95208 (Исследование нарушений свойств личности при эпилепсии)

Размещено на http://www.allbest.ru/

I. Патогенез

Изучение особенностей личности больных эпилепсией на разных стадиях эпилептогенеза является актуальной задачей как для эпилептологии и клинической психологии, так и для психогенетики.

Поведенческая генетика, или психогенетика – наука, изучающая влияние генетических свойств организма на поведение, а также взаимодействие генетических и средовых факторов в той мере, в какой они воздействуют на поведение человека. Учет и анализ поведенческих признаков достаточно сложен. Главная проблема состоит в том, чтобы решить, что является причиной того или иного вида девиантного поведения – патологическая наследственность или условия жизни. И к решению этого вопроса необходимо подходить комплексно. Поэтому психологи, исследующие генетические основы поведения, используют самые разные, как классические, так и новейшие методы.

Само слово «эпилепсия» происходит от греческого «epilepsia» - «схватывание». В древние времена эту болезнь считали заразной и плевали в сторону больного, чтобы таким образом «очиститься от инфекции». В средние века судорожные приступы объясняли вселением дьявола в тело больного. Действительно, наверное, первая мысль, которая приходит в голову человеку, ставшему невольным свидетелем эпилептического припадка - «Боже, что с ним?». Эпилептик внезапно теряет сознание, бьется в судорогах, из-под скрежещущих зубов лезет пена…Неприглядное зрелище, вызывающее страх, панику и ощущение беспомощности у окружающих.

Тот факт, что многие великие люди страдали эпилепсией (Сократ, Платон, Плиний, Юлий Цезарь, Калигула, Петрарка, император Карл V), породил теорию, что все больные эпилепсией наделены недюжинным умом. Позднее знания о том, что ни Ф.Достоевский, ни В.Ван Гог, ни Г.Флобер, ни многие другие знаменитые люди, страдавшие эпилепсией, не принимали противосудорожные препараты, но при этом долго сохраняли высокую интеллектуальную и творческую активность, заставляли некоторых врачей думать, что лечение могло бы победить болезнь, но при этом лишило бы этих людей и гениальности. А в XVIII в. эпилепсию, напротив, считали сумасшествием и больных помещали в дома для умалишенных. Так, кидаясь из крайности в крайность, медицина двигалась к сегодняшнему осмыслению этой болезни.

Патогенез сложный, во многом неясный. Но следует подчеркнуть, что эпилептическая болезнь – это неврологическое заболевание, а не психическое, как считают многие обыватели. В новой редакции международной классификации болезней, травм и причин смерти (МКБ-10) она не включена в раздел «F» (психические расстройства), ей отведено место в разделе «G» (болезни нервной системы). Суть эпилепсии в том, что в головном мозге под влиянием некоторых факторов возникает очаг постоянного болезненного возбуждения, называемый также «эпилептическим очагом». Основным свойством эпилептического очага является высокий уровень генерируемого им возбуждения. Это дезорганизует интегративную деятельность головного мозга, вызывая эпилептические приступы.

Также большую роль играют:

• предрасположенность к заболеванию (именно она передается по наследству, а не сама болезнь)

• травматические поражения головного мозга

Эпилепсия может развиться у любого человека, при неблагоприятном сочетании генетических и средовых факторов.

Существует много форм этой болезни, так же, как и много разновидностей эпилептических приступов.

Лечение эпилепсии должно обязательно включать комплекс биологических, психологических и социальных мер. Другими словами, данная патология должна рассматриваться в рамках биопсихосоциального подходе. В ряде случаев психологические и социальные проблемы для больных эпилепсией являются более серьезными, чем приступы. Часто это накладывает ограничения на функционирование личности и как следствие приводит к снижению качества жизни.

Следует учитывать, что сам факт констатации эпилепсии, не всегда правильное понимание больными и их социальным окружением сущности болезни, ее прогноза, неизбежное ограничение общественными институтами социальной активности больных дезадаптируют их в социальном плане и нередко приводят ко вторичным (неврозоподобным и психопатоподобным) нарушениям психической деятельности.

II. Нарушения свойств личности при эпилепсии

Несмотря на то, что эпилепсия - не психическое заболевание, у больных могут возникать специфические расстройства, позволяющие утверждать об изменениях в психике.

Диапазон изменений личности при эпилепсии весьма значителен — от сравнительно нерезких характерологических особенностей до расстройств, свидетельствующих о слабоумии. Эпилептические изменения личности достаточно типичны. Основными чертами психики становятся тугоподвижность, вязкость, замедленность всех психических процессов, склонность к застреванию на деталях (педантизм), обстоятельность, невозможность отличить главное от второстепенного, трудность переключения.

Темп речи у эпилептиков медленный, монотонный. Присутствуют рассудительность, склонность к увещеваниям, стремление примирить, т.е. качества, свойственные лицам, много видевшим и много пережившим. Такие больные уже в молодости напоминают «маленьких стариков».

Настроение отличается немотивированными колебаниями: внезапно возникают и стойко держатся в течение нескольких часов или дней раздражительность, тоскливость, ощущение пустоты, суицидальные мысли, склонность к импульсивным действиям, потом все также быстро сглаживается.

Обращает на себя внимание и особый внешний вид больных, длительно страдающих эпилепсией. Они, как правило, медлительны, скупы и сдержанны в жестах, лицо их малоподвижно и маловыразительно, мимические реакции очень бедны. Нередко бросается в глаза особый, холодный, «стальной» блеск глаз (симптом Чижа).

Больные эпилепсией всегда сторонники правды, справедливости, порядка, особенно когда это касается повседневных мелочей. В их высказываниях собственное «Я» и болезнь занимают первое место, затем идут родственники и знакомые, которых они «оценивают» всегда положительно, и, наконец, повседневные бытовые вопросы. Понимание других людей, в частности их интересов, у больных эпилепсией снижено. По их мнению, все должны испытывать по отношению к чему-либо те же чувства (например, гордости, радости), что и у них.

Нередко больные эпилепсией становятся чертежниками, переплетчиками, вышивальщицами. Они выполняют свою работу медленно, но чрезвычайно тщательно, обращая особое внимание на детали.

Память эпилептика одинаково удерживает главное и мелочи. Он хорошо помнит детали происшедшего, хотя сам смысл событий уже недоступен ему. То, что для обычного человека является пустяком, а иногда и вовсе незаметной деталью, для больного эпилепсией имеет прямой, нередко внутренне аффективно насыщенный смысл. Вот почему он может долго помнить и мстительно сохранять в себе воспоминания о некогда полученной обиде, о которой нередко не знает сам виновник, «оскорбитель», поскольку и не предполагает, что его действия были истолкованы как обидные. Так, немецкий психиатр Г. Грулс приводит слова одного эпилептика: «Вы не думайте, что мои способности или, скажем, граница моего разума, или рассудочные мои функции пострадали таким образом, что я не помню, как вы, когда меня увидели 26 ноября 1901 года в половине четвертого днем на улице Гёте в первый раз, обошлись тогда со мной, если позволите так выразиться, достаточно неблаговидно и оскорбительно на меня посмотрели».

Амнестические западения бывают часто, вплоть до олигофазии. Больные узнают показываемый предмет, но не могут подыскать ему названия, пытаются описательными выражениями, жестами объяснить его назначение. Нередко они многократно повторяют случайно сказанное слово и досадуют, что оно не соответствует смыслу. Если врач, наконец, называет предмет, больные с облегчением повторяют найденное слово.

Существенной чертой эпилептических изменений личности является инфантилизм, выражающийся незрелостью суждений. Некоторым больным свойственна религиозность, ханжеская слащавость, подобострастность.

Чем раньше возникла болезнь, чем чаще припадки, чем хуже лечится больной, тем скорее наступают изменения личности и значительнее их глубина. Существуют наблюдения, что наиболее выраженные и типичные изменения личности свойственны больным с височной эпилепсией. В случаях, когда перечисленные признаки выражены лишь частично, говорят об эпилептическом характере. Отчетливое проявление этих признаков, сопровождаемое различными по глубине изменениями памяти, позволяет говорить о наличии эпилептического слабоумия.

Существует немалое число больных эпилепсией, у которых в течение жизни отмечались лишь единичные припадки, например, малые, но у них также имеются изменения личности, характерные для эпилептиков. С другой стороны, нельзя говорить, что все указанные нарушения должны обязательно присутствовать у больного. Могут встречаться только некоторые из них. А при своевременном энергичном и продолжительном лечении эпилепсии с правильным подбором противоэпилептических препаратов изменения личности могут быть выражены минимально или практически отсутствовать.

III. Социальные условия формирования нарушений свойств личности при эпилепсии

Перечисленные выше психические нарушения и особенности личности эпилептиков обычно представляют как неизбежный фактор, сопутствующий заболеванию. Их ставят в связь с самой болезнью, припадками, но вопрос об условиях формирования этих нарушений почему-то анализируется редко, что, на мой взгляд, неправильно. Любое изменение личности имеет две подоплеки: генетическую и социальную. Эпилепсия не исключение.

Рассмотрим эпилептические изменения личности в свете социальных факторов.

Прослеживание жизни человека, у которого вследствие органического поражения мозга развилась эпилепсия, прослеживание реакций общественности (одноклассников, однокурсников, учителей, коллег, соседей) на эти припадки, а также на трудности в обучении, в работе, в личной жизни, которые возникают у больного, могли бы объяснить многое. Особенно трагично, если болезнь появилась в детском возрасте, когда у человека формируется отношение к себе и к окружающему миру. У ребенка - эпилептика представления о себе и о картине мире искажены, т.к. вся его жизнь, начиная с того момента, как у него случился первый припадок, становится одним сплошным «Нет». У него нередко развиваются реактивные и невротические состояния, связанные с пренебрежительным, а иногда и агрессивным отношением окружающих к нему и его болезни. Он пытается компенсировать свою неполноценность, вызвать хорошее отношение к себе со стороны сверстников не всегда удачным способом: угодливостью, приспособлением к другим детям. Из-за инертности, присущей таким больным, данные способы фиксируются, и в дальнейшем это становится методом поведения.

В ходе психологического исследования больного нередко выясняется, что первый эпилептический припадок случился с ним в детстве во время учебы в школе и сопровождался непроизвольным мочеиспусканием. Припадок напугал детей, но вместе с тем у них возникло и определенное отношение к больному ребенку. Они стали его дразнить и не хотели с ним играть. Для того чтобы участвовать в детских играх, он придумывал разные уловки, стал «подлизываться» к другим детям. Такой стиль поведения стал устойчивым по отношению к сверстникам и, в конце концов, сформировал елейность в обращении с людьми. Вместе с тем продолжающиеся насмешки в его адрес способствовали закреплению в нем жестокости, которая также стала устойчивой чертой его характера. Таким образом, причиной ханжества послужила не сама болезнь, а те изменения в отношениях с другими людьми, которые возникли в связи с болезнью.

Приведенный пример — лишь одна из иллюстраций того, каким образом медико-психологические проблемы смыкаются с социально- педагогическими. Представляется, что формирования подобных черт характера можно было бы избежать при наличии правильного - прежде всего грамотного - отношения социума к данному заболеванию.

Другой пример показывает, как формируется иная черта характера эпилептика — педантизм. Вначале он появляется как способ компенсации первичных дефектов. Однако вскоре происходит перенесение мотива из широкой деятельности на исполнение вспомогательного действия. Как это происходит? Поясним.

В норме овладение какой-либо операцией, ее последовательная отработка, как правило, не становится сама по себе самостоятельным мотивом, она лишь промежуточная цель, соподчиненная какому-либо дальнему мотиву. Поэтому и смысл отработки лежит вне ее, он лежит в системе куда более широких отношений. Так, человек овладевает операцией переключения скоростей не ради ее самой, но чтобы научиться управлять автомобилем. В свою очередь, умение управлять автомобилем займет разное место в иерархии других деятельностей, например, в зависимости от того, кем собирается быть данный человек — профессиональным шофером или шофером—любителем.

Качественно иное происходит при эпилепсии. Вследствие нарастающей инертности, возникают трудности в выполнении деятельности, особенно требующей частых переключений внимания. В результате этих трудностей у больного эпилепсией формируется своеобразный компенсаторный механизм — образуется определенный стереотип действий, которому он должен строго следовать (иначе он может сбиться). Впоследствии появляется тяга к однообразным монотонным действиям, которая постепенно генерализуется на все поведение больного, формируя педантичную личность.

Это было показано экспериментально Н.К. Калитой, которая исследовала уровень притязаний больных эпилепсией с помощью оригинальной методики: больным предъявлялись картинки, которые различались друг от друга количеством элементов изображения. Требовалось за определенное время найти эти различия. В данном исследовании уровень притязаний не вырабатывался у большинства больных эпилепсией. Они застревали на каждом конкретном задании и с удовольствием начинали искать различия в картинках, находя при этом самые малозначительные, которые не отмечали здоровые испытуемые.