141379 (Индивидуальный имидж как сторона духовной жизни общества), страница 8

Напомним также, что все описанные феномены совсем не исчерпывают структуру имиджа. Она включает, например, многие чисто личностные знаки и символы, выражающие эстетические ориентиры человека.

По мнению автора, движение имиджа конкретного человека и выражает изменение корреляций, связей блоков, обозначенных на рисунке знаками «А» и «С», и первая неопределенность в формировании конкретной структуры имиджа состоит в отсутствии достаточной базы данных для выделения законов таких изменений.

Можно лишь с достаточной долей уверенность выделить три типа имиджей:

а) имиджи с критически большей долей Астереотипов. Политический лидер, например, может отбирать определенные области для своего контроля, релевантные его навыкам, причем делать этот выбор на основе восприятия собственных навыков и способностей, где он силен, а где нет. Таким образом, правильность и успешность выбора политическим лидером области для своего контроля зависит во многом от адекватности его концепции и самооценки. Эти имиджи отличаются заметной долей безразличия человека к тому, как воспринимается имидж другими людьми, ориентацией на самоощущение при оценке качества имиджа, неадекватными представлениями об особенностях группы, в которую человек намерен войти и возможности которой намерен использовать в своих целях, и т.д. Будем обозначать такой тип имиджа термином» психологический тип», или «П» – тип»;

б). имиджи с критически большой долей сстереотипов. Такие имиджи ярко функциональны, требуют времени для отработки и высокой чуткости по отношению к групповым нормам, ценностям, ритуалам и ожиданиям. Они жестко ориентированы на результат, на формулу «добиться с помощью других того, что я хочу», а не на самовыражение или абстрактную красоту имиджа. Будем называть имидж такого типа «функциональногрупповым», или «Ф.Г. типом»;

в). имиджи с высокой долей «встереотипов», то есть имиджи без яркой личностной окраски, основанные на довольно механическом освоении, «интериоризации», групповых стереотипов гражданского поведения. Относительная автономность чисто психологической подготовки и строительства имиджа выражена, в данном случае, в упомянутой ориентации на моду, престижные образцы поведения. Назовем такие имиджи имиджами «некритичногрупповыми».

Естественно, выделение таких типов нуждается в более подробной аргументации в пользу оснований для необходимых исследовательских и логических операций, чему посвящены разделы данной работы по психологическим аспектам имиджелогии.

5. Имидж не бывает изолированным. Использование одногоединственного имиджа практически невозможно. Имиджи либо завязаны в своеобразный «пакет», систему, позволяющую выполнять описанные выше функции, особенно психологическую защиту, – либо их нет вовсе. Последнее, как уже отмечалось, бывает чрезвычайно редко, и связано либо с психической болезнью, либо с вынужденным одиночеством, либо с мощным желанием осознанно избавиться от имиджей в силу нравственных или религиозных убеждений.

Число используемых имиджей широко варьируется, хотя, по наблюдениям автора, выдерживаются следующие, как минимум, зависимости:

а.) наибольшее число имиджей, как и интерес к проблемам их корректировки, приходится на возраст активной социализации и возраст 33–37 лет, что отражено на рис. 6.:

Рис. 6: Зависимость числа имиджей от возраста

б.) в любой точке рис. 6. число имиджей у женщин пропорционально больше, хотя результаты исследований автора не позволяют выделить конкретную зависимость. Во всяком случае, интерес женщин к отработке нескольких имиджей примерно в одно и то же время, определенно выше мужского.

в). наращивание числа имиджей имеет пороговый предел, связанный с ощущением достаточной психологической защиты. Дальнейшее наращивание числа имиджей резко замедляется, особенно у мужчин. С некоторым основанием можно предположить, что структуру такого «джентльменского набора» имиджей входят имиджи делового общения, имиджи общения с людьми, обладающими властью, или кажущимися таковыми, имиджи знакомства, развлечения.

Подчеркнем еще раз, что подобные выводы достаточно условны, в связи с тем, что авторские исследования имеют достаточно ограниченную репрезентативность. Однако представляется возможным сохранение выводов, перечисленных в пунктах а, б, в, как исходной гипотезы для работ по более масштабной выборке, возможностей для которых автор не имел. Еще меньше оснований у автора в пользу других тезисов о природе объединения имиджей. Приведем их, однако, просто для сведения читателя и как указание на возможные направления дальнейших исследований в такой области.

г). Объединение,» сращивание», имиджей до известной степени зависит от того, что автор называет «инерцией установок». Другими словами, привычка человека к использованию имиджей определенного типа, о чем речь шла выше, прямо влияет на качество, число, уровень отработанности самих имиджей, от интонаций до выбора цветовой гаммы одежды. Такое «сращивание» далеко не всегда рационально; отметим, впрочем, что все иррациональное, не укладывающееся без остатка в связную систему определенностей, как бы тем самым взрывает саму систему предметного бытия или действительности и выходит за ее пределы. Скажем, привычка к «психологическим имиджам» ограничивает число используемых имиджей; их наращивание и отработка идет лишь до возникновения самоощущения, которое можно описать примерно так: «Я доволен тем, как веду себя в общении с конкретным человеком или людьми; уверен в том, что уж тем более ему, или им, нравится моя внешность, речь, интонация, и т.п. настолько, что он, или они, сделают то, что мне надо, с удовольствием».

Наибольшее число имиджей используют люди, склонные к «Ф.Г. имиджам». Это определяется, видимо, как числом групп, куда входят, или хотят войти.

д). «пакетирование» имиджей связано с подражанием нормативному «пакету» имиджей лидера малой группы, психическим состоянием, и т.д. Однако такие зависимости, в данном случае, указываются просто как логически вытекающие из общей концепции имиджа, сформулированной в предшествующих тезисах.

Как отмечал А.Л. Леонтьев, источники, причины интереса человека к имиджам и комбинирование имиджей таким образом, чтобы они обеспечивали хотя бы простейшую психологическую защиту, формируется уже в диалектике детских игр, многие аспекты которой чрезвычайно сложны для понимания взрослого человека. «В основе трансформации игры, – писал он, – при переходе от периода предшкольного к дошкольному детству лежит расширение круга человеческих предметов… Как происходит осознание ребенком такого более широкого мира человеческих предметов? Как вообще происходит осознание предметного мира на первоначальных ступенях психического развития ребенка? Это путь осознания человеческого отношения к предметам, то есть человеческого действия с ними».

Одной из сторон становления такого отношения и является опредмечивание собственного отношения к другим людям в имидже. Детская игра первый раз показывает человеку ситуативную выгодность позиции «изображаю для тебя», когда реализация миметических, актерских способностей человека идет с очевидной психологической выгодой и ощущением движения к цели.

Таким образом, имидж не есть просто желание нравиться. как базовый мотив, отличающий духовную жизнь и духовность. Он выражает, причем в неявном, «шифрованном», виде опыт вхождения людей в систему социальных отношений, чтобы, используя самого себя, свою внешность, одежду, мимику, и т.д., присвоить возможность группы, или просто другого человека, как свои собственные.

Разумеется, такое положение дел не случайно. Для понимания глубинных зависимостей и законов, вызвавших к жизни феномен имиджа, как своеобразного символа нашей цивилизации, необходимо изучение самой диалектики бытия и психики, и социума, чему посвящены следующие разделы работы. Пока же отметим главную для дальнейшего исследования гипотезу: имиджи, возникшие как атрибутивная сторона социоантропогенеза, выражают неточную, неравномерную, но необходимую ориентацию структурных и динамических законов духовной жизни общества на воспроизводство всей системы человеческого общежития с типичным для нее центрированием власти и отношениями престижности, иерархизирующими образцы поведения и поведенческих выборов символами социального успеха, в том числе и на невербальном уровне.

1.2 Личностные основы индивидуального имиджа

Данный раздел работы посвящен исследованию собственно психических и социальнопсихологических аспектов бытия индивидуального имиджа, что подразумевало широкое использование идей общей и социальной психологии, антропологии и теорий онто и филогенеза, общей теории систем.

Приведенные выше общие ориентиры возможной базовой модели природы имиджей прямо подразумевают очевидные уточняющие вопросы. Наиболее простые из них можно сформулировать так:

– если в описываемой модели природа имиджа прямо коррелирует с бытием духовной жизни общества, то возможен ли вообще индивидуальный имидж? Или он просто, используя известные, восходящие к идеям Б. Спинозы, методологические принципы, суть атрибут духовной жизни общества, как некоего субстанционального начала?

– В чем конкретные психологические корни, детерминанты индивидуального имиджа?

– Можно ли управлять своим имиджем или хотя бы блокировать тягу к обладанию им, исходя из идеалов высокой духовности или просто в ходе эксперимента; в чем специфика детских имиджей, и существуют ли они; как трансформируются имиджи в состоянии страстей, душевной болезни; зависят ли они от типа личности и ситуации, возможны ли операции социологического измерения их качества, – что. по представлениям автора, есть непременный атрибут социологического знания?

Попытки ответов на такие вопросы невозможны без интеллектуального самоопределения в фундаментальных проблемах антропологии. Не исключено, что психика человека является не столько объектом изучения наук, сколько вызовом им; причем вызовом, данным объективно, и в очевидно высокой степени равнодушном к усилиям ученых понять его. Во всяком случае, более сложных объектов просто нет. Учитывая, несмотря на успехи в абстрактном теоретизировании, довольно печальный опыт предшественников, исследователям нынешнего века остается лишь приспосабливаться к такому положению дел, продолжая строить более или менее правдоподобные модели психики, – по большому счету, рациональная наука, начиная с лорда Бэкона, не имеет другого оружия. Число таких моделей огромно от романтическирелигиозных до бихевиористски «точных»; впрочем, после смерти Ж.П. Сартра, темп появления новых идей относительно природы и структуры психики заметно упал. Уже потому претендующий на корректность анализ феноменов психики, – по крайней мере, в рамках рациональной методологии, должен начинаться с открытого постулирования установок самого исследователя. По понятным причинам, приводить полностью авторскую позицию относительно фундаментальных проблем происхождения, природы и структуры психики было бы вряд ли целесообразным. Подробнее такая позиция выражена в соответствующей монографии. Приведем лишь общие ее положения, характеризующие исходные установки автора.

Они основаны на трактовке имиджа как психического интериоризирования, «овнутрения», общей социальной ориентацией, самопрограммирования психикой большинства своих подсистем на общение. Иными словами, имидж, как своеобразный «ген», алгоритм освоения стереотипных норм, ритуалов и ценностей духовной жизни общества, был бы невозможен без закрепления готовности к такому положению дел в индивидуальной психике.

Возможно, категории алгоритмизации и самопрограммирования не слишком удачны. Автор, в данном случае, понимает денотаты таких категорий как родовое обозначение следующих как минимум, процессов и зависимостей:

– необходимого «давления» родового и индивидуального опыта при принятии поведенческих решений, причем таким образом, чтобы собственно социально стереотипные выборы были наиболее вероятны;

– шифровки такого опыта в цепях ассоциаций и «ассоциативного разгона» психических состояний, как своеобразного компаса, указывающего на высокую роль образовстереотипов еще до волевых решений;

– осознания желания избегнуть высоких энергетических трат в возможно большем числе поведенческих состояний;

– простого сохранения образов группового общения, инерции психического копирования устоявшихся адаптационных образов.

Иными словами, имидж возникает в психике, как естественное стремление человека так организовать свою душу, чтобы чаще добиваться власти, богатства, славы, – то есть социального успеха, и уж во всяком случае занять субъективно приемлемый внутригрупповой статус.

Другое дело, что его душа колоссально избыточна по отношению к столь нехитрым желаниям; Но, в данном разделе, речь идет именно о диалектике имиджа, как символа стремления человека стать обезличенной частью социума, и потому преуспеть, причем даже и сами критерии такого преуспеяния провоцируются, по закону обратной связи, тысячелетней привычкой людей к имиджам как нормативным, алгоритмизирующим образам и символам инвариантов духовной жизни общества.

Подробнее такая роль имиджа отражена на рис. 7.