Вильнюсский педагогический университет

Студентки ФС IV курса

Юрчик Анжелики

Вильнюс 2001

Утром 15-го августа 1990 года нашу страну, тогда еще Советский Союз, облетела нелепая весть: в Латвии, на шоссе Талсы - Слока автомобиль «Москвич», за рулем которого ехал с рыбалки кумир молодежи, двадцативосьмилетний поэт и певец Виктор Цой, попал в аварию. С летальным исходом.

К тому трагическому моменту Цой стал самым известным человеком в стране вообще. Его любили и как музыканта, и как поэта, и как актера – никто так не состоялся, как он. И казалось, что это только начало, что наш герой будет с нами всегда. Альбомы группы «Кино» - а Цой всегда настаивал на своей роли именно «члена группы» - парадоксальным образом обнаруживались в коллекциях меломанов самого разного профиля: и «металлистов», и «депешистов», и панков. А также студентов, школьников, шпаны, да кого угодно. Эти подчас скверно записанные (пятая копия – еще не брак!) альбомы были последними посланцами «магнитофонной культуры», и, безусловно, центральным объектом «пиратирования».

В. Цой торопился жить и очень любил жизнь, хотя мало кому признавался – образ «черного рыцаря» не позволял этого. Он всегда был таким угрюмым, каким его привыкли видеть в черно-белом ящике телевизора. Никогда не расставался с черным костюмом и гитарой-шестистрункой. С ним трудно было разговаривать. Он не любил говорить – он любил петь («Моя душа – в моих песнях»). По опросам всячесих хит-парадов он сам и его группа «Кино» занимали только первые места. Он был тем самым «последним героем», который нарисовал на рукаве группу крови и отправился в бой, потому что «тем, кто ложится спать, спокойного сна» и «мы хотели пить, но не было воды», и тогда он сказал, что «дальше действовать будем мы». Мы – это и беспечная восьмиклассница, и угрюмый бездельник, и ты, которая «так любишь эти фильмы». Главное достоинство последних песен "Кино" - сдвиг авторской позиции с непререкаемого "я" на нервное "мы":

Мы хотели пить, не было воды,

Мы хотели света, не было звезды,

Мы выходили под дождь и пили воду из луж,

Мы хотели песен, не было слов,

Мы хотели спать, не было снов,

Мы носили траур, оркестр играл туш.

Хотя сам В. Цой придерживался такого мнения: «когда речь идет о песнях, я сторонник слова «я». Оно честнее, нежели «мы».

"Кино" привлекаeт слушателей обилием свежих мелодических решений, а отличная ансамблевая игра позволяет говорить о ней как о настоящем образце рок- группы. Цой прежде всего романтик и, может, даже идеалист, ибо мотивы лирические явно доминируют над любыми другими в его творчестве. В текстах В. Цоя – а именно он является автором практически всего репертуара "Кино" – романтически возвышенные образы смешиваются с сугубо реалистическими, бытовыми зарисовками с натуры, отражая внутренний мир молодого человека, в них находят место и добрый юмор, а иногда и едкая ирония, которая вообще довольно характерна для поэтического языка В. Цоя. В более поздних работах группы заметно "повзросление" ее лирического героя, отход от наивного бытописания жизни дворов и подворотен, поворот к более серьезным проблемам, призывы к активным действиям, нравственному обновлению. Вот что говорил Виктор о своем творчестве: «Я пишу о том, что происходит вокруг меня…. Я пишу песни не потому, что нужно, а потому, что меня лично волнуют проблемы. Вот как раз, когда «нужно», получается нечестно. А если меня волнует какая-то проблема, если не почувствовал то, что меня бы задело, - я не могу писать песню. … Я не певец социального протеста, не пишу песен «на злобу дня»… Если бы нам чаще давали возможность выступать в газетах, на телевидении, излагать свою точку зрения на разные вопросы,то, может быть, моя музыка и тексты были бы иными. А поскольку, скажем, у меня нет такой возможности, я все стараюсь выразить в песнях».

Страннa, вообще говоря, музыка – что-то от пост-панка, что-то от нью-вэйва. Простые, но красивые гармонии, изобретательные рисунки баса.. Простая (местами даже специально "припопсённая") музыка, абсолютно никаких изысков, гитарные партии под силу даже начинающему музыканту, барабаны с лёгкостью заменяются обычной drum-машиной. В. Цой объясняет это так: «нам за честность могут простить практичеки все: и, скажем, недостаточно профессиональную игру, и даже недостаточно профессиональные стихи….. Можно считать себя честным сколько угодно. Главное в том, считают ли тебя честным остальные».

Прохладность загадочно-кошачьей пластики, чарующая отстраненность мимики, подчеркнуто-бесстрастный вокал, в прижатости которого угадывается такое буйство крови, такая мучительная неудовлетворенность, такое бессонное желание выплеснуть себя, что не поверить этому странному голосу можно, только внушив себе – это категоричное, отмеренное ритмичным ходом гитары предложение неминуемого выбора "с нами или против нас" всего лишь померещилось в металлических и мягких, словно фольга, гармониях. Но нельзя рассматривать его тексты песен в отрыве от музыки, они многое таким образом теряют, т.к. текст и музыка едины, ведь мысль в них одна.

Половина песен написана просто от большой скуки и безделья, вторая половина, обладая глубоким смыслом, излагается очень просто и доступно. Его стихи – и простые, жизненные, на волнующие всех нас темы, и более сложные, с подтекстом. Он поясняет это так: «Мир многолик, многолики и стихи». Спору нет, заслуга Цоя велика: сделать рассматривание различных проблем настолько простым и понятным, без потери глубины смысла и самой сути, и, не прибегая к размышлениям о высоких материях и различного рода философствованиям, - дорогого стоит. В этом и была его основная ценность и уникальность. Это и сделало его героем ещё при жизни. В текстах никакого тебе навзрыда, надрыва и крика, никакой правды-матки, столь характерной для так называемого «русского рока». В его стихах, в нем самом, в его песнях чувствуется искренняя вера, без оттенка «комерческого» характера.

Мир Цоя – братство одиночек, поэтому и его лирический герой – одиночка, путешественник, просто асоциальный тип! Путник, идущий, подобно набоковскому Мартыну, за какой-то призрачной мечтой по зову свыше:

Hо странный стук зовет в дорогу

Mожет сердце, а может стук в дверь

При всем своем имидже закрытого, молчаливого любителя гардероба всех оттенков черного, Цой был (есть!) потрясающе открыт для тех, кто внимательно слушает его песни:

Я не люблю, когда мне врут,

Но от правды я тоже устал.

Я пытался найти приют,

Говорят, что плохо искал.

Персонаж Виктора Цоя не просто готов выйти под дождь, отправиться в путь, вступить в бой. Он таинственно улыбается безусловной победе, даже когда сажает "алюминиевые огурцы на брезентовом поле". И когда тонет, хотя, как и все, знает близлежащий брод. Дело не в том, что он отказывается от легкого пути, дело в том, что, позвав за собой, манит не на красивую гибель, а к выигрышу по большому счету. Так уж сложилось, поет Цой - "Где бы ты ни был, что б ты ни делал, между землей и небом - война". И в тотальной возне за место под солнцем уверенность в осмысленности на первый взгляд иррациональных, "невыгодных" поступков служит залогом сохранения духовности. В этом, собственно, и состоит цель песенного героя Виктора Цоя. Цель куда менее определенная, чем путь к ней, как расплывчаты контуры любой идиллии. Не предлагая чудодейственных рецептов, не скалясь на "отдельные недостатки", Цой просто заявляет: "Дальше действовать будем мы". И по дорогам снова мелькает плащ странствующего рыцаря.

Небольшой анализ стихотворения «Пачка сигарет»:

Экзистенциальный смысл поэзии Виктора поражает своей глубиной, ясностью и лиризмом даже тех, кто не искушен в вопросах философии, эстетики и истории литературы. Наличие в кармане некоторого количества табачных изделий становится поворотным пунктом в мироощущении Цоевского лирического героя, и дает повод для оптимистического восприятия действительности. И хотя из песни становится ясным, что в немалой степени этому способствует проездной документ на самолет (находящийся, очевидно, в этом же кармане), все же доминирующим фактором является именно пачка сигарет - не случайно именно этот образ вынесен в заглавие всей песни. Лирический герой Цоя архетипичен и берет свою родословную из довольно скучной и известной всем из школьной программы галереи "ненужных людей" XIX века – Печориных, Чацких и Онегиных. "Последний Герой" Цоя - воплощенный образ самого Виктора - своего рода Байроническая личность, загадочная и отчужденная, прежде всего потому, что нам непонятна природа его рефлексий: она скрыта глубоко внутри, может быть в прошлом этого персонажа. Мы можем лишь смутно догадываться, по каким именно дорогам ходил персонаж в начале песни "Пачка сигарет" ("Я ходил по всем дорогам..."); непонятно и направление его движения ("и туда, и сюда"), и полной неясностью покрыта неспособность героя различить оставленные им (либо кем-либо другим) следы ("Обернулся - и не смог разглядеть следы"). Невозможность отследить, увидеть точку возникновения собственных мыслей и чувств рождает у героя смутное, но стабильное предчувствие скорых событий явно деструктивного характера, усугубляющееся отсутствием музыки, игравшей, очевидно, немаловажную роль в становлении его как личности ("А без музыки и на миру смерть не красна"). Жестоким приговором окружающему миру, обществу потребления, звучат первые строки куплета ("И никто не хотел быть виноватым без вина/ И никто не хотел руками жар загребать") - и хотя обвинение это не персонифицировано, мы понимаем, что именно нежелание "загребать руками жар" и "быть виноватым без вина" более всего удручает лирического героя. Реминисценция из жизни самого Виктора (работавшего долгое время в котельной, и в каком-то смысле загребавшего руками жар), позволяет нам говорить об общности переживаний Виктора и его героя. Интересно отметить, что в образной структуре "пачки" не оказалось места для таких важных элементов Цоевской поэтики, как звезды и кровь.

Нетрудно заметить, что обобщения в текстах песен «Кино» носят просто космический размах. И если в ранних песнях еще присутствуют какие-то жизненные реалии (как котельная по прозвищу «Камчатка» или реальная девушка из песни «Восьмиклассница» ), то в альбоме 1986-го года «Ночь » их нет в помине. Одной фразой Цой закрыл в своем творчестве болезненную для нашей страны тему войны в эпоху развала империи и зарождающихся межэтнических конфликтов:

Война – дело молодых,

Лекарство против морщин.

Ну кто после этой безжалостной фразы сможет спокойно говорить о «необходимости ввода ограниченного контингента советских войск…» и прочee? Масштаб философских обобщений не давал скатиться Цою-поэту до модных в тогдашнем русском роке злободневности и ерничанье. Прямых «приколов» в его творчестве в буквальном смысле раз два и обчелся:

И никто не хотел

Быть виноватым без вина.

И еще вот эта строчка:

Все говорят, что мы вместе

Все говорят, но немногие знают, в каком.

Хотя ирония тоже неоднократно проявляется: в «Маме-анархии» , прямой пародии на Sex Pistols или «Когда твоя девушка больна» , косвенно пародирующей расхожие попсовые стандарты. Кстати, эта вещь – с посмертного безымяного альбома «Кино», который все называют «черным».

Некоторые символы в творчестве Виктора Цоя:

Звезда – это, как правило, некоторая высокая, недостижимая цель, часто не до конца определенная самим автором (возможно, именно поэтому родился этот символ). Отсюда можно вывести значение символа “солнце” - идеальная звезда, которая не только светит, но и греет (т. е., приносит какие-то плоды), причем для всех людей (на звезды обычно обращают внимание лишь немногие). Еще один “астрономический” символ – луна – обозначает “заменитель” солнца на время ночи, фальшивую цель, идею. Сама ночь обычно символизирует почти все недостатки общества как темная сторона дня (иногда вместо нее используется тень:

А над городом – ночь, а над ночью – луна,

И сегодня луна каплей крови красна.

Соответственно, спать – значит бездействовать во время ночи, не искать выхода из нее:

Символ “день” также используется (как, впрочем, утро или вечер). Звезды, солнце, луна – все это находится в небе, на высоте. Чтобы постичь их, человек (птица) должен уметь летать, т. е. мыслить высокими философскими категориями. Для полета, в свою очередь, нужны крылья.

Отдельную группу образуют символы, связанные с погодой и климатом. Здесь ветер – какие-то изменения в обществе, либо (если он встречный) препятствия, мешающие продвижению вперед. Иногда под ветром понимается время. Дождь иногда добавляется к ветру как к препятствию, либо наоборот служит вестником нового (после дождя воздух свежее). Снег связывается с приходом зимы. Четырем сезонам года также соответствуют свои символы, как правило раскрывающие стадии жизни общества. Так, весне соответствует начало расцвета:

Весна –

Скоро вырастет трава.

……………………….

Весна –

Вы посмотрите, как красиво.

лету его – наивысшая стадия, осени – угасание, а зиме “нижняя мертвая точка” развития: