55658 (Александр II – освободитель), страница 2

Император принял московского губернского представителя дворянства князя Щербатого с уездными представителями и сказа им: «Слухи носятся, что я хочу объявить освобождение крепостного состояния. Это несправедливо…Вы можете это сказать всем направо и налево. Я говорил то же самое предводителям, бывшим у меня в Петербурге. Но не скажу вам. Чтобы я был совершенно против этого. Мы живем в таком веке, что со временем это должно случиться. Я думаю, что и вы одного мнения со мною; следовательно. Гораздо лучше, чтобы это произошло свыше, чем снизу». Государь попросил подумать об этом и высказать свои предложения. Понять ли сейчас, сколько смелости и решительности потребовалось Александру II, чтобы в стране помещиков-крепостников пойти против крепостничества? Александр знал от отца, что его деда, императора Павла I. Убили дворяне – за то. Что он пошел против них. С другой стороны – жила еще память о Пугачевщине. Боялись именно того, что дело раньше времени станет известно миллионам крестьян. В связи с этим обсуждение крестьянского вопроса в печати было запрещено до 1857 года.

3 января 1857 года для рассмотрения вопроса отмены крепостных отношений составлен был новый секретный комитет из ближайших доверенных лиц. В начале декабря того же года от имени министра внутренних дел был разослан циркуляр, в котором предлагалось в каждой губернии образовать комитеты для обсуждения этого важного вопроса. К июлю 1858 года комитеты были открыты во всех губерниях. Они работали около года, выработав местные положения об устройстве быта помещичьих крестьян. В феврале 1859 года первый секретный комитет по крестьянским делам получил гласное официальное существование как главный руководитель предпринятого дела. По мере того как начали поступать выработанные губернскими комитетами проекты, при нем образовывались редакционные комиссии, которые должны были дать окончательную выработку губернским проектам.

«Невесть откуда, - писал историк Г.А.Джаншиев, - явилась фаланга молодых, знающих, трудолюбивых, преданных делу. Воодушевленных любовью к Отечеству государственных деятелей, шутя двигавших вопросы, веками ждавшие очереди, и наглядно доказавших всю неосновательность обычных жалоб на неимение людей». Император Александр открыл дорогу этим деятелям. Почти одновременно с крестьянским вопросом они занялись разработкой реформ местного управления, суда, армии, образования, финансов.

10 октября 1860 года Александр велел передать наработки в распоряжение главного комитета, а 28 января 1861 года состоялось первое совещание Государственного совета, который должен был утвердить проект. Выступая на нем, Александр сказал, что откладывать дело освобождения крестьян больше нельзя, что необходимо его окончить в феврале, чтоб объявить волю к началу полевых работ. Но, несмотря на прямую поддержку государя, проект встретил в Государственном совете серьезное противодействие. В конце концов Александр одобрил его вопреки мнению большинства членов. 19 февраля окончательный текст закона об освобождении и устройстве быта крестьян. А также Высочайший манифест об этом были подписаны, а 5 марта 1861 года манифест прочитали во всех церквях.

Так было совершено великое дело отмены крепостного права. Давая оценку крестьянской реформе, следует помнить, что она была тем, чем только могла быть в то время, то есть компромиссом между двумя основными классами русского общества: дворянами и крестьянами. В результате реформы крестьяне получили гораздо больше того, что хотела им дать подавляющая масса крепостников-помещиков, но гораздо менее того, чего они сами от нее ожидали после стольких лет разговоров.

Закон 19 февраля 1861 года имел колоссальное прогрессивное значение и был одним из важнейших актов русской истории. И поистине, личная заслуга Александра в этом огромна. Его следует признать главным двигателем реформы, ибо он начал ее в одиночку, еще не имея помощников в правительстве и семье, и завершил ее, несмотря на упорное сопротивление помещиков и высших чиновников. Он вложил в это дело много своих сил, лично разъезжая по губерниям и стараясь смягчить ожесточение помещиков: убеждал, уговаривал, стыдил. В конце концов, благодаря его личному авторитету был утвержден наиболее либеральный из возможных в то время вариантов освобождения (с землей за выкуп). Но с другой стороны, материальное положение, в которое попали крестьяне после освобождения, настолько не соответствовало их реальным нуждам, что многие из них через несколько лет поставлены были на грань полной нищеты. Императору хорошо известно было, что крестьяне недовольны были уменьшением наделов. Высокими повинностями и выкупными платежами, но он не считал возможным уступить в этом вопросе. Выступая в Полтаве перед крестьянскими старостами, Александр категорично заявил: «Ко мне доходят слухи, что вы ищите другой воли. Никакой другой воли не будет, как та, которую я вам дал. Исполняйте, чего требует закон и Положение. Трудитесь и работайте. Будьте послушны властям и помещикам». Этому мнению он остался верен до конца жизни.

Освобождение крестьян существенно изменило все основы русского государства и общественного быта. Оно создало в центральных и южных областях России новый многолюдный общественный класс. Прежде для управления им довольствовались помещичьей властью. Теперь же управлять крестьянами должно было государство. Старые екатерининские учреждения, устанавливавшие в уездах дворянское самоуправление, уже не годились для нового разносословного уездного населения. Надобно было создавать заново местную администрацию и суд. Отмена крепостного права, таким образом, неизбежно вела к другим преобразованиям.

2.2. Основные положения реформы

19 февраля 1861г.

С момента публикации законов 19 февраля 1861 года помещичьи крестьяне перестали быть собственностью – отныне их нельзя было продавать, покупать, дарить, переселять по произволу владельца. Правительство объявило бывших крепостных «свободными сельскими обывателями», присвоило им гражданские права – свободу вступления в брак. Самостоятельное заключение договоров и ведение судебных дел, приобретение недвижимого имущества на свое имя и прочее.

Крестьяне каждого помещичьего имения объединялись в сельские общества. Свои общие хозяйственные вопросы они решали на сельских сходах. Исполнять решения сходов должен был сельский староста, избираемы на три года. Несколько смежных сельских обществ составляли волость. В волостном сходе участвовали сельские старосты и выборные от сельских обществ. На этом сходе избирался волостной старшина. Он исполнял полицейские и административные обязанности.

Деятельность сельского и волостного управлений, а также взаимоотношения крестьян с помещиками контролировались мировыми посредниками. Они назначались сенатом из числа местных дворян-помещиков. Мировые посредники имели широкие полномочия. Но администрация не могла использовать мировых посредников в своих целях. Они не подчинялись ни губернатору. Ни министру и не должны были следовать их указаниям. Они должны были следовать только указаниям закона. В первом составе мировых посредников было немало гуманно настроенных помещиков (декабристов Г.С.Батеньков и А.Е.Розен, Л.Н.Толстой и др.).

Вся земля в имении признавалась собственностью помещика, в том числе и та, которая находилась в пользовании крестьян. За пользование своими наделами лично свободные крестьяне отбывали барщину или платили оброк. Закон признавал такое положение временным. Поэтому лично свободные крестьяне, несущие повинности в пользу помещика, назывались «временнообязанными».

Размеры крестьянского надела и повинностей по каждому имению следовало раз и навсегда определить по соглашению крестьян с помещиком и зафиксировать в уставной грамоте. Введение этих грамот было основным занятием мировых посредников.

Допустимые рамки соглашений между крестьянами и помещиками были обозначены в законе, где была проведена грань между нечерноземными и черноземными губерниями. В нечерноземных в пользовании крестьян оставалось почти столько же земли. Как и прежде. В черноземных же под давлением крепостников был введен сильно уменьшенный надел. При пересчете на такой надел у крестьянских обществ отрезались «лишние» земли. Там, где мировой посредник действовал недобросовестно, в числе отрезанных земель оказывались необходимые крестьянам угодья – прогоны для скота, луга, водопои. За дополнительные повинности крестьяне вынуждены были арендовать у помещиков эти земли. «Отрезки», сильно стеснившие крестьян, на протяжении многих лет отравляли отношения между помещиками и их бывшими крепостными.

Рано или поздно, полагало правительство, «временнообязанные» отношения закончатся, и крестьяне с помещиками заключат выкупную сделку – по каждому имению. По закону крестьяне должны были единовременно уплатить помещику за свой надел около пятой части обусловленной суммы. Остальную часть выплачивало государство. Но крестьяне должны были возвращать ему эту сумму (с процентами) ежегодными платежами в течении 49 лет.

В принципе, в основу суммы выкупа должна была бы лечь доходность выкупаемых земель. В отношении черноземных губерний примерно так и было сделано. Но помещики нечерноземных губерний считали такой принцип для себя разорительным. Они давно уже жили в основном не с доходов от своих бедных земель, а за счет оброка, который платили крестьяне из своих сторонних заработков. Поэтому в нечерноземных губерниях земля была обложена выкупными платежами выше ее доходности. Выкупные платежи, которые правительство в течении многих лет выкачивало из деревни, забирали все накопления в крестьянском хозяйстве, мешали ему перестроится и приспособиться к рыночной экономике, удерживали русскую деревню в состоянии нищеты.

Опасаясь, что крестьяне не захотят платить большие деньги за плохие наделы и разбегутся, правительство ввело ряд жестких ограничений. Пока производились выкупные платежи, крестьянин не мог отказаться от надела и уехать навсегда из своей деревни без согласия сельского схода. А сход неохотно давал такое согласие, потому что ежегодные платежи спускались на все общество, невзирая на отсутствующих, больных и немощных. За них приходилось платить всему обществу. Крестьяне были связаны круговой порукой и прикреплены к своему наделу.

Помещикам-крепостникам удалось ввести в закон еще одну поправку. По соглашению с крестьянами помещик мог отказаться от выкупа. «подарить» крестьянам четверть их законного надела, а остальные земли забрать себе. Крестьянские общества, клюнувшие на эту уловку, впоследствии горько раскаялись. Очень скоро села «дарственников» на своих крошечных наделах катастрофически обнищали.

Конечно. Крестьяне ожидали не такую реформу. Наслышавшись о близкой «воле», они с негодованием и удивлением воспринимали весть, что надо продолжать отбывать барщину и платить оброк. У них закрадывались подозрения, подлинный ли манифест им прочитали, не запрятали ли помещики, сговорившись с попами, «настоящую волю». Донесения о крестьянских бунтах приходили из всех губерний Европейской России. На подавления высылались войска. Особым драматизмом отличались события в селениях Бездна Спасского уезда и Кандеевка Керенского уезда Пензенской области. Посланные туда войска расстреляли там 110 человек. Эти и другие подобные известия произвели тяжелое впечатление на общественность, тем более, что критиковать в печати крестьянскую реформу было запрещено. Но к июню 1861 года крестьянское движение пошло на спад.

Реформа получилась не такой, какой мечтали ее видеть Кавелин, Герцен и Чернышевский. Построенная на тяжелых компромиссах, она учитывала интересы помещиков гораздо более, чем крестьян, и обладала очень коротким «ресурсом времени» - не более чем на 20 лет. Затем должна была встать необходимость новых реформ в том же направлении.

2.3. Земская и городская реформы.

К крестьянской реформе Россия подошла с крайне отсталым и запущенным местным (земским, как тогда говорили) хозяйством. Медицинская помощь в деревне практически отсутствовала. Эпидемии уносили тысячи жизней. Крестьяне не знали элементарных правил гигиены. Народное образование никак не могло выйти из зачаточного состояния. Отдельные помещики, содержавшие для своих крестьян школы, закрыли их сразу же после отмены крепостного права. О проселочных дорогах никто не заботился. Между тем, государственная казна была истощена, и правительство не могло своими силами поднять местное хозяйство. Поэтому было решено пойти навстречу либеральной общественности, которая ходатайствовала о введении местного самоуправления.

1 января 1864 года был утвержден закон о земском самоуправлении. Оно учреждалось для руководства хозяйственными делами: строительством и содержанием местных дорог, школ, больниц, богаделен, для организации продовольственной помощи населению в неурожайные годы, для агрономической помощи и сбора статистических сведений.

Распорядительными органами земства были губернские и уездные земские собрания, а исполнительными – уездные и губернские земские управы. Для выполнения своих задач земства получили право облагать население особым сбором.

Выборы земских органов проводились раз в три года. В каждом уезде для выборов гласных уездного земского собрания создавались три избирательных съезда. В первом съезде участвовали землевладельцы, независимо от сословия, имевшие не менее 200-800 десятин земли (земельный ценз по разным уездам был неодинаков). Второй съезд включал в себя городских собственников с определенным имущественным цензом. На третий, крестьянский, съезд съезжались выборные от волостных сходов. Каждый из съездов избирал определенное число гласных. Уездные земские собрания избирали гласных губернского земства.

Как правило, в земских собраниях преобладали дворяне. Несмотря на конфликты с либеральными помещиками, самодержавие считало поместное дворянство своей основной опорой. Поэтому земство не было введено в Сибири и в Архангельской губернии, где не было помещиков. Не ввели земство и в Области Войска Донского, в Астраханской и Оренбургской губерниях, где существовало казачье самоуправление.

Земства сыграли большую положительную роль в улучшении жизни русской деревни, в развитии просвещения. Вскоре после их создания Россия покрылась сетью земских школ и больниц.

С появлением земства стало меняться соотношение сил в русской провинции. Прежде все дела в уездах вершили правительственные чиновники вкупе с помещиками. Теперь же, когда развернулась сеть школ, больниц и статистических бюро, появился «третий элемент», как стали называть земских врачей, учителей, агрономов, статистиков. Многие представители сельской интеллигенции показали высокие образцы служения народу. Им доверяли крестьяне. К их советам прислушивались управы. Правительственные чиновники с тревогой следили за ростом влияния «третьего элемента».