143354 (Социальная работа с различными категориями осужденных в пенитенциарной системе), страница 9

Непреодолимое желание продолжить прием наркотиков у освободившегося осужденного может появиться при любых жизненных трудностях: как дома, так и на работе, при встрече со знакомыми-наркоманами и т.д. В связи с этим возникает необходимость постоянного контроля. Это очень ответственный момент в реабилитации наркомана. Часто семья не в состоянии оказывать положительное влияние на наркомана, поскольку, возможно, она неблагополучная или вообще отсутствует. В таких случаях помощь социального работника не заменима. В определенных ситуациях социальный работник может явиться сдерживающим началом, компенсировать отсутствие социально полезных связей, которые чаще всего утрачены на этом этапе. Также социальный работник должен оказать помощь бывшему наркоману в трудоустройстве, развить интерес к учебе, познакомить с такими же, как он бывшими наркоманами, с центрами социальной помощи, которые занимаются проблемами наркомании. Всегда, следует поддерживать в нем положительное эмоциональное состояние, желание жить, ощущать нужность в мире.

В центре социально-психологической реабилитации бывших осужденных наркоманов нужно предоставлять следующие услуги: оказание экстренной психологической помощи (экспресс-диагностика, экспресс-терапия, комната снятия реактивных состояний). Также необходимо введение должности социального работника сопровождения жизнедеятельности бывших осужденных наркоманов (валеологических курс психокоррекции общения), оказывающим помощь в различных сферах наркомана, в том числе в семейных отношениях с родными и близкими.

3.2 Социальная работа с осужденными, подвергающимися различным формам притеснения

Осужденный в процессе отбывания наказания подвергается многоуровневому, многовариантному по содержанию и формам проявления притеснению.

Во-первых, это общесоциальный уровень. Предназначенный для достижения позитивных целей (защиты общества, торможения негативного развития, исправления и ресоциализации правонарушителя) на деле он формализуется в диапазоне от пренебрежительно-равнодушного отношения официальных органов и сограждан до социального отчуждения и стигматизации.

Во-вторых, притеснения, объективно создаваемые в местах лишения свободы ограничениями, изоляцией и сопутствующими неудобствами, психическим дискомфортом и негативными последствиями для здоровья, ограниченными возможностями для удовлетворения базовых естественных потребностей, а также отрицательным влиянием микросреды и субкультуры осужденных в исправительном учреждении.

В-третьих, притеснения, субъективно создаваемые неправомерными требованиями персонала вследствие его низкой квалификации, слабости гуманистических и преобладания в профессиональном сознании карательно-репрессивных установок.

Наиболее жесткое, постоянное психическое и даже физическое притеснение испытывают осужденные со стороны себе подобных. Формы притеснения различны: побои, агрессия, поборы, присвоение результатов чужого труда, принуждение к выполнению работы за других, совершению нарушений, преступлений, либо принятию ответственности за них, насильственные сексуальные контакты, дискриминация по национальному или религиозному признаку, издевательства, угрозы, оскорбления особенно лиц, имеющих аномалии в развитии, слухи, оговоры, прессинг и т.д.

Внимание администрации и самих осужденных привлекают лишь наиболее жестокие, комплексные, тяжелые по последствиям формы притеснения, вследствие осуществления которых появляются изгои: «обиженные», «опущенные», «петухи», «пренебрегаемые», «неприкасаемые», «шкварные», «дырявые», «черти», образующие низший по статусу страт осужденных. Они являются «привилегированными» объектами комплексных (психических, физических, экономических, моральных, вербальных и особенно - сексуальных) форм притеснения и одновременно - «приемлемой жертвой», вынужденной мириться с притеснениями и насилием. В условиях лишения свободы эти осужденные претерпевают дополнительные неформальные ограничения в правах, унижения морально, физически человеческого достоинства, поскольку ограничены возможности изменения обстановки и обстоятельств, обуславливающих притеснения.

Официальной статистики о распространенности в исправительных учреждениях России этого феномена не существует. Попытка включить «количество жалоб осужденных по поводу физического и психического насилия» в перечень показателей, характеризующих социальный паспорт осужденных исправительной колонии, натолкнулась на неприятие практических работников. Однако факт его существования в местах лишения свободы признают все. Особенностью данного вида притеснения в исправительных учреждениях является его высокая латентность. Она детерминирована слабостью социального контроля, пассивностью надзорных органов, незаинтересованностью субъектов и объектов притеснения (обидчиков и обиженных) в выявлении, регистрации, формализации, распространении информации о подобных фактах, представляющих собой не только ущемления и без того ограниченных прав и свобод личности, ее чести и достоинства, но и часто образующих состав преступления, либо провоцирующих притесняемых к правонарушениям, различным формам аутоагрессии.

Особенность этого явления в местах лишения свободы состоит в том, что треть осужденных допускает существование такой формы притеснения в «качестве нормы» или «крайнего вида наказания за серьезные проступки». Очевидно, что в эту группу входят сами обидчики и лица, смирившиеся со сложившимся положением. Субъективный ресурс для борьбы с этой формой притеснения составляет 37,5% опрошенных, не приемлющих гомосексуализм в исправительном учреждении ни в какой форме. При организации дифференцированной режимно-воспитательной и социальной работы по формированию активного неприятия этих крайних форм насилия и дискриминации личности названный ресурс может быть значительно усилен за счет почти трети осужденных, занимающих сегодня нейтральную позицию. В ходе этой работы сотрудникам исправительных учреждений, надзорным органам и здоровой части осужденных необходимо восстановить верховенство закона и нравственных норм в их взаимоотношениях, вместо таких регуляторов поведения и отношений, как понятия и нормы субкультуры: сегодня 34,8% содержащихся в местах лишения свободы считают наиболее опасными санкции за нарушения правил, установленных авторитетами и «ворами в законе», смотрящими и господствующих в среде осужденных.

Несмотря на отсутствие надежных механизмов выявления, фиксации, процессуальной квалификации о широкой распространенности этих деяний в большинстве ИУ свидетельствуют косвенные признаки - факторы риска:

- ухудшение криминологических и психолого-педагогических характеристик осужденных (увеличение удельного веса совершивших насильственные преступления - потенциальных обидчиков; лиц, имеющих глубокие личностные деформации, аномалии в развитии - потенциальных обиженных);

- массовидные условия содержания, отсутствие нормальных условий для проживания и быта, скученность и теснота, особенно в следственных изоляторах;

- незанятость значительной части осужденных общественно-полезным трудом, другими видами полезной деятельности;

- ослабление охраны, надзора, контроля, сопровождающееся усилением влияния криминальных авторитетов, субкультуры, высоким уровнем преступлений и грубых нарушений дисциплины, связанных с насилием, отсутствием выявленных мотивов при их совершении;

- недостатки в организации воспитательного процесса, психологического и социального сопровождения осужденных;

- отсутствие системы различных форм социального контроля общественности, средств массовой информации.

Количественное увеличение сопровождается качественными изменениями внутри страта «обиженных». Она стала неоднородной: к гомосексуалистам добавились лица, проигравшиеся в карты и не способные рассчитаться за долги; заподозренные в «предательстве» и негласном сотрудничестве с администрацией (особенно оперативными работниками); изгнанные из высшей «касты» за нарушение воровских норм или потерпевшие поражение в борьбе за криминальную власть; совершившие с точки зрения правильных понятий недостойные преступления (изнасилование, мужеложство, убийство детей, развратные действия по отношению к малолетним и др.), бывшие сотрудники правоохранительных органов, солдаты внутренних войск и т.д. Меняется и процедура опускания. Теперь оно может быть «добровольным». Если осужденный (заключенный) сам чувствует, что он совершил нечто несовместимое с тюремным законом, он может, не ожидая неминуемых санкций, добровольно перейти в касту опущенных, т.е. перенести своих вещи в ту часть помещения (камеры), где располагается данная масть. В этом случае обычно никаких унижающих санкций в виде акта мужеложства или проведения по губам половым членом не производится. Разумеется, добровольность условна и заключается только в самостоятельном принятии решения о переходе в разряд «обиженных» под давлением обстоятельств и требований субкультуральных понятий. При этом отношение к традиционно «обиженному» и добровольцу соответствует общепринятым в ИУ понятиям.

Изменилась психология и поведение «обиженных». Как отмечают ученые и практики (Б.Б. Казак, А.И. Ушатиков, Б.Ф. Водолазский, Ю.А. Вакутин), они стали адаптироваться к своему социальному статусу. Безысходность положения «обиженных» приводит в действие механизмы психологической защиты осужденных: снижается самооценка и уровень притязаний личности; происходит переориентация на другие (минимально значимые) социальные ценности, либо их переоценка; уменьшается тревожность и включаются механизмы самоуспокоения, непроизвольной саморегуляции психических состояний; вытесняются отрицательные эмоции и создается иллюзия благополучия, удовлетворения своим статусом. Происходит объединение «обиженных» в организованные группы, которые выполняют не только функции психологической поддержки, взаимопомощи равных по низшему статусу, собственной самозащиты, но и совершают агрессивные действия по отношению к «мужикам» и слабым осужденным. Большая численность, различная степень «виновности», значимые отличия в процедуре опускания и особенно индивидуальные характеристики «обиженных» в страте причинно обуславливают внутреннюю ролевую дифференциацию и дополнительное статусное расслоение. Внутри низшей страты выделяются более сильные, активные, волевые («обиженные» - притеснители), которые начинают доминировать и компенсировать свою неполноценность за счет еще более слабой части осужденных (многократно обиженные и притесняемые). При этом проявляется закономерность: чем ниже статус притеснителей, тем выше активность, интенсивность, жестокость угнетения нижестоящих.

Важное место в решении проблемы должно быть отведено социальной работе и социально-реабилитационным мерам, направленным на восстановление человеческого достоинства и социального статуса «обиженного», установление социального контроля, в том числе - административного со стороны сотрудников, общественных, правозащитных, религиозных, иных лиц и организаций, попечительских советов за соблюдением прав и законных интересов, в первую очередь - виктимных осужденных, их защиты от дискриминации, устранение причин и условий притеснения в исправительных учреждениях (скученность, теснота, латентность, высокая степень опасности и агрессивности, субкультура, другие деформации в системе ценностей правонарушителей и т.д.), приведение социально-бытовых, медико-санитарных норм, внешнего вида осужденных в соответствие с требованиями законодательства, разрешение иных индивидуальных проблем, составляющих пенитенциарную трудную жизненную ситуацию.

3.3 Социальная работа с осужденными пенсионного возраста, инвалидами и престарелыми

Среди лишенных свободы нечасто встречаются лица, у которых старение является естественным физиологическим процессом постепенного снижения психофизиологических функций, увядания организма и изменений личности, что называется нормальной старостью. Нормально стареющие осужденные характеризуются высокой физической и психической активностью, развитыми компенсаторными и адаптационными механизмами, высокой способностью к трудовой деятельности. Имеющиеся у них отдельные элементы старческой патологии успешно компенсируются за счет опыта, развитого логического мышления, запаса знаний и т. п. Работа с ними, при наличии у них положительных устремлений, ценностных ориентаций, широких интересов, не представляет большой трудности, хотя и требует учета их возрастных особенностей.

Престарелые осужденные весьма неоднородны по уровню образования, трудовому стажу, состоянию здоровья, семейному положению, количеству судимостей и общего времени, проведенного в местах лишения свободы. У большинства из них сформировалась низкая культура здорового образа жизни и безответственное отношение к своему здоровью.

Престарелые из числа неоднократно судимых, как правило, имеют невысокий общеобразовательный уровень. Чаще всего они получили образование в школах колоний под влиянием администрации и дальше самообразованием не занимались. Некоторые из них имеют значительный трудовой стаж и право на получение пенсии после освобождения из исправительных учреждений, что позволяет им быть уверенными в своем будущем. Большинство же не имеют достаточного трудового стажа, права на получение пенсии по старости ввиду того, что время пребывания их на свободе в промежутках между арестами было незначительным.

Все это вызывает у них неуверенность в своем будущем, а также специфическую старческую болезнь - геронтофобию (боязнь старости и неприязненное к ней отношение), которая особенно усугубляется у одиноких, а также больных, физически немощных. У них наблюдается полнейшая потеря перспектив, переживание состояния старческой фрустрации, ненужности и растерянности перед будущим. Старение, при этом, характеризуется следующими закономерностями:

1) гетерохронностью, т. е. неравномерностью и разновременностью изменений, происходящих в тех или иных процессах и психофизических функциях;

2) разнообразием изменений, трудно поддающихся учету;

3) специфичностью, т.е. индивидуальным своеобразием старения у каждого осужденного.