42557 (Языковая политика), страница 5
Описание файла
Документ из архива "Языковая политика", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "иностранный язык" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "курсовые/домашние работы", в предмете "иностранный язык" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "42557"
Текст 5 страницы из документа "42557"
Вклад других национальных языков в интернациональную лексику в силу ряда причин был количественно меньшим. Некоторые немецкие термины вошли в нее в форме калек. Это относится к таким философским терминам, как Ding an sich вещь в себе, Weltanschauung мировоззрение; к лексике немецкого рабочего движения и научного социализма Маркса и Энгельса, например Mehrwert прибавочная стоимость, Klassenkampf классовая борьба, Diktatur des Proletariats диктату pa пролетариата.
Из русского языка до Октябрьской революции в интернациональную лексику вошло лишь немного слов, главным образом обозначающих специфически русские реалии, элементы русского ландшафта и т, д.: степь ( нем, Steppe, англ. steppe /step/, фр. steppe}, самовар, тройка, но также и слова интеллигенция ( англ. intelligentsia /intelig'entsia/, шведск. intelligentia, польск. inteligencja, болг. интелигенция), нигилист и нигилизм ( англ. nihilism /n'anlizm/, нем. Nihilismus), хотя и построенные из латинских и отчасти греческих (суф. -изм, -ист} элементов, но возникшие на почве русской культуры и русской истории XIX в. После Октябрьской революции появляются новые интернационализмы – так называемые «советизмы». Как отмечал еще в 1919 г. В. И. Ленин, «мы достигли того, что слово „Совет" стало понятным на всех языках» 2. Это же можно сказать о словах большевик, большевизм, ленинизм, спутник. Кроме того, ряд русских слов и выражений советской эпохи калькируется другими языками. Ср.: самокритика нем. Selbstkritik, фр. autocritique, англ. self criticism. В некоторых языках калькируется также слово совет в его новом значении и слово советский: ср. укр. рада, радянський, польск. rada, radziecki, эстон. noukogu, noukogude.
В числе интернационализмов есть слова, пришедшие из других языков, в частности из чешского (робот), польского (мазурка), финского (сауна), арабского (алгебра, алгоритм, алкоголь, адмирал, гарем, зенит, кофе, тариф, цифра), из языков Индии (веранда, джунгли, пижама, пунш), китайского (женьшень, чай) 1, японского (джиу-джитсу, соя), персидского (жасмин, караван), малайского (орангутанг), африканских (шимпанзе) и т. д.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В практике дипломатии и политики с конца XVIII в. возобладал язык французский, который в первой половине XIX в. играл роль мирового языка, однако бурный рост английской колониальной экспансии и значение английской политики в мировом масштабе выдвинули во второй половине XIX в. на первый план английский язык. В XX в. на эту роль претендовал и немецкий язык через коммерческие и технические достижения Германии.
Однако этот путь определения международного языка является чисто империалистическим и может иметь успех только в колониях или полуколониях.
Наряду с этим давно в умах ученых и изобретателей созревал идеал международного языка. Первыми в пользу создания рационального искусственного языка, который был бы способен выразить положения любой современной научной или философской системы, высказались еще в XVII в. Декарт и Лейбниц.
Однако осуществление этих замыслов относится уже к концу XIX в., когда были изобретены искусственные языки: воляпюк, эсперанто, идо и т. п.
В 1880 г. немецкий католический патер Шлейер опубликовал проект языка «воляпюк» (vol-a – «мир-а» и puk – «язык», т. с. «мировой язык»).
В 1887 г. в Варшаве появился проект языка «эсперанто», составленный врачом Л. Заменгофом. Эсперанто значит «надеющийся» (причастие от глагола esperi).
Очень быстро эсперанто получил успех во многих странах, во-первых, среди коллекционеров (особенно филателистов), спортсменов, даже коммерсантов, а также и среди некоторых филологов и философов, на эсперанто появились не только учебные пособия об эсперанто, но и разнообразная литература, в том числе и художественная, как переводная, так и оригинальная; это последнее вряд ли стоит поддерживать, так как при всем успехе эсперанто и ему подобные языки всегда остаются вторичными и «деловыми», т. е. существующими вне стилистики. Эсперанто всегда употреблялся как подсобный, вторичный, экспериментальный «язык» в сравнительно узкой среде. Поэтому его сфера – чисто практическая; это именно «вспомогательный язык», «язык-посредник», да и то в условиях западных языков, что чуждо языкам восточным. Иные вспомогательные международные языки (аджуванто, идо) вовсе успеха не имели.
Все подобные «лабораторные изобретения» могут иметь успех только в определенной практической сфере, не претендуя быть языком в полном смысле этого слова. Подобные «подсобные средства общения» лишены основных качеств настоящего языка: общенародной основы и живого развития, чего не может заменить ориентировка на международную терминологию и на удобство словообразования и построения предложений.
Подлинный международный язык может образоваться лишь исторически на базе реальных национальных языков.
Как было уже сказано, языки мира в настоящее время переживают различные этапы исторического развития в связи с разными общественными условиями, в которых находятся носители этих языков.
Наряду с родо-племенными языками мелких колониальных народностей (Африка, Полинезия) существуют языки народностей, находящихся в положении национальных меньшинств (уэйлзский и шотландский в Англии, бретонский и провансальский во Франции); национальные языки Англии, Франции, Италии и т.д. представляют собой языки буржуазных наций.
Понятие «лексический интернационализм», конечно, относительно. Так, арабское слово kitab 'книга' не вошло в языки Европы, но оно вошло (вместе с большим числом других арабских слов) в языки практически всех народов, культура которых была связана с исламом. Слово kitab является, таким образом, зональным интернационализмом, представленным на обширной территории. Многие из приведенных выше интернационализмов тоже остаются только зональными, но принадлежат другому ареалу (европейско-американ-скому).
Есть языки, в силу тех или иных причин вобравшие вообще мало заимствованных слов, в том числе и мало интернационализмов. Ярким примером является китайский язык (который, однако, сам послужил источником ряда зональных интернационализмов дальневосточного ареала). Невысок удельный вес интернациональных элементов в лексике исландского, финского, венгерского языков. Некоторые интерна-ционализмы в них калькируются при помощи своих образований. Так, в современном исландском 'революция' – bylting (букв. 'переворот' или 'переворачивание' – от bylta 'переворачивать'), что представляет собой словообразовательную кальку интернационального термина (лат. revolutio ведь буквально и значит 'обращение в противоположную сторону, поворачивание').
Наконец, различия между национальными вариантами интернационализмов касаются не только их звукового и морфологического оформления (и написания), степени их употребительности в языке и т. д., но нередко также и их значения. Вот некоторые примеры: фр. ambition, англ. ambition значат 'честолюбие' (без отрицательного оттенка), 'стремление к какой-то цели', а русск. амбиция означает 'самомнение, спесивость, тщеславие' и употребляется с осуждением или иронией. Фр. partisan, англ. partisan и т. д.– это не только 'партизан', но, прежде всего, 'сторонник, приверженец'. Фр. famille, англ. family, нем. Familie и т. д.– это 'семья, семейство', а для русского слова фамилия такое значение является сейчас устарелым. Фр. medecine, нем. Medizin кроме значения 'медицина' имеют еще значение 'лекарство', а англ. medicine еще и 'колдовство', а также 'талисман, амулет'. Так интернациональные слова, становясь привычными и общеупотребительными, обрастают новыми, часто уже неинтернациональными значениями, а иногда (как случилось со словом фамилия в русском языке) утрачивают интернациональные значения. Образуется слой «псевдоинтернационализмов» – «ложных друзей переводчика».
Вместе с тем интенсивное международное общение ведет и к противоположным результатам – к нивелировке частично разошедшихся значений в интернационализмах, к семантической конвергенции национальных вариантов интернациональной лексики. Так, за последние годы русск. альтернатива, кроме старого значения 'необходимость выбора одного из двух возможных решений', все чаще используется в значении "(противоположный) вариант, иной выход', типичном для этого слова в ряде других языков.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
-
Головин Б.Н. Общее языкознание. Уч. пособие. М.: Просвещение, 1979.
-
Березин Ф.М. , Головин Б.Н. Общее языкознание: Учеб. пособие для вузов. М.: Прсвещение, 1979.
-
Вайнрайх У. Языковые контакты, пер. с англ., Киев, 1979.
-
Головин Б.Н. Введение в языкознание: Уч. пособие для филол. спец. вузов. М.: Высшая школа, 1983.
-
Реформатский А.А. Введение в языковедение / Под ред. В.А. Виноградова. М.: Аспект Пресс, 1996.
-
Щ ерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: 1974..