55635 (Византия в конце VI — начале VII в. Правление Маврикия и Фоки), страница 2

Пока бунтующее войско шло из Фракии к Константинополю, Маврикий имел достаточно времени принять меры к собственной защите. Оказалось, что главная опасность для него была не в военном лагере, а дома, в столице. Фока в сущности не был избран императором, и таким не считали его столичные заговорщики. Здесь, в столице, замышляли лишь низвержение Маврикия и возведение на его место или его сына Феодосия, или тестя этого последнего, Германа. Но крайняя нерешительность Маврикия ухудшала положение дел со дня на день. Он посылает на встречу Фоки послов, желая вступить с бунтовщиком в переговоры; он далее начинает преследование своих ближайших родственников, сына и тестя его, с которыми заговорщики начали вести переговоры насчет низвержения старого и избрания нового царя. Общее раздражение дошло до крайней степени, когда Маврикий приказал схватить Германа, искавшего убежища в храме св. Софии. В городе начался открытый бунт, городские димы, на которые Маврикий возложил военную повинность на Длинных стенах, покинули свои стоянки и усилили брожение недовольных в городе. Начались пожары.

Тогда Маврикий, потеряв надежду на сохранение власти, в одежде частного лица и в сопровождении самых близких и преданных людей вышел из Константинополя и морем отправился на азиатскую сторону. Высадившись в Никомидии, отправил сына своего Феодосия к Хосрою просить о помощи или пристанище. Между тем, Фока с верными ему фракийскими воинами подошел к столице и остановился в предместье Евдом. Здесь с ним вступили в сношения остававшиеся в столице сословия и бунтовавшие против Маврикия партии. Войско потребовало, чтобы патриарх и сенат явились в Евдом и признали Фоку в царском достоинстве. Ноября 23 произошла коронация, а чрез два дня Фока держал торжественный въезд в столицу. Хотя Маврикий был уже не опасен для Фоки, но он приказал доставить его в Халкидон, и там на глазах несчастного отца были умерщвлены его дети, а затем и сам он погиб от руки палача. Жестокость Фоки не ограничилась этим; через несколько времени та же участь постигла оставшегося в живых старшего сына Маврикия Феодосия, получившего поручение к персидскому царю Хосрою, и трех его сестер.

Эта красивая картинка, идеализирующая образ жизни и нравы славян, мало подходит ко всей дошедшей до нас по другим источникам обстановке славянской политической жизни. В высшей степени важно было бы проследить происхождение этого рода сказаний о славянах, которые оказали свое влияние на характеристику древней славянской истории и первых историков чешских XVIII в. и, несомненно, влияли на постановку славянских воззрений у наших славянофилов. На самом деле сообщаемый у Феофилакта факт не может иметь реального значения. Как можно в VI а путешествовать по Восточной Европе с кифарами или цитрами в руках? Мыслимы ли такие условия общественной жизни, какие нарисованы у Феофилакта? Но ясно, что существовали сказания о блаженных народах, живущих далеко на севере, у мифического Западного океана, которые прилагались к разным неизвестным народам и которые здесь приложены к славянам. К сожалению, подобные сказания остаются еще до сих пор не выясненными со стороны их происхождения и не поставленными в кадр тех народных сказаний, которые составляют продукт фантазии, а не реальной истории. В византийской хронике встречается несколько подобных частью фантастических, частью сентиментальных мотивов, относящихся как к славянской, так и к русской истории! В дальнейшем нам не раз придется нападать на них в своем изложении.

По свидетельству всех почти историков, восьмилетнее правление Фоки (602—610) представляет собой самый худший период византийской истории, когда жестокие казни и бесчеловечное избиение всех подозрительных для Фоки родовитых людей, имевших связи с прежним правительством, составляли, по-видимому, одну из главных задач правительства. Если принять во внимание краткие погодные записи в главном источнике доя этой эпохи, в «Пасхальной хронике», и в «Истории» Феофана, нельзя не вынести впечатления, что действительно в лице Фоки самые грубые инстинкты человечества нашли себе выражение Царствование его, начавшееся истреблением всего мужского поколения Маврикия, продолжалось кровавой расправой со всеми подозрительными лицами.

О настроениях Фоки можно судить по следующему случаю. В пятое лето своего царствования он выдал свою дочь Доменцию за Приска, комита экскувиторов и патрикия. Брачное торжество сопровождалось цирковыми зрелищами и народными празднествами, на площадях рядом с изображениями царя повешены были изображения новобрачных. Фоке показалось подозрительным это, и он сделал распоряжение, чтобы димархи Феофан и Памфил были публично казнены, хотя выставление царской семьи рядом с изображением царя было в обычаях времени и не могло заключать в себе ничего преступного. Т. к. в Константинополе скоро поняли, что при Фоке не может быть ни внешней безопасности для империи, ни внутреннего спокойствия, ибо «извне персы злодействовали над ромэями, а внутри еще хуже делал своими убийствами и темничными заключениями Фока», то не было недостатка в выражениях недовольства правительством. Так, сделан был донос на царицу Константину, остававшуюся еще в живых жену Маврикия, будто она находится в тайных сношениях с Германом и будто между ними созрел заговор о возведении на царство сына Маврикия, Феодосия, который случайно избег смерти. Фока подверг пытке бедную Константину, которая оговорила нескольких слуг, вследствие чего преданы были смерти и сама царица Константина с тремя своими дочерями, и множество важных и сановных лиц, имевших связи с прежним правительством.

При таких условиях вновь начавшаяся на Востоке война с персами получила такое неожиданное направление, что неприятели, завладев тираничной крепостью Дарой, без сопротивления прошли Месопотамией и Сирией и сделались господами всей Малой Азии до Халкидона. Точно так же и положение дел на Балканском полуострове было далеко не благоприятно. В 604 г. Фока купил мир у кагана, увеличив ежегодно платимую ему дань, но вся почти Македония была уже во власти славян, и аварское господство утверждалось постепенно во Фракии и Македонии на смену византийского. Помимо военных неудач и неспособности Фоки руководить военными предприятиями, весьма характерны для той эпохи его странные административные распоряжения. Таково отданное им приказание обратить в христианство всех сирийских иудеев, имевшее следствием восстание в Антиохии и распространение недовольства в Сирии и Египте.

Зять Фоки, патрикий Приск, возбудивший против себя подозрение тестя и находившийся в удалении от дел, привел в исполнение хорошо задуманный им план освобождения империи от этого злого и неспособного правителя. Надежды большинства остававшихся в живых греческих патриотов обратились на византийского правителя в Египте Ираклия, носившего титул экзарха. Египетский экзархат, как и раввинский, представляет новую форму управления, введенную в империи в конце VI в. Не может быть сомнения, что экзархат приближается, до некоторой степени, в особенности по принципу соединения гражданской и военной власти в руках одного лица, поставленного во главе большой области, к характерному для средневековой Византии фемному устройству. Под управлением патрикия Геннадия и его преемника Ираклия, не раз принимавшего участие в персидских войнах в качестве начальника отдельных отрядов, Африка достигла известной степени мира и благоденствия. Экзарх мог располагать значительным флотом и материальными средствами, которые вследствие отдаленности Карфагена от центра не подвергались беспощадным вымогательствам. Сношения Приска с патрикием Ираклием имели целью приготовить высадку военного отряда, перевезенного на судах из Африки, и низвержение Фоки с помощью сторонников этого переворота в самом Константинополе.

Верность африканского экзарха важна была для императора, между прочим, и потому, что Константинополь зависел от египетского наместника в смысле своевременной доставки в столицу хлеба. Малейшая задержка или неточность в доставке хлеба ставили столицу в весьма затруднительное положение. Первые признаки неверности экзарха обнаружились в 609 г., когда Ираклий не выслал кораблей с хлебом в Константинополь, но за то Фока заключил в монастырь проживавших тогда в столице жену Ираклия Епифанию и невесту сына его Евдокию. Это, по-видимому, ускорило развязку дела, заставив экзарха решиться на смелый шаг. Он посадил отряд пехотинцев на суда и поручил начальство над ними сыну своему Ираклию, которому вскоре предстояло в качестве византийского царя начать новую эру в истории Византии, а кавалерийский отряд направил сухим путем под предводительством своего племянника Никиты.

Принятые экзархом меры обеспечивали за его предприятием успех, потому что Фока продолжал оставаться в бездействии и не заботился о защите столицы. В тот день, когда африканские суда с отрядом, предводимым Ираклием, показались в виду Константинополя (3 окт. 610 г.), сам Фока совершал торжественную процессию в Евдом и мало заботился о том, что происходило в городе. Весьма любопытно, что современный событиям писатель отмечает ту особенность прибывшего под Константинополь флота, что суда были снабжены «круглыми башнями», и что на мачтах вместо знамени висели изображения Богоматери. Дальнейшие события произошли быстро и без особенных замешательств. Фока не имел сторонников, на которых мог бы положиться. Самое близкое к нему лицо был его зять Приск, который находился в сношениях с Ираклием и подготовлял высадку африканского войска. Таким образом, через день по прибытии Ираклия к нему приведен был пленный Фока. «Так-то ты, — сказал ему Ираклий, — управлял империей!» «Попробуй сам править лучше», — будто бы отвечал ему Фока. Уступая народной ярости, Ираклий предоставил толпе распорядиться с Фокой по ее желанию. Он подвергся самому жестокому поруганию и сожжен на площади Быка. Октября 5 Ираклий провозглашен императором и коронован на царство патриархом Сергием.

Список литературы

1. Успенский Ф.И. История Византийской империи; М.: ООО "Издательство Астрель"; ООО "Издательство АСТ", 2001

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.world-history.ru/