56711 (Болгарский вектор во внешней политике СССР и мероприятия Коминтерна на Балканах), страница 2

В отношениях с Германией Болгария и после начала войны продолжала согласовывать свои важные внешнеполитические действия. В этот период (до весны 1940 г.) Германия еще не проявляла той чрезвычайной политической активности на Балканах, которую она развернула немного позже, и ее пока вполне устраивал прогерманский нейтралитет Болгарии и теснейшие экономические связи между двумя странами. К 1939 г. Германия заняла исключительное место в болгарской внешней торговле. Она не только закупала большую часть продуктов болгарского земледелия, но и очень глубоко проникла в экономику страны. 80 % болгарского эскпорта уходило в Германию⁶.

Однако в конце 1939 г. Великобритания, Франция, Италия, балканские страны начали проявлять дипломатическую активность в отношении Болгарии. Основной причиной было опасение роста влияния СССР на политику и экономику Болгарии. В ноябре 1939 г. Болгарию посещали различные делегации под флагом развития культурных связей. С сентября по декабрь 1939 г. в европейских и балканских столицах Болгария часто упоминается в связи с так называемым «Балканским нейтральным блоком» ⁷. Было разработано несколько вариантов блока, однако в основе всех предложений лежало стремление к сохранению существующих на тот момент границ на Балканах и британского влияния там. На это Болгария, желавшая ревизии Нейиского договора, пойти не могла.

К тому же против попытки создания блока выступили Германия и Советский Союз, имевший совсем другие планы сохранения нейтралитета Болгарии. Цели германской и советской политики на Балканах совпадали, когда речь шла об устранении влияния там Великобритании и Франции. При этом Германия стремилась не допустить расширения советского влияния в этом регионе, а СССР, соответственно, пытался противостоять усилению влияния Германии.

Западные демократии все больше теряли свои позиции на Балканах. Политика Великобритании, Франции и США в отношении Болгарии после начала войны не могла объективно рассчитывать на успех, поскольку она была направлена на сохранение статус-кво на Балканах и противоречила болгарским ревизионистским планам. Одновременно и в самой Болгарии эта политика не имела возможности опереться на хорошо организованную общественную силу. Существовавшая внутри страны антигерманская либеральная оппозиция, симпатизировавшая англо-французскому блоку, проводила неопределенную внешнеполитическую линию. Коммунисты, в свою очередь, настаивали на внешнеполитической ориентации на СССР.

С целью окончательно монополизировать решение вопросов внешней политики, Борис III распустил ненадежный, с его точки зрения, парламент, а также избавился от премьер-министра Кьосеиванова, который стал вызывать недоверие царя своими амбициями проводить самостоятельную политику. Состоявшиеся в декабре 1939 г. – январе 1940 г. выборы в НС XXV созыва принесли победу правительству (140 мандатов у правительства и всего 20 у оппозиции). Новый парламент не создавал никаких препятствий политике царя и назначенного 15 февраля 1940 г. кабинета Б. Филова, при котором решение всех, даже мельчайших вопросов управления целиком перешло в руки монарха⁸.

В апреле 1940 г. болгарская дипломатия начала подготовительную кампанию за возвращение Южной Добруджи. СССР, Германия, Англия, Италия и даже США встретили это благосклонно, прояви заинтересованность в приписывании себе заслуги возможного мирного разрешения болгаро-румынского спора. Однако инициативу по удовлетворению болгарских территориальных претензий у всех перехватила Германия. К этому ее подталкивало и само болгарское правительство. Еще в июне 1940 г. царь Борис предупредил германского посланника Г. Рихтхофена, что после занятия Бессарабии Советским Союзом в Болгарии непременно начнутся массовые выступления за возвращение Добруджи. Напомнив ему об активности болгарских коммунистов, монарх заметил, что положение станет невыносимым, если Болгария не получит хотя бы обещание со стороны Германии. Это может породить опасность насильственного переворота, который в будущем приведет к установлению тесных связей с Москвой.

15 июля Гитлер в письме румынскому королю посоветовал ему договориться одновременно как с Болгарией, так и с Венгрией на разумной основе. В условиях военной мощи Германии летом 1940 г. и безнадежного положения Румынии, часть которой была занята СССР, предложение Гитлера румынскому руководству было равносильно приказу. 27 июля Гитлер и Риббентроп приняли в Зальцбурге Филова и Попова и сообщили, что Германия настояла на том, чтобы румыны мирно договорились с соседями. Начавшиеся в середине августа румыно-болгарские переговоры завершились 7 сентября 1940 г. подписанием договора в Крайове, по которому Южная Добруджа в границах 1913 г., включая Балчик и Силистру, возвращалась Болгарии. На специально созванной 20-23 сентября 1940 г. сессии НС Филов заявил, что разрешением добруджанского вопроса Болгария обязана дружескому посредничеству прежде всего Германии и Италии. Тем самым Филов обошел молчанием позицию советской дипломатии, неоднократно заявлявшей о справедливости болгарских требований возвращения Добруджи. Это не прошло незамеченным в Москве. Когда новый болгарский посланник в СССР И. Стаменов на приеме у Молотова выразил советскому правительству благодарность своего правительства за моральную поддержку Болгарии в деле с Южной Добруджей, Молотов заметил, что читал речь Филова, принесшего благодарность лишь Германии и Италии. Стаменов был вынужден оправдываться, что Филов это сделал только потому, что Германия проявила инициативу в этом вопросе, но что Болгария никаких обязательств перед Германией не взяла и что она и впредь будет проводить ту политику, которой придерживалась последние 20 лет^.

С наступлением осени 1940 г. начинается быстрая эскалация противоречий между Германией и СССР, которые становятся к этому времени главными международными факторами в регионе.

В дипломатической и политической борьбе Германии за внешнеполитическую ориентацию балканских стран важнейшим оружием стал заключенный 27 сентября 1940 г. Тройственный пакт⁹. Сразу же после подписания пакта Гитлер начал активно добиваться присоединения к нему ряда государств. 16 октября предложение подписать пакт было сделано и Болгарии, причем в ультимативной форме. Царь Борис всеми силами попытался отклониться от присоединению к Тройственному пакту, а когда это стало невозможным, то хотя бы оттянуть дату его подписания. В свою очередь, перед СССР стояла задача и помешать вторжению войск вермахта в бассейн Черного моря, и не позволить Турции действовать в интересах Великобритании.

Директивы, которые Молотов получил от Сталина накануне поездки, и телеграммы, которыми они обменивались во время пребывания наркома в Берлине, свидетельствуют, что размещение советских войск в Болгарии становилось основным вопросом безопасности Советского Союза в районе Черноморских проливов. В одном из пунктов директив прямо подчеркивалось: «Болгария – главный вопрос переговоров, должна быть, по договоренности с Германией и Италией, отнесена к сфере интересов СССР на той основе гарантий Болгарии со стороны СССР, как это сделано Германией и Италией в отношении Румынии, с вводом советских войск в Болгарию».

В ходе переговоров Молотов неоднократно поднимал вопрос о советских гарантиях Болгарии и заверял, что СССР ни в коем случае не хочет вмешиваться во внутренние дела страны. Когда же Молотов поставил перед фюрером вопрос, какую позицию займет Германия в случае предоставления Болгарии советской гарантии, подобной той, что Германия и Италия предоставили Румынии, Гитлер в свою очередь поинтересовался, просила ли Болгария Москву о таких гарантиях. Молотов ответил уклончиво, дав понять, что он не требует от фюрера окончательного ответа, а только просит высказать свое предварительное мнение. Гитлер же возразил на это, что он не может высказать свою позицию, не обсудив ее предварительно с Муссолини.

В последний день переговоров, 13 ноября, Риббентроп сделал предложение Советскому Союзу присоединиться к Тройственному пакту, обрисовав перспективы сотрудничества СССР с державами «оси». Молотов ответил уклончиво, однако спустя две недели, 25 ноября 1940 г., германскому послу в Москве Ф. Шуленбургу было сообщено, что СССР готов на определенных условиях положительно рассмотреть вопрос о присоединении к Тройственному пакту¹⁰. Молотов передал Шуленбургу Приложение, в котором излагались эти условия, среди которых было следующее: «Если в ближайшие месяцы будет обеспечена безопасность СССР в Проливах путем заключения пакта взаимопомощи между СССР и Болгарией, находящейся по своему географическому положению в сфере безопасности черноморских границ СССР, и организации военной и военно-морской базы СССР в районе Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной аренды». В Приложении предлагалось также составить пять сек­ретных протоколов. Один из них касался признания того, что Болгария находится в сфере безопасности СССР, в связи с чем считается необходимым заключение советско-болгарского пакта о взаимопомощи. Ответа на эти предложения с германской стороны не последовало, поскольку Гитлер скорее всего на ноябрьской встрече в Берлине имел в виду чисто дезинформационные цели.

Германская дипломатия усиливает свой натиск на Болгарию поздней осенью 1940 г. в связи с необходимостью оказания помощи вермахта своему союзнику Италии в ходе итало-греческой войны (1940-1941).

17 ноября 1940 г. Борис III и министр иностранных дел Попов прибыли в резиденцию фюрера в Берхтесгаден с твердым намерением не подписывать Тройственный пакт, главным образом из-за страха перед СССР. Согласившись в принципе на присоединение к пакту, он оставил открытым вопрос о дате присоединения.

Встреча показала всевозрастающее сближение Софии с Берлином. Сталин стремительно проигрывал битву за Болгарию. 18 ноября 1940 г. болгарский посланник в Москве имел беседу с Молотовым, который в разговоре прибегал попеременно к угрозам и обещаниям. Молотов спросил, вступит ли Болгария в Тройственный пакт, как это сделали Венгрия, Румыния и Словакия. Россия, прибавил Молотов, не потерпит, чтобы Болгария превратилась, подобно Румынии, в марионеточное государство. Одновременно Молотов действовал «пряником», говоря о поддержке СССР болгарских территориальных претензий к Греции и Югославии. В конце разговора Молотов напомнил Стаменову о советском предложении заключить с Болгарией пакт о взаимопомощи, которое было сделано в сентябре 1939 г., и тогдашний ответ Кьосеиванова, что если возникнет необходимость, то болгары попросят советских гарантий.

Борис III и Филов без колебаний отвергли новое советское предложение. 24 ноября 1940 г. в Москву был направлен ответ, в котором под предлогом того, что Болгария не чувствует себя в опасности и не нуждается в гарантиях, отвергалось советское предложение о пакте.

В ходе беседы со Стаменовым советская дипломатия скорее всего намеревалась предварительно прозондировать позицию болгарской стороны, а затем приступить к конкретным действиям. 25 ноября 1940 г. в Софию прилетает генеральный секретарь наркоминдела А. А. Соболев с предложением заключить пакт о взаимной помощи. Встретившись поочередно с премьер-министром и с царем, Соболев ознакомил их с советским предложением, повторявшим в основном предыдущее, сделанное осенью 1939 г. В 12 пунктах СССР предлагал Болгарии тесное сотрудничество, всяческую помощь в случае угрозы ей со стороны третьей державы или группы стран, а также поддержку в осуществлении ее национальных устремлений не только в Западной, но и в Восточной Фракии. В свою очередь Болгария должна была оказать помощь СССР в случае возникновения реальной угрозы интересам Советского Союза на Черном море или в районе проливов¹¹. Особо оговаривалось, что предлагаемый пакт никоим образом не затрагивает внутренний режим, суверенитет и независимость Болгарии. Но ответ на соболевское предложение со стороны болгарского правительства, имевшего перед глазами пример прибалтийских государств, был однозначно отрицательным.

Однако советское руководство, не желая отступать, поспешило исправить свой промах. 6 декабря Лаврищев вручил Попову документ, в котором мотивы болгарского отказа признавались необос­нованными и предлагалось вместо заключения пакта о взаимной по­мощи ограничиться односторонним предоставлением советской сто­роной гарантий безопасности и интересов Болгарии. Это означало бы для нее освобождение от тяжелых военных обязательств. В от­вет И. Попов просил передать в Москву: «Болгарское правительство считает, что заключение пакта с Советским Союзом усилило бы угрозу военного нападения на Болгарию и было бы лишним грузом для самого СССР» ¹².

Не имея реальных рычагов воздействия на Бориса III, Сталин попытался оказать на него нажим через народные массы, используя болгарских коммунистов, деятельность которых в свою очередь направлялась находившимся в Москве Заграничным бюро ЦК БРП. 25 ноября генеральный секретарь Исполкома Коминтерна и одновременно руководитель ЗБ ЦК БРП Г. Димитров был вызван в Кремль к Сталину, который в присутствии Молотова и Деканозова дал ему указания донести до широких кругов болгарской общественности информацию о предложении, сделанном СССР.

Сталин намеревался инспирировать якобы спонтанную народ­ную кампанию. В инструкции же, которую Димитров в этот же день направил подпольному ЦК БРП, почти полностью передавалось со­держание советского предложения и давалось указание немедленно приступить к организации массовой всенародной кампании в его поддержку.

В ответной радиограмме ЦК БРП обещал приложить все силы и средства, чтобы довести новость о советском предложении до самого отдаленного уголка страны. Кампания, инспирированная и оплаченная Москвой¹³, вошла в историю Болгарии под названием «Соболевской акции». На заседании Политбюро ЦК БРП в Софии было разработано обращение к народу с кратким изложением советского предложения и с призывом требовать его принятия. Помимо обращения были отпечатаны и переписаны от руки в тысячах экземпляров листы для сбора подписей в пользу пакта. В считанные дни страна была засыпана листовками. Стены Домов и ограды покрылись лозунгами: «Требуем пакта с СССР!», «Да здравствует союз с СССР!» Почтовые отделения были завалены коллективными и личными письмами и телеграммами в официаль­ные органы с требованием заключения пакта, а делегации рабочих, служащих, крестьян и учащихся посещали государственные учреждения, вплоть до дворцовой канцелярии, с тем, чтобы выразить свою волю. Безусловно, русофильские чувства, сохранявшиеся у значительной части болгарского населения, способствовали успеху раз­вернутой болгарскими коммунистами кампании.