42586 (Диалектология - наука о языке), страница 3
Описание файла
Документ из архива "Диалектология - наука о языке", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "иностранный язык" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "книги и методические указания", в предмете "иностранный язык" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "42586"
Текст 3 страницы из документа "42586"
Качественные различия в системе консонатизма.
- заднеязычная звонкая. Говоры северновеликоруского наречия знают как и литературный язык взрывной звонкий согласный : (гость, грусть, гром). Южным великорусским говорам свойственно фрикативное образование этой фонемы: - <δ> (δром, δусь). Звонкий взрывной в слабой позиции чередуется с : нога-нок – северн.; но δ а-но δ – южн; чередуется с , < δ > чередуется с .
Качество фонем и .
Во многих русских говорах эти фонемы произносятся с более или менее заметным свистящим элементом. По говорам это фрикативный элемент может быть более или менее ярким, порой доходя до степени цеканья и дзеканья, свойственных белорусскому языку: дзядзя – дядя.
Результаты фонетических процессов в русском диалектном языке.
Как и в литературном языке в фонологической системе русского языка представлены условия для осуществления различных фонетических процессов, которые осуществляются в живой диалектной речи. В частности, достаточно широко представлена ассимиляция согласных по мягкости. Однако, если в русском литературном языке эта ассимиляция носит регрессивный характер (мостик), то в диалектном языке представлено и прогрессивное смягчение согласных. Например, в большинстве южновеликорусских говоров такому смягчению подвергается только заднеязычный [к]: Ванька [Ван`к`ь], [Марюськя], [редькю]. Кроме указанного смягчения есть и другие: свечью, кёчергя, деньгями.
Различия между говорами отмечаются не только в охвате заднеязычных согласных, но и по тому, после каких согласных наблюдается эта прогрессивная ассимиляция. В частности заднеязычные согласные во всех говорах смягчаются после всех парных по твёрдости-мягкости согласных. После [ч], [й] в одних говорах заднеязычные согласные становятся мягкими, в других сохраняют твёрдость: Петька – Петькя. Эта разница между говорами объясняется тем, что во время распространения данного явления в одних говорах [ч`], [т`], [й`] были мягкими, и эта мягкость была для них фонологически значимой. В других [ч], [т] были твёрдыми, а у [й] мягкость была фонологически несущественной.
В таких говорах после этих согласных заднеязычные не смягчались.
Русским говорам известна и ассимиляция по способу образования. Например, для северного наречия характерно произношение [м-м] или [мь-мь]: омман, оммереть, [н-н] или [нь-нь]: оннако. В исходных сочетаниях согласные различаются только положением нёбной занавески. При произнесении губных занавеска опущена. Если она опускается не спустя какое-то время, а сразу после смычки губ или губ с языком – н-н (оннако).
Основные фонетические изменения современных диалектов происходят под воздействием литературного языка.
-
В результате воздействия литературного языка происходит изменение фонетической системы русского диалектного языка. Некоторые диалектные явления на отдельных территориях исчезают, сужается ареал. Другие же диалектные явления расширяют зоны своего распространения (аканье).
-
Изменение системы самого диалектного явления, в результате возникает переход системы (от оканья к аканью). Одни быстрее исчезают, другие более устойчивые. Это объясняется характером явления. Легче изживаются такие диалектные различия, которые воспринимаются как фонемные.
Сложнее осваивать новую для говора фонему, которая отсутствовала в нём. Самыми устойчивыми являются такие диалектные черты, которые не связаны со смыслоразличением и следовательно не замечаются говорящими (диссимилятивное аканье).
В данном случае различие не связано с количеством фонем и затрагивает интегральные признаки звуков. Современные носители говоров особенно воспринимают литературный язык как более правильный и стремятся усвоить его закономерности.
Однако, в результате неточного представления об этих закономерностях они могут «исправлять своё произношение».
Возникают неверные замены того или иного факта, явление называется гиперкоррекция, а сами примеры – гиперизмы. Возникновение гиперизма чаще всего связано с различиями между диалектной и литературной системами. Так, усваивая , представители некоторых южнорусских говоров переходят от произношения к [ф]. Однако, [ф] они заменяют [хв]: фост, фалить, фоя.
[хв] [хв] [хв]
Л.Л. Касаткин отмечает: «Гиперизмы могут возникать и в том случае, когда в какой-либо позиции две фонемы литературного языка различаются, а в говоре нет». Так, переходя от неразличения [д] и [н], носители говора начинают произносить не только «ладно», «медный», но и «деревядная», «адна», «по-старидному».
Грамматический строй русских говоров.
Грамматический строй русских говоров отличается значительным единством. В морфологии это проявляется прежде всего в том, что всем говорам свойственны одни и те же части речи, которые характеризуются в основном одними и теми же категориями. Однако, некоторые диалектные различия есть и в самих грамматических категориях. В частности ряду говоров северо-запада известна категория перфекта, т.е. сложного прошедшего времени, которое в других говорах и в литературном языке отсутствует.
Диалектные системы могут различаться и по составу падежных форм, однако, эти различия часто проявляются непоследовательно или обнаруживаются лишь в небольшом круге слов, например, особая форма местного падежа.
Описание грамматического строя русских говоров начинается с именной системы.
Имя существительное.
В диалектном языке для имени существительного характерны в основном те же категории, что и для литературного языка, это категории рода, числа, падежа, одушевлённости, собирательности.
Русский диалектный язык знает категорию звательности, которую утратил литературный язык. Содержание этих категорий во многом сходно с литературным языком. Однако, некоторые собственно-диалектные особенности обнаруживаются.
В частности, в отношении категории рода известными тремя формами рода (м.р., ср.р., ж.р.) представлены две формы – м.р. и ж.р. В частности, в говорах южновеликорусского наречия расширена, по сравнению с литературным языком, категория мужского рода за счёт перехода в неё существительных женского и среднего рода: красный яблок, сухой степ и т.п.
Причины расширения указанной категории лежат как в области фонетики (отвердение конечного согласного – основы приводит к изменению родовой принадлежности слова). Сближение ср.р. с м.р. большинство исследователей объясняет согласование по м.р. как более частотное. Общепризнанным является следующее объяснение: сближение существительных этих родов принадлежит к одному типу склонения, приводит к образованию форм типа окны, стады (И.п., мн.ч.) окнов, делов (в Р.п., мн.ч.), следовательно, мой яблок, красный солнце и т.п.
Диалектные различия в области рода у существительных заключается не только в количестве родовых классов (2 или 3), но и в распределении всей совокупности существительных по категориям рода. Именно последнее обстоятельство является наиболее существенным для русских диалектов, т.к. полное отсутствие одного из родов встречается крайне редко.
Категория числа.
В диалектном языке как и в литературном языке различают форму единственного и множественного числа. Некогда в диалектном языке была форма двойственного числа. На сегодня она утрачивается. Сохранились только отдельные формы, к счастью, общие с литературным языком (2 стола) и специфические. В частности, в говорах севера сравнительно широко употребляется старое окончание -ма. У существительных во мн.ч. – работала с теляткома – это -ма представляет собой следующие формы Д.п. и Т.п. двойственного числа. В истории языка двойственное число употреблялось для выражения парных предметов или 2-х предметов. Парные предметы уже не связаны ни с тем, ни с другим значением категории двойственного числа. Чаще всего окончание форм двойственного числа используется в формах прилагательных, местоимений, числительных: со всема родныма повидаться.
Категория собирательности.
В русском диалектном языке она развита сильнее, чем в литературном языке и представлена парными видами собирательных существительных. Среди них выделяются образования с суффиксом -ёж (холостёж), с суффиксом -в (детва), с суффиксом -щин (деревенщина), образования с суффиксами -няк, -ник (молодняк, березник).
Шире всего, особенно в северных говорах, распространены собирательные существительные древнего словообразовательного типа, практически утраченные в русском языке. Это слова с суффиксом -й (козьйо, лисьйо, мужичьйо). Причём, подобные существительные обычно согласуются в говорах с формами мн.ч (длинные кольё). В собирательном значении в говорах широко распространено употребление формы ед.ч. (поле кустом заросло, комар тут налетели).
Определенной спецификой в диалектном языке обладает и категория одушевленности. Прежде всего следует сказать о некоторой неполноте её в русском языке по сравнению с литературным языком. В русском литературном языке эта категория выражена весьма последовательно (вижу стол – вижу отца). В русском литературном языке одушевленность выражается омонимией, т.е. совпадением форм В. п. и И. п. у неодушевленных существительных. С 14 – 15 вв. эта категория развиваясь получила чёткое выражение. 1. Во Владимирских говорах существительные так называемые уменьшительно-ласкательные и уменьшительно-пренебрежительные во мн.ч. имели форму В. п., равную форме И. п.(без мужа девчонки свои растила, бригадир лошадёнки-то не даёт).2. В части Владимирских, Брянских и Смоленских говоров наблюдаются колебания в образовании форм В. п. мн. ч., там в равной степени являются: пасти коней – пасти кони.
Выражение звательности в диалектном языке.
Некогда русский язык знал особую звательную форму, которая обозначала лицо или предмет, адресат речи: О, русское земле!
(«Слово о полку Игореве»). В диалектном языке звательная форма практически не сохраняется в качестве самостоятельной категории у существительных. Однако, в ряде говоров встречаются формы – образования типа жено.
Подобные формы в северных говорах очень распространены: Леной, яй, ей, Нюркий – окончания -ом, -ум. Чаще всего у слов м.р. и ж.р. первого типа склонения окончание -оо: бабушкоо, девчонкоо. Удовлетворительного объяснения все эти формы сейчас не имеют. Одни исследователи окончание -оу связывают с преобразованием долгого [ ], т.е. цепочка последовательности образования форм обращений выглядит следующим образом: сохраняется форма на -о, в результате особого интонирования обращения получила удлиненные конечных гласных, было «дедко», стало «дедкоо», затем -о- стал дифтонгом, что могло быть объяснено поддержкой [ ].
Как бы там ни было, исследователи литературного языка сходятся во мнении, что в живом произношении совершенно отчётливо обнаруживается тенденция к появлению особых форм, выражающих звательность.
Категория падежа.
Каждому говору присущи по меньшей мере 6 падежей, известных из традиционной грамматики. Есть все основания считать, что падежные системы русских говоров состоят из разного числа падежей, и, чаще всего, в них различаются более 6 падежей, выделяемых традиционной грамматикой. Однако, до настоящего времени падежная система говоров недостаточно изучена, так что сейчас нельзя с определённостью судить о максимальной падежной системе русского языка в его диалектном варианте. Максимальным для диалектного языка выделяют до 11 падежей: именительный, родительный, отделительный, партитивный, дательный, распределительный, винительный, объектный, творительный, местный, предложный. Необходимость выделения значительно большего, чем в традиционной грамматике, числа падежей вызвано наличием в диалектах особых традиционных форм: родительный, дательный, творительнй м предложный падежи. Например, выделение отделительного падежа вызвано наличием во многих южновеликорусских говорах и среднерусских говорах особой формы у существительных первого типа склонения в сочетании с предлогами: у сестре, из воде, до войне. Эта форма противопоставлена пусть и непоследовательно, собственно родительному падежу: вкус воды, две сестры, - и партитивному (количественному): ведро воды, мало воды и т. п.
Расчленение винительного падежа на винительный и объектный необходимо для отличия таких противопоставленных форм как деревня видать и пришла в деревня, коза кормить и сено накосить на козу. Форма существительных в этих примерах не может быть квалифицирована как форма именительного падежа, с которой она совпадает по окончанию. Чтобы убедиться в этом, нужно посмотреть, какую форму имеют в данном контексте другие имена, у которых различаются именительный и винительный падежи, т. е. одушевленных существительных или местоимений. В большей части говоров, которым известны конструкции типа: деревня видать – одуш. существительные имеют форму как правило аналогичную форме винительного падежа, отклонения весьма редки.
Падежная форма, которая у одних имён совпадает с именительным падежом и отличается от винительного падежа, у других совпадает с винительным падежом, отличаясь от именительного падежа, не может быть отождествлена ни с одним из этих падежей. Она представляет собой особый падеж, который называли объектным. Что касается дательного падежа, то это формы слова в беспредложных сочетаниях и сочетаниях с предлогом к и распределительный падеж – словоформы в сочетаниях с предлогом ко, это спорно. Одни классы существительных, в зависимости от употребления в сочетаниях предлога, указанных выше, различают падежные окончания, это либо -е, либо -у. Другие словоформы не различают падежного окончания -у.