6413-1 (Методы и средства работы журналиста)

Методы и средства работы журналиста

Марк РАЦ, заместитель директора Института стратегических оценок

Есть такая достаточно развитая сфера философского знания, или философии, которая называется "теория познания", или "гносеология". И нет ничего похожего на теорию преобразований в отличие от теории познания. Я поставил бы в соответствие онтологической плоскости (обозначенной на рисунке вопросом: "Как устроен мир?") теорию познания, организационно–деятельностной плоскости ("Что делать?") – теорию преобразований, а плоскости методов и средств ("Как действовать?") – теорию реализации.

Отсутствие последних двух теорий, на мой взгляд, самый большой дефицит в интеллектуальном обеспечении человеческой деятельности.

И именно по поводу теории реализации я попробую изложить некие самые первоначальные соображения.

Почему я считаю необходимым обсудить этот вопрос? Дело в том, что несколько лет назад главный редактор "Независимой газеты", известный журналист Виталий Товиевич Третьяков рассказывал мне о том, что он придумал такую вещь, как "НГ–сценарии". "Сценарии "Независимой газеты" – такое приложение, которое выходит уже года три. Оно, согласно его замыслу, противопоставлялось или было задумано в оппозиции ко всякого рода "Итогам". Вот есть знаменитые телевизионные "Итоги" Киселева, "Зеркало" Сванидзе и т.д., где производятся анализ и обозрение событий, прошедших за последнюю неделю: фиксируется, что случилось, и даются по этому поводу комментарии. А идея Третьякова состояла в том, чтобы не назад смотреть – что случилось, а вперед – что случится. Обсуждать всякого рода прожективные идеи, варианты их реализации, возможные последствия и т.д., и т.п. И в этом состоял замысел "Сценариев "Независимой газеты", где я довольно много публиковался. И, в частности, в ╧1 за 1998 год опубликовал большую статью под названием "Сценарии для "НГ–сценариев". Там речь шла о возможной концепции и возможных формах реализации этой идеи Третьякова, поскольку, как выяснилось, за прошедшие три года ничего хорошего из этих "НГ–сценариев" не получилось. "НГ–сценарии" представляют собой, по сути дела, размазанную на восемь полос одну полосу обычной "Независимой газеты" под названием "Идеи и люди", которую ведет Алла Хемлин. Ничего там про будущее нет. Опять все то же самое. Вплоть до того, что А.Ципко, бывший там одно время ответственным редактором, публиковал свои мемуары о том, как он в ЦК КПСС работал. Это само по себе может быть и интересно, но к сценариям уж точно никакого отношения не имеет.

Спрашивается: "Почему не получилось?". Вроде бы идея здравая. И, как кажется на первый взгляд, вполне реализуемая. Ответ напрямую связан с тем, что именуется гражданской компетентностью, а также с некоторыми особенностями советских людей. А также с тем, что первоначальный замысел "НГ–сценариев" намного выше среднего уровня как авторов, так и читателей "НГ". И это имеет прямое отношение к журналистскому профессионализму, к профессиональной позиции журналиста. Чтобы написать репортаж или псевдоаналитическую статью ("псевдо", потому что в ней не разведены знания и информация, аналитика и научные исследования, потому что этот "анализ" неизвестно для чего делается: он "вообще", да еще претендует на объективность), позиция, личностное самоопределение не обязательны. А вот прожективное мышление без четкого самоопределения просто невозможно.

Говоря о соотношении аналитики и науки, необходимо ясно понимать, что это принципиально разные вещи, хотя бы потому, что наука имеет дело с идеальными объектами в отличие от аналитики, которая имеет дело с феноменальной данностью. Есть классический пример, который любил Георгий Петрович Щедровицкий. Это пример ромба – геометрической фигуры. Он говорил: "У ромба диагонали перпендикулярны. И это является научно установленным фактом из геометрии и интересует геометров. А какая у ромба площадь или какая длина его диагоналей – геометров совершенно не интересует. Это может интересовать только прикладника для решения каких–то конкретных задач, например, для измерения площади ромбовидного поля. А геометру это глубоко безразлично. Установление факта перпендикулярности диагоналей ромба – предмет науки. А длина диагоналей или площадь ромба – это предмет анализа".

Итак, первое отличие науки от аналитики состоит в том, что наука занимается идеальными объектами, а аналитика занимается феноменальной данностью.

Второе отличие. Наука, в особенности любимая нами фундаментальная, нацелена на получение новых знаний. Получение новых знаний есть самоцель и самоценность в науке. Аналитика совершенно не интересуется новыми знаниями как таковыми. Аналитика всегда осуществляется для чего–то. Анализ "для" есть принципиальное отличие аналитической деятельности от науки. Мониторинг, авторский надзор или экспертиза всегда делаются для чего–то, а не вообще. Не для того, чтобы знания получить, а для того, чтобы реализовать какие–то формы человеческой деятельности. И это второе принципиальное отличие аналитики от науки.

Не менее важное различение, которое у нас тоже не принято делать, – это различение между аналитическим и информационным обеспечением деятельности. У нас не только не принято различить эти вещи, а даже наоборот, как правило, соответствующие подразделения в российских учреждениях по наследству от советских имеют наименования информационно–аналитических. В чем тут разница? Информационное обеспечение нацелено на заполнение определенных пустующих мест в структурах деятельности. Когда есть пустое место, куда можно вставить некие сведения, и, будучи вставленными в это пустое место, эти сведения обеспечивают работу нашей системы деятельности, мы имеем дело с информационным обеспечением. То есть наперед известно, что именно надо. Как в примере с пожарной охраной: для того, чтобы пожарники выехали на место, надо им сообщить адрес, по которому произошло возгорание.

Аналитическая деятельность, или, точнее говоря, аналитическая мыследеятельность, в противоположность этому ориентирована на получение новых знаний, которых раньше не было и которые, следовательно, не могут использоваться в автоматическом режиме, а требуют понимания, осмысления, разработки способов задействования в существующих системах деятельности либо построения новых систем деятельности. Короче говоря, аналитика всегда есть инновационная деятельность. И этим она принципиально отличается от информационного обеспечения. Она всегда ориентирована на преобразования, на изменения существующего порядка вещей.

Много лет назад Карл Поппер в своей маленькой книжечке под названием "Нищета историцизма" различал так называемый "холизм" ("холизм" – это интенция на глобальные преобразования от слова "целое") и "частичную социальную инженерию". Он ругательски ругал этот холизм и тенденцию изменять сразу все: весь мир, общественно–политический строй страны, культуру народа и т.д. –

противопоставлял этому частичную социальную инженерию: решение частных конкретных задач в определенных рамках, с учетом определенных систем употребления, как сказали бы мы сейчас. И говорил, что реально и осмысленно можно что–то потихоньку менять (это в силах человеческих), имея в виду, что некие объемлющие системы при этом остаются неизменными или меняются частично, и меняется способ употребления чего–то, что мы перестраиваем. А как только у нас появляется замах на глобальные преобразования, на мировую революцию и тому подобное, так сразу мы обречены на провал в своих действиях. Потому что ничего тотально изменить человек не в состоянии. Это несоразмерно человеческим силам или несоразмерно возможностям человеческого разума.

Отсюда возникает так называемый "эффект целостности", или сопротивление материала, когда, пытаясь изменить нечто сообразно своим целям и интересам, мы, что называется, наступаем на грабли и получаем по лбу. Связано это либо с тем, что целое сопротивляется преобразованиям своей части, либо с тем, что материал, который "живет по своим законам", сопротивляется внешним насильственным изменениям.

Это, кстати, одно из тех обстоятельств, неучет которых приводит к пробуксовыванию российских реформ или к результатам, противоположным задуманному. Мы тоже хотели сразу, одним махом из социализма попасть в развитой капитализм. Такие тотальные задачи не поддаются одномоментному решению. Их надо решать по частям, постепенно.

На схеме показана траектория естественного превращения и искусственного преобразования ситуации С1 в ситуацию С2.

Я хотел бы более детально поразмышлять о том, что происходит в голове у этого персонажа (вверху), который занимает позицию управленца, предпринимателя или политика и берет на себя ответственность за будущее: за преобразование не устраивающей его сегодняшней ситуации в некую новую ситуацию, которую он сначала "промысливает", а затем пытается сообразно этой мысли что–то устроить в жизни.

Если об этом рисунке можно говорить как о методологической схеме (и она, действительно, является одной из базовых методологических схем), то ниже изображена мнемоническая картинка, которая может быть полезна с точки зрения понимания дальнейшего материала, но не является схемой.

Наверху написано слово "прожектирование", которое обозначает примерно то же самое, что "проектирование". Только это как бы обобщенное проектирование. Прожектирование включает в себя и прогнозирование, и программирование, и планирование, и собственно проектирование, и построение утопий, и др. Одним словом, прожектирование – это мышление, ориентированное на будущее.

Параллельно прожектированию идет вторая стрелка – исполнение, т.е., как у нас любили говорить "воплощение задуманного в бетоне и металле". И, соответственно, третья стрелка – анализ всего происходящего. Предполагается, что позиционер, набравшийся смелости осуществлять искусственно–техническое преобразование не устраивающей его ситуации, будет осуществлять работы трех названных типов (или работы, которые можно мысленно разделить на три такие группы).

По горизонтали идет ось времени. А,Б,В – соответственно точки времени, которые выделяют какой–то этап прожективной деятельности, исполнения, аналитической деятельности. Точка А означает сегодняшний момент. То, что произошло до этого момента, – уже история, это уже случилось. Соответственно, оно нарисовано пунктиром. То, что мы собираемся делать, нарисовано сплошными линиями. Места различных типов прожективной деятельности обозначены цепочкой. Однако это не значит, что в реальной жизни они представляют собой только такую линейную цепочку. Это является заведомым упрощением. А что касается аналитических типов деятельности, то с ними дело обстоит несколько иначе. Здесь можно выделить несколько различных типов деятельности: первый – мониторинг, второй – авторский надзор, третий – изыскания, или обследования, четвертый – экспертиза и пятый – историческая реконструкция и анализ.

Предмет, о котором я говорю, крайне сложен. И мне никогда не попадалось систематическое изложение такого рода материй в каких–либо научных или околонаучных трудах. По этому поводу я могу сослаться только на свою статью, опубликованную в ╧1 "Сценариев "Независимой газеты" за 1998 год. Статья, подписанная псевдонимом "М. Владимиров", как раз посвящена жизненному циклу замыслов преобразований и касается прожективных типов деятельности.

Что касается аналитических типов деятельности, то про них есть только серия длинных и нудных статей, опубликованных в 1991–1992 годах. Эти публикации, безусловно, устарели, поскольку времени прошло много и понимание предмета сильно изменилось. Тем не менее, это была попытка каким–то образом систематизировать прожективную и аналитическую деятельности.

Итак, прожективная и аналитическая деятельности осуществляются параллельно. С некоторым отставанием, хотя частично перекрывая их, идет исполнение. Причем, тут очень важно это перекрытие: мы еще проектирование не кончили, а исполнять уже начали. Или вести аналитическую работу еще продолжаем, а уже начинается исполнительская деятельность. Но повторяю, это не более, чем картинка. Не надо воспринимать ее так, как мы воспринимаем схему, точно воспроизводящую ситуацию или процесс.

Поскольку я являюсь последователем Георгия Петровича Щедровицкого и работаю, соответственно, в деятельностном подходе, в отличие от натуралистического, то для меня первым является вопрос о том, что мы хотим делать и хотим ли мы что–нибудь делать вообще? А если мы чего–нибудь хотим, тогда возникает второй вопрос о том, какие знания нам нужны для того, чтобы осуществить наши желания и, в частности, какие–то знания об окружающем нас мире. Поэтому на первом месте вопрос: "Что делать?", а уже потом вопрос: "Как устроен мир?", а не наоборот.

Таким образом, все начинается с осознания ситуации неудовлетворения. Мы постепенно понимаем, что что–то в нашей жизни не так. То ли надо с женой разводиться, то ли надо ребенка в другую школу переводить, то ли надо строить в России гражданское общество.

Масштаб деяния значения не имеет, главное – надо что–то делать. И из этой ситуации неудовлетворения как бы растут две ветви разных типов мышления и деятельности: аналитическая и прожективная.

Прожективная ветвь – это то, что я перечислял: всякого рода концепции, программы, проекты и т.д. того, что мы хотим, как мы себе представляем будущее и как реализовать наши замыслы. Аналитическая ветвь – это, соответственно, пять типов мыслительной деятельности. Все вместе – это некая система прожективно–аналитической, или преобразовательной деятельности. В ней как бы все это свернуто в одном очень емком представлении об искусственно–технических преобразованиях нас самих и нашего мира. Если разобраться в этом поподробнее, то там раскрывается веер различных типов прожективной и аналитической деятельностей, которые культурные люди обязаны осуществлять, если они хотят добиться своих целей и при этом не напакостить соседу. Чтобы это произошло, нам приходится начинать все с осознания замысла того, что же именно мы хотим сделать. Причем, замысел преобразований – это еще не мысль. По Далю, "замыслить" – это значит затеять в мыслях на будущее.

Так вот, затевая что–то в мыслях, нужно различать две стратегии. Первая, когда мы эту свою затею – допустим, формирование Центра гражданской журналистики – представляем в виде жестко определенной цели и дальше в большевистской манере начинаем непосредственно реализовывать свой замысел. То есть, условно говоря, на следующей неделе собираемся, выбираем бюро или какой–нибудь ЦК гражданской журналистики, намечаем план действий (до 1 мая сделать то–то, а до 1 июня сделать то–то). Все это расписываем на бумажке и начинаем неукоснительно выполнять этот план. В итоге мы получим не центр гражданской журналистики, а центр тоталитарной журналистики. Ровно противоположное. Поскольку гражданская журналистика делается совершенно по–другому. Это, так сказать, система непосредственной реализации замыслов. Например, сообразили, что надо построить ДнепроГЭС – ну, вперед, "комсомольцы, беспокойные сердца". Чтобы через два года вместо трех ДнепроГЭС был построен. Это – как не надо делать. Потому что все боком выходит. А хорошо бы использовать совсем другую стратегию: опосредовать наши замечательные замыслы (будь то строительство ДнепроГЭСа или гражданского общества в России) целым рядом мыслительных операций, продумывая наш замысел и соотнося его с наличной ситуацией: что нас сегодня не устраивает и как это соотносится с тем, что мы хотим. И тут я говорю вещь еретическую (с точки зрения привычной нам советской культуры). Я говорю: нельзя представить себе идеальную картинку будущего, не отталкиваясь от той ситуации, которая нас сегодня не устраивает. И точно также нельзя прорисовать сегодняшнюю ситуацию, не имея идеальной картинки, в противоположность этой фактически существующей ситуации. Потому что у нас будут разные идеальные картинки (они, как правило, у всех людей разные, у каждого своя). Каждой идеальной картинке соответствует свое видение сегодняшней ситуации.