2299-1 (Некоторые проблемы топографии средневекового русского города), страница 3

Сам принцип соборного деления и обусловленный им порядок соборного чина в неделю перед Воздвижением, в понедельник и другие дни Светлой седмицы, в неделю Всех Святых, заимствован отцами Стоглава из Новгорода. Из Новгорода перенесено и установление хождений из кафедрального собора к храмовым праздникам городских церквей. Разумеется, хождение “со кресты и образы” к некоторым соборам городских монастырей существовало в Москве и до постановления Стоглава, но именно Стоглав сделал их частью общерусского устава и распространил на все службы годичного круга.

Обращение к новгородскому уставу соответствует общей ориентации эпохи на богослужебную практику Новгорода и Пскова. Отчасти это может быть объяснено тем, что митрополит Макарий до своего поставления на московскую кафедру был архиепископом Великого Новгорода. Но при этом именно новгородский устав более всего соответствовал тем задачам по упорядочиванию церковной жизни, которые преследовал собор 1551 г. Именно такое объяснение причин введения семисоборного деления и учреждения соборных старост и десяцких содержится в шестой главе Стоглава.

Новгородское богослужение наиболее ярко выражало идею соборности церкви, ее единства. Сам чин хождения от соборов в кафедральный храм служит актом собирания церкви воедино: к каждому из шести соборов собираются из всех приписанных к нему посадских церквей священники, дьяконы и прихожане, а затем возглавляемый старостой своего собора ход направляется к кафедральному храму. То же единство городской общины знаменует и хождение к празднику из других церквей города, и литии, которые совершал святитель со властьми из соборной церкви к празднуемому престолу. Они устанавливают и единое богослужебное пространство, в которое включается весь город. Литии служат и освящением пространства города вне храма. Их кульминацией являются хождения “со кресты и образы” вокруг города, во время которых носили хоругви и образы из городских соборов, монастырей и многих городских храмов.

Введение новгородского чина означает не только факт его копирования в Москве, но и его новое осознание в середине XVII в. Указания Стоглава о соборных богослужениях хронологически следуют за макарьевской канонизацией новых русских чудотворцев и связанным с ней сооружением храмов-реликвариев над их мощами. Таким образом, общее внимание к собиранию реликвий русской церкви находит выражение и в конструировании нового сакрального пространства города.

История литийных богослужений важна и для раскрытия символического образа конкретных храмов. Приведем только один пример, связанный с собором Покрова на Рву. .Суждение о том, что этот собор был символическим образом Иерусалима, стало общим местом (можно даже сказать — банальностью) в работах о градостроительстве Москвы или зодчестве XVI в. Но только рассмотрение этого памятника в контексте истории литии, совершаемой к нему в Вербное Воскресение, делает эту интерпретацию доказуемой. Так, то, что “иерусалимская” идея присутствовала уже на уровне строительного замысла, можно увидеть при сравнении хождения “на осляти”, совершаемого по Кремлю до возведения собора — с хождением, зафиксированным уже в начале 1560-х гг. из Успенского собора к собору Покрова на Рву. Только в этой редакции чина Вербного Воскресения, просуществовавшей с 1560-х гг. до 1656 г. именно собор Покрова был целью шествия и становился в его контексте символическим образом евангельского Иерусалима. Согласно более поздней редакции, возникшей около 1656 г. целью процесии становится Успенский собор Кремля и символическое значение Покровского собора начинает забываться. Но это только один из примеров, показывающих возможности анализа семантики архитектурных форм в контексте городских богослужений.

Примечания:

1. Алферова Г. В. Русские города XVI-XVII веков. М. 1989.

2. Древнерусское градостроительство X-XV веков. М., 1993 // Градостроительство Московского государства XVI-XVII веков. М. 1994.

3. Baldovin J. F. The Urban Character of Christian Worship. The Origins, Development and Meaning of Stational Liturgy. Roma. 1987.

4. Krautheimer R. Three Christian Capitals. Topography and Politics. Berkeley-Los Angeles-London, 1983.

5. Об изучении городской сакральной топографии средневековья Европы натурными методами: Addyman P. V. York and Canterbury as Ecclesiastical Centres // ET. P. 499-509; Beresford М. W., Hurst J. G. Wharram Percy: a Case Study in Microtopography // Medieval Settlement: Continuity and Change / Ed. P. H. Sawyer. London. 1976. P. 114-143; BiddleM. Archaeology, Architecture and the cult of Saints in Anglo-Saxon England // CBA.RR. # 60. 1966; Biddle М. The archaeology of church: a widering horizon // Archaeological Study of Church. London. 1976. P. 65-71; Bound С. J. Church and Parish in Norman Worcestershire // Minsters and Parish Churches, the Local Church in Transition 950-1200. Oxford. 1988; Brooke С. N. L. The Medieval Town as an Ecclesiastical Centre: General Survey // ET. P. 59-473; Brooks N. P. The Ecclesiastical Topography of Early Medieval Canterbery // ET. Р. 487^*97; Butler L. A. S. Church dedication and the cult of Anglo-Saxon saints in England // The Anglo-Saxon Church. 1986. CBA.RR. # 60; Church archaeology: research directions for the future. London. 1996. CBA.RR. # 104; Hoekstra T. J. The Early Topography of the City of Utrecht and its Cross of Churches // JBAA. V. 141. 1988; Morris R. The Church in British Archaeology. London. 1983. CBA.RR. # 47; Morris R. Parish churches // Urban Archaeology in Britain. London. 1987. CBA.RR. #61; Morris R. The church in the landscape. London. 1989; Ottaway P. Archaeology in British Towns. London-New York. 1992; Stoepker H. Church archaeology in the Netherlands. Problems, prospects, proposals // Medieval Archaeology in the Netherlands. 1990. Assen-Maastricht / Studies, presented to H. H. van Retgeren Altena / Ed. J. C. Besteman, J. M.Bos, H. A. Heidinga. P. 199-218; Cagiano deAzevedo M. The Medieval Town as an Ecclesiastical Centre: Northern Italy // ET. P. 475-^85; Taker F. K. Early Medieval Florence Between History and Archaeology / / Medieval Archaeology. Papers of the Seventeenth Annual Conference of the Center for Medieval and Early Renaissance Studies. BinghamtonNY. 1989. / Ed. Ch. L. Redman. P. 261-283; Taker F. К. Krautheimer Made Me Do It: Solving the Toughest Archaeological Problem of Medieval Florence // Colledge Art Association. Abstracts. New York. 1997. P. 190; WenbergJ. Medieval Tonsberg, the Church and the Hinterland // Region and Reflections: in honor of Marta Stromberg. Lind. 1991. P. 333-345. /Ed. K. Jen-nbert a. o. / Acta Archaeologica Lundensia. Ser. in 80. V. 20.

6. Напр.: Максимович Л. M. Путеводитель к древностям и достопамятностям московским... M., 1792-1793.4. 1-3; Историческое известие о всех церквах Москвы... M., 1796. и др.

7. Так, о церкви Всех Святых на Кулишках практически во всех путеводителях конца XVIII-XX вв. писали как о построенной в 7096 (1587/ 1588) г. Основанием этой даты была вкладная запись на хоругви, в которой упоминался не 7096, а 20 ноября 7196 (1687) г. Однако дата 1588 г., являвшаяся результатом ошибочного прочтения вкладной записи встречается в краеведческой литературе до сих пор. Подробнее: Баталов А. Л. Московское каменное зодчество конца XVI в: Проблемы художественного мышления эпохи. M. 1996. С. 309-310.

7. Так, монастырское предание, вошедшее в церковно-археологическую и краеведческую литературу, связывало основание монастыря с воцарением Феодора Иоанновича, что подтверждает и грамота 1623 г., данная монастырю. Но основание монастыря между весной 1584 и летом 1585 гг. документально устанавливается записью в Ладанной книге 7093 под 27 июля (1585 г.): “...в Зачатейский в новой девич монастырь...” — РГАДА. Ф. 396. On. 2. Ед. хр. 198. Л. 108 об.

9. ЦИАМ. Ф. 203. On. 424. Ед. хр. 5.

10. Подробнее см.: Баталов А. Л. Указ. соч. 1996. С. 283-289.

11. Голубцов А. П. Устав церковных обрядов, совершавшихся в Успенском соборе около 1634 г. // РИБ. СПб. 1996. Т. 3. Стб. 143.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://archi.ru/