявил, что «сия мысль относилась на императора Павла, который, в полудни своего царствования поступая неблагоразумно, заставлял всякого
думать, что царствование его скоро затмится».
В том же 1798 году Державин выставил и с прямым поучением, обращенным к царю. В стихах «На день рождения великого князя Михаила Павловича» он писал о том, что « мира царь – есть раб господень», что
Священна доблесть – право к власти,
Лишь правда – над вселенной царь, -
И , намекая на обстановку царствования Павла 1, заявлял:
Престола хищнику, тирану
Прилично устрашать рабов,
Но богом на престол воззвану
Любить их должно как сынов.
Державин боле не имел сомнений в том, что Павел был хищником и тираном на престоле, что он «поступал неблагоразумно» и что власть его не может продолжаться долго.
Поэтому Державин с радостию и надеждою встретил появление нового царя и в оде « На восшествие на престол Александра 1»(1801)писал:
Мои предвестья велегласны
Уже сбылись, сбылись судьбой,
Умолк рев Норда сиповатый,
Закрылся грозный, страшный взгляд,
Зефиры вспорхнули крылаты,
На воздух веют аромат…
Своими «предвестьями» Державин называл свои пожелания,
Выраженные в день рождения Александра в 1779 году («На рождение в Севере порфирородного отрока») относительно его характера и достоинств, но современники с полным основанием увидели в «сиповатом Норде» Павла 1, и нельзя думать, что эти строки могли не иметь отношения к убитому императору.
Предыдущие его высказывания явно подводилик этой оценке окончившегося царствования.
В стихах Державина – и это было его принципиальным успехом, достижением появляются фигуры конкретных людей. Их поведение описывает поэт, к ним обращает свои упреки и назидания.
Современники угадывали конкретные намеки многих стихотворений Державина, приобретавших тем самым
Характер острых злободневных фельетонов.
Сатирическое дарование Державина, его склонность к поучениям получили широкий выход в этих стихах.
Соблюдение жанровых границ не имело при этом никакого значения для державина : В похвальной оде «Фелица» задел же он многих сановников Империи!
В Практически всех стихотворениях Державина, и серьезных, и шутливых, можно встретить упоминания о различных людях, о свойственных им чертах характера, привычках, о взаимоотношениях с ними поэта. Стихи Державина населены его друзьями, знакомыми, но прежде всего в них присутствует сам поэт со своими взглядами, мыслями, настроениями.
Авторское отношение к изображаемому составляет важную и характерную черту творчества Державина.
Непосредственное отношение к частной жизни Державина имеет стихотворение «Ко второму соседу»(1791), т.е. к подполковнику Гарновскому, жившему рядом с Державиным на Фонтанке близ Измайловского моста.
Гарновский был управителем Потемкина, заведовал его обширным хозяйством в Петербурге, сосредоточенном в Таврическом дворце. Нажив большое состояние, он приступил к постройке огромного дома, на участке смежном с участком Державина, чем вызвал недовольство поэта:
Почто же, мой второй сосед,
Столь зданьем пышным, столь отличным,
Мне солнца застеняя свет,
Двором межуешь безграничным
Ты дому моего забор?
Ужель полей, прудов и речек,
Тьмы скупленных тобой местечек
Твой не насытят взор?
Гарновский перевозил в свой новый дом имущество
Таврического дворца после смерти Потемкина, о чем стало известно, может быть, не без помощи стихов Державина, и родственникам Потемкина, в числе которых был генерал – прокурор А.Н. Самойлов, через полицию прекратили это беззастенчивое грабительство.
Но жалоба на Гарновского облечена Державиным в форму строгого поучения. Поэт предупреждает об изменчивости человеческого счастья, о суетности желаний:
С сумой не ссорься и с тюрьмой.
Хоть днесь к звездам ты высишь стены,
Но знай: ты прах одушевленный
И скроешься землей.
Предупреждение Державина оказалось своевременным.
Гарновский вскоре был изобличен в казнокрадстве и отдан под суд, а роскошный дом его, который владелец предполагал продать кому-либо из членов царской семьи, превращен в казармы конной гвардии.
Особый подход у Д ержавина к личности Потемкина.
В «Водопаде» Потемкин предстает как великий деятель, несмотря на то, что он неукладывается в ту норму «пользы» и добродетели, которую представляет в оде Румянцев.
В Потемкине, помимо его действительных заслуг перед Россией и его личных «грехов», хорошо известных Державину, поэт почувствовал нечто выходящее за рамки обычных представлений эпохи о придворной знати. Потемкина нельзя мерить стандартной мерой , его характер нельзя определить одной какой-либо чертой. Недаром Пушкин в полемике с чопорной критикой «Онегина» приводил как пример поэтической смелости, даже «дерзости» строки из «Водопада» о Потемкине:
Не ты ль который взвесить смел
Дух россов, мощь Екатерины,
И опершись на них хотел
Вознесть твой гром на те стремнины,
На коих древний Рим стоял