57460 (Индустриализация в СССР)

Индустриализация в СССР

Содержание

Введение 3

Основная часть 4

Заключение 12

Список использованной литературы 13

Введение

Индустриализация СССР — процесс форсированного наращивания промышленного потенциала СССР для сокращения отставания экономики от развитых капиталистических стран, осуществлявшийся в 1930-е годы. Официальной задачей индустриализации было превращение СССР из преимущественно аграрной страны в ведущую индустриальную державу. Хотя основной промышленный потенциал страны был создан позднее, в годы семилеток, под индустриализацией обычно подразумеваются именно первые пятилетки.

Начало социалистической индустриализации как составной части «триединой задачи по коренному переустройству общества» (индустриализация, коллективизация сельского хозяйства и культурная революция) было положено первым пятилетним планом развития народного хозяйства (1928—1932). Одновременно были ликвидированы частнотоварные и капиталистические формы хозяйства.

В ходе довоенных пятилеток в СССР был обеспечен стремительный рост производственных мощностей и объёмов производства тяжёлой промышленности, что в дальнейшем позволило СССР одержать победу в Великой Отечественной войне. Наращивание индустриальной мощи в 1930-е считалось в рамках советской идеологии одним из важнейших достижений СССР. С конца 1980-х, однако, вопрос о действительных масштабах и историческом значении индустриализации стал предметом дискуссий, касающихся подлинных целей индустриализации, выбора средств для её осуществления, взаимосвязи индустриализации с коллективизацией и массовыми репрессиями, а также её результатов и долгосрочных последствий для советской экономики и общества.

Основная часть

России необходима новая экономическая идея, которая не только позволит консолидировать общество, интеллектуальные и материальные ресурсы, но и приведет к реальному повышению конкурентоспособности национальной экономики и ее устойчивому развитию в будущем. Именно это определяет возрождение интереса к экономическим «экспериментам» в нашей стране.

В России было три попытки индустриализации.

Первая закончилась с началом мировой войны, достигнув пика в знаменитом 1913 году, с которым советская статистика почти до конца XX века сравнивала все свои успехи. Она началась с реформ Александра II, когда экономическая деградация страны вынудила освободить крестьян и русская промышленность наконец получила ресурс рабочей силы, убегавшей из деревни. Это в итоге привело и к росту промышленности, и к развитию аграрного производства. Вопреки традиционным представлениям статистические данные правительства Керенского указывают на то, что 48% зернового производства России в 1916 году обеспечивали именно крестьянские хозяйства [2].

Но была одна серьезная проблема: правящая элита архаичной империи, признавая пользу промышленного развития, не нуждалась в индустриальной экономике, которая несла в себе угрозу неизбежных перемен в политической системе. Поразительно, но в 1916 году правительство Николая II преследовало промышленные союзы, которые из патриотических соображений старались самостоятельно организовать снабжение обнищавшей армии. А потом произошло невероятное. Начиная с февраля–марта 1917 года, с момента развала монархии, и монархисты, и доктринерски настроенные левые радикалы ждали, что либеральная буржуазия просто подберет власть, валяющуюся на земле. Ждали буржуазной революции, ждали до самого октябрьского переворота, и даже до Учредительного собрания в 1918 году, когда власть уже принадлежала большевикам. Не дождались. У российской либеральной буржуазии не нашлось ни сил, ни готовности обеспечить власть.

Позже Николай Бердяев писал, что единственными либералами в России были и остаются представители государства, у которых тяга к либеральным преобразованиям возникает как последнее средство спасения от грозящей экономической катастрофы и немедленно проходит, когда либеральные преобразования начинают угрожать полновластию самого государства [6]. Но это уже в 30-х годах, когда Советская власть начала второй цикл индустриализации.

Необходимость индустриализации, преодоление экономического и технического отставания России от Запада признавались в 20-30-е г. и партийными руководителями, и западными специалистами. Проблема, однако, заключалась в стратегии и тактике самой модернизации, т.е. альтернативе сталинскому варианту. Вопрос этот дискуссионный. Современные авторы в качестве такой альтернативы называют предложения Н.И. Бухарина и XV съезда ВК П( б) о сбалансированном развитии экономики (оптимальном соотношении между производством и потреблением, промышленностью и сельским хозяйством, развитием тяжелой и легкой индустрии). Отмечается также точка зрения буржуазных специалистов (Н.Д. Кондратьева, А.В. Чаянова) и технократического течения в самой ВК П( б) (Л.Б. Красина, Г.Я. Сокольникова), которая предполагала развитие государственного капитализма с сильным сельским хозяйством [5].

В силу ряда обстоятельств победила линия И.В. Сталина. На рубеже 20-30-х г. Сталин и его окружение отказались от НЭПА и взяли на вооружение стратегию форсированного развития. В основе данной программы находился выбор одного приоритетного направления в развитии экономики – тяжелой индустрии. Все ресурсы страны концентрировались на этом магистральном направлении. Для перекачки средств из сельского хозяйства в промышленность был создан специальный механизм – совхозы и колхозы. Производительные силы страны были сосредоточены в руках государства, которое активно использовало административный нажим, срослось с партией и осуществляло контроль над всеми сферами общественной жизни (тоталитаризм).

Что же можно сказать об итогах сталинской индустриализации? По мнению отечественных авторов, в конце 30-х годов было преодолено стадиальное отставание народного хозяйства СССР, ключевые сектора экономики поднялись на ту же технико-технологическую стадию, на какой находились тогда промышленно развитые страны. Это значит, что производство электроэнергии, топлива, чугуна, стали, цемента превосходило или вплотную приблизилось к показателям развитых европейских стран [7]. Конечно, по многим социально-экономическим параметрам СССР существенно отставал от стран Западной Европы, не говоря уж о США. Производство электроэнергии, стали, угля, тканей, цемента на душу населения составляло 1/4,1/2, 2/3 соответствующих показателей развитых стран. Отставали также квалификация рабочей силы качество и эффективность труда. Тем не менее, советская экономика в целом приобрела индустриальный характер. Это позволило СССР в годы Великой Отечественной войны сокрушить фашизм, в отличие от царской России, не сумевшей преодолеть стадиальное отставание от развитых стран и добиться военного успеха в первой мировой войне.

Ценой величавших человеческих жертв, моральных и духовных потерь общества, за которые несет ответственность партийное и государственное руководство того времени, в СССР была осуществлена раннеиндустриальная модернизация. Возникает вопрос: почему оказалось возможным создание индустриальной технологии в СССР, ведь здесь, в отличие от Запада, не было ни рыночного хозяйства, ни гражданского общества? Отвечая на этот вопрос, отечественные исследователи обращают внимание на следующие обстоятельства.

Во-первых, индустриальное преобразование в СССР имело вторичный характер. Поскольку оно проводилось значительно позже, чем в развитых странах, на вновь построенных и реконструированных предприятиях применялись вывезенные из-за границы техника и технология, а также приемы организации труда.

Во-вторых, индустриальный тип производства может первоначально формироваться в отдельных секторах экономики. В сталинской индустриализации упор делался на первоочередное развитие тяжелой и оборонной промышленности.

В-третьих, индустриальная технология создавалась для извлечения из наёмного труда прибавочной стоимости и служила средством капиталистической эксплуатации. Она так же отчуждала человека от его труда, как и деспотичное сталинское государство. Сталинская модель посуществу воспроизводила раннеиндустриальный капитализм под социалистическим флагом.

В-четвертых, важной особенностью советского общества вплоть до 70-х годов была его устремленность в будущее, готовность терпеть страх и террор, подчиняться жесткой дисциплине и антигуманной технологии во имя светлого будущего своих детей и будущих поколений вообще.

Благодаря указанным обстоятельствам индустриализация была завершена. Она имела определенное сходство с имперской моделью модернизации. Так, необходимость "скачка" объяснялась военной угрозой, что было вполне реальным со второй половины 30-хг., главную роль в преобразованиях играло государство, улучшение жизни народа по-существу не принималось правящей верхушкой во внимание, модернизаторы как и прежде воспроизводили "вчерашний день" западной цивилизации – в данном случае технико-экономическую базу капитализма начала 20 в., и не заметили "завтрашнего дня" Запада – складывание общества массового потребления и государства благосостояния [1].

В то же время многие зарубежные и отечественные авторы обращают внимание на то, что догоняющая модернизация в СССР предвосхитила опыт многих стран, осуществлявших модернизацию во второй половине 20 века. Большевистская модернизация впервые осуществлялась с опорой на широкие массы народа, которые вовлекались в этот процесс с помощью таких инструментов как Советы, профсоюзы, комсомол и другие массовые организации (до этого все догоняющие модернизации носили элитарный характер).

Огромную роль в СССР сыграла идеология, которая облекала модернизацию в формы, понятные и доступные большинству населения. В этом плане важное значение имели восстановление национально-государственной идеи, патриотизм, уважительное отношение к российской истории и культуре. Государственный национализм Сталина работал на модернизацию (чтобы противостоять чуждому традиционной культуре Западу, надо создать технико-экономическую базу не хуже, чем на Западе.). И политическая мобилизация масс, и идеология, и национализм, впервые проявившийся в догоняющей модернизации в СССР, сыграли большую роль в модернизации Мексики, Аргентины, Бразилии, Японии, Индии и в целом ряде других стран.

Несмотря на значительные достижения, сталинская индустриализация, как и все предыдущие российские модернизации, носила поверхностный характер. Не случайно она получила название "контрмодернизация". Мобилизационная сталинская модель могла дать эффект лишь на первых порах. По мере развития индустриализации, усложнения техники и технологии проявлялась неспособность системы справляться с управлением экономикой, тем более, что в ходе репрессий были ликвидированы способные умело действовать специалисты. Поступательное развитие общества сдерживалось склонностью работников и руководителей к уравнительности и круговой поруке, а также их боязнью проявить инициативу. Кризис сталинской модели достаточно четко обозначился с конца 30-х годов. Общество нуждалось в социокультурной и политической модернизации. Великая Отечественная война, а затем восстановление народного хозяйства способствовали оживлению мобилизационной модели. Однако в конце 40-х – начале 50-х годов окончательно выявилась неспособность сталинской модели преодолеть экономическое и технологическое отставание СССР от Запада. Эту проблему пытались решить советские руководители в 50-60-е г. [6]

Индустриальный эксперимент 30-х годов – попытка быстро построить крупную промышленность в стране с 80% аграрного населения и 3% людей с законченным средним образованием в аппарате управления – это, в общем, модернизационная авантюра.

В ней как в способе догоняющего развития нет ничего необычного для страны, экономика которой разрушена войнами и социальными катаклизмами. После Второй мировой войны по этому же пути шли и Германия, и Япония, и Южная Корея – все, кто в итоге попал в категорию «экономического чуда». Но почему советский эксперимент привел к иным результатам? Он же строился практически на тех же принципах, которыми 10 лет назад Майкл Портер объяснял и успехи послевоенной Японии, и ее нынешние проблемы:

– активное участие в экономике центрального правительства с его развитой бюрократией;

– выделение отраслевых приоритетов в стимулировании экономического роста;

– агрессивное стимулирование экспорта;

– глубоко внедренное «индикативное планирование», регулирование и обязательные согласования;

– избирательный протекционизм на внутреннем рынке;

– ограничения на прямые иностранные инвестиции;