58000 (Латинское феодальное дворянство в Греции), страница 2

Прочный мир в стране, греческое население которой подчинилось своей судьбе, дал мегаскиру Гвидо возможность озаботиться развитием торговли и сельского хозяйства в Беотии и Аттике.

Ему, однако же, пришлось принять участие в походах, которые были предприняты неутомимым князем ахайским для завершения пелопоннесского завоевания. После смерти Готфрида II в 1245 году владычество над Пелопоннесом перешло к брату его, человеку большой силы воли и рыцарских наклонностей. Гвидо заключил с ним такие же узы собратства по оружию, какие его связывали с домом Вилльгардуена, и женился на племяннице князя ахайского В предприятии, затеянном князем против Монемба-зии, Гвидо поддерживал его не только как друг, но и как ленник по владениям в Арголиде и Навплии. После продолжительной осады Монембазия — этот вольный греческий город, слывший за неприступный, словом, пелопоннесский Гибралтар, — сдалась в 1248 г., и теперь князь ахайский мог назваться властелином надо всем полуостровом, ибо вскоре ему подчинились и славянские племена, обитавшие у Тайгета Гильом II в пределах древней Спарты, а именно в трех милях расстояния от городских развалин, возвел большой укрепленный замок Мизитру — наименование, по-видимому, греческое, а не славянское Прежняя византийская метрополия Лакедемония с той поры превратилась в викарную епархию Коринфа.

Громкие победы настолько окрылили честолюбие князя, что он вознамерился распространить свое владычество надо всей Грецией в ту пору, когда Фессалоникийское королевство пало, а латинская империя в Константинополе достигла последней степени бессилия. То, чего не смог осуществить Бонифаций Монферратский, то затеял теперь выполнить князь ахайский. Дальновидные эти замыслы привели Гильома II к разрыву с властителем Афин, а внешний повод для этого дали эвбейские дела.

2. Негропонт — этот величайший после Крита остров в Эгейском море — в византийскую эпоху не привлекал вовсе внимания летописцев. Древнее свое прозвание он променял на простонародное наименование «Egripoe», происшедшее от извращения слова «Euripos», а затем итальянские уста преобразили его в Негропонт. Из древних городов Халкиды, Эретрии, Гестиеи, Эдепсоса, Афи-ны-Диадеса, Карнетоса и др. большая часть сгибла и превратилась в ничтожные развалины, иные продолжали существовать под новыми наименованиями. Так, Халкида, некогда могущественная соперница Эретрии, основавшая многочисленные колонии во Фракии и Южной Италии, была расположена у тесного пролива и от простонародного его наименования заимствовала для себя прозвище.

Если бы мегаскир знаком был с историей древности, он вспомнил бы, что в эпоху Перикла вся Эвбея принадлежала афинянам. Положение плодородного острова, вытянувшегося длинной полосой вдоль побережья Беотии и Аттики, давало ему совершенно особенное для Афин значение. Обладание островом Эвбеей превращало государей названных областей в властелинов надо всем Архипелагом; за всем тем, однако же, к афинской метрополии были приписаны лишь эвбейские епископии, тогда как прочие земли острова достались чужеземным завоевателям.

В договоре, по которому произошел раздел византийских земель, Венеция нарочито себе выговорила Ореос на севере и Кари-стос на южном берегу Эвбеи, так как они являлись наиболее значительными портами после Халкиды или Негропонта. Каристос никогда не менял своего имени; его Акрополь продолжал существовать, и даже поныне на горе Охе высится над городом древнейшая постройка в стиле тезавров. В эпоху римских цезарей Каристос славился своими каменоломнями, где добывался зеленый мрамор, и славился как оживленный торговый пункт.

Несмотря на свои притязания, закрепленные письменно, венецианцы, однако же, оказались бессильными завладеть Эвбеей; они должны были примириться с тем, что король Бонифаций предвосхитил их права. Вероятно, он хотел себя этим захватом вознаградить за уступку Крита. Тотчас же вслед за падением

Фив и Афин напуганные этим событием эвбейские греки поспешили умилостивить воинственного завоевателя и через послов заявили о полной своей готовности ему подчиниться. Король-маркграф тогда уполномочил своего друга, фландрского рыцаря Жака д'Авен (d'Avesnes) принять остров во владение, и д'Авен в сопровождении своих племянников из дома Сент-Омер перевез на остров отряд ломбардских войск; среди них находились доблестные рыцари из рода Carceri dalle Verona — Равано, Пекораро и Джиберто. Авен немедля возвел у Эврипа сильно укрепленный замок и вскоре покинул Эвбею, чтобы последовать за знаменем своего повелителя Монферрата; в 1209 году д'Авен уже умер, Карчери же на Эвбее основались прочно. Король фессалоникий-ский таким образом мог взирать на остров Эвбею как на собственность, доставшуюся ему по праву завоевания и подобно тому, как он это сделал в Бодонице, Салоне и в Афинах, и на Эвбее были заведены баронии. Согласно географическим условиям острова, он расчленен был на три лена — Ореос, Халкиду и Каристос, а отсюда и поверстанные этими владениями бароны Равано, Пекораро и Джиберто получили титул Terzieri (троичные совладельцы).

Равано временно объединил в своих руках все три лена в качестве главы веронской фамилии Карчери. Доблестный человек, доверенный друг Дандоло и прочих героев латинского похода, Равано в совете их пользовался влиятельным голосом. Так, дож посылал его и венецианца Санудо, приобретшего Наксос, для переговоров с Бонифацием в Адрианополе и для заключения важного договора об уступке Крита Венецианской республике. Не имея возможности распорядиться с Эвбеей так, как ранее с Критом, венецианцы удовольствовались на первый раз тем, что устроили здесь торговую факторию в городе Негропонте. Они насадили там, как и в Константинополе, колонию и затем постепенно добились верховной власти над слабомочными островными баронами — не силой оружия, а путем договорных соглашений. Уже Равано, примкнув к восстанию фессалоникийских ломбардцев против императора Генриха, принужден был искать у республики заступничества и признал себя по этой причине ее ленником в 1209 году. Этот договор повел к дальнейшему распространению владычества Венеции над островом.

По прошествии некоторого времени республика назначила одного из своих нобилей регентом фактории в Негропонте. Венецианский «bailo» вскоре сделался влиятельнейшим лицом на острове, особенно когда последний по смерти Равано в 1216 г. опять распался на три, а затем на шесть ленов, между сородственниками Равано, в качестве ленников Венеции и с ее соизволения.

В то время как венецианская синьория фактически достигла державной власти над эвбейскими «Terzieri», и князь Ахайи, в свою очередь, заявил притязания на сюзеренные права (omaggi) над терциерами, так как все эти права были предоставлены первому Вилльгардуену если не маркграфом Бонифацием, то императором Генрихом в Равеннике, тогда как князю Готфриду в награду за освобождение Константинополя в 1236 г. предоставлена была державная власть над Наксосом и Эвбеей. На самом же деле тер-циеры всегда рассматривались как пэры княжества Ахайского.

Гильом Вилльгардуен с неудовольствием взирал на то, что венецианцы хозяйничали и в Негропонте, и в Крите. Чтобы утвердиться там попрочнее, Вилльгардуен вступил в брак с Каринта-ной, дочерью и наследницей терциера Риццардо далле Карчери из Ореоса. Когда его супруга умерла в 1255 г., Вилльгардуен, хотя и был бездетен, потребовал выдела в свою пользу трети эвбейских владений в виде приданого после покойной его жены. В то время наибольшим весом среди терциеров пользовались племянник Риццардо, Нарзотто и Гульельмо I, сын Джиберто, терциер средней Эвбеи, личность выдающаяся — женившись на принцессе фесса-лоникийской Елене, Гульельмо даже принял титул короля Эвбеи. Так как Гульельмо осмелился присвоить себе этот важный сан, то нужно думать, что Елена, отец которой неизвестен, принадлежала к роду Бонифацио Монферратского, а быть может, была дочерью его сына Дмитрия.

Терциеры воспротивились осуществлению замысла Вилльгар-дуена и, не обращая внимания на его домогательства, ввели во владение Ореосом одного из своих родственников, Грапелла далле Карчери. Это вызвало продолжительную войну между князем ахайским и не только терциерами и венецианцами, но и мегаски-ром и прочими династами Эллады. То была первая междоусобица между франкскими государями, и она представлялась тем опаснее, что в это именно время император Иоанн Ватацес, зять Фридриха II Гогенштауфена, достиг великого могущества и легко мог открыть против франков враждебные действия, воспользовавшись в своих интересах этими раздорами. Поэтому папа Александр IV призвал князя Гульельмо к миру и вместе с тем предписал аргос-скому епископу и всему морейскому духовенству всемерно содействовать неприкосновенности существования Ахайи.

Весь почти род Карчери присоединился к эвбейскому «bailo» и обратился за защитой к Венеции. Равным образом Гильом ла Рош не только вступил в этот союз, но уговорил примкнуть к нему и своего брата, мегаскира. Гильом состоял вассалом Вилльгардуена по баронии Велигости в Лаконии, которая к нему перешла от фамилии Валенкуров. Несмотря на это, однако же, он вступил в союз с «bailo» и обязался перед Венецианской республикой служить ей в войне против князя ахайского, а республика пообещала ла Рошу наградить его имениями в своих областях.

Вилльгардуен преследовал великую цель подчинить своей державной власти все баронии, основанные в Элладе первым фесса-лоникийским королем, и объединить франкские владения в могущественное государство. Так как слабость франкских государств обусловливалась ленным устройством, что показала история крестоносцев в Иерусалиме и латинцев в Византии, то Вилльгардуен задумал утвердить на монархическом начале слабую связь вассалов с их сюзереном. Когда он заявил притязания на верховные права над Фивами и над Афинами, ла Роши этого уж потерпеть не могли. Мегаскир объявил, что он так же, как Готфрид Вилльгардуен, завоевал себе страну мечом, и хотя получил от него, Вилльгардуена, Аргос и Навплию в ленное владение, но зато помог ему в завоевании Мальвазии. Вилльгардуен воспользовался неясностью отношений, установившихся между франкскими государями при первоначальном занятии Греции в тех видах, чтобы обосновать свои притязания, и утверждал, будто еще маркграф Бонифаций предоставил верховные державные права (Homagium) Шамплитту над Афинами, Бодоницей и терциерами Негропонта.

План князя ахайского объединить всю Грецию под своим скипетром был весьма отважен и вовсе не предосудителен; осуществление этого замысла, пожалуй, сделало бы страну могущественной и способной на продолжительное сопротивление внешним врагам. Против плана князя ахайского, однако же, восстали Венеция и эв-бейские терциеры, ла Роши и прочие франкские бароны. Со времени падения Фессалоникийского королевства ленные владельцы Салоны и Бодоницы принуждены были отдаться под покровительство мегаскира, и отсюда постепенно выросли его державные над ними права. Все эти династы соединились с эвбейцами и герцогом Наксоса, верховные державные права над коим принадлежали Вилльгардуену; эти династы образовали элладскую конфедерацию, которая обняла всю страну от Фермопил до самого перешейка, со включением сюда и Афин. Целью эллинского союза было обеспечить сочленам независимость от пелопоннесского государя. Таким образом, между франками Греции разгорелась пагубная междоусобная борьба.