55291 (Авиаэскадрилия Нормандия-Неман), страница 2

— Больно? — спросил он. Летчик засмеялся:

— Нет, мой генерал.

— А мне, — сказал Захаров, — больно. — По­том он сжал пальцы в кулак и слегка ударил летчика по плечу.

— Больно, мой генерал! — воскликнул лет­чик.

— А мне не больно. И с немцами надо драть­ся не растопыренными пальцами, а кулаком. Тогда побед будет больше, а потерь меньше. По­нятно?

Теперь его поняли. Но война шла жестокая. И сколько еще предстояло пережить потерь! Одна­ко ветераны 1943 года не только поняли и при­няли тактику группового боя как единственно правильную и единственно результативную в тех условиях, но и оказали неоценимую помощь своим менее опытным товарищам, которые впос­ледствии влились в состав полка.

Во второй половине 1943 года французские летчики, уже вполне освоив тактику группового боя, сбили 77 немецких самолетов. Но победы, к сожалению, давались ценой больших потерь. К концу войны от первого состава эскадрильи “Нормандия” в живых осталось всего трое.

в боях за смоленск

В августе “Нормандия” пополнилась новыми летчиками. Сразу после прибытия они, так же как и ветераны “Нормандии”, совместно с лет­чиками 18 ИАП приняли участие в боях за Смо­ленск.

... 30 августа звено “Яков” под командованием капитана Сибирина и шесть “Яков” “Норман­дии” под командованием старшего лейтенанта Бегена прикрывали войска в районе Ельни. Они встретили до 40 Ju-87 под прикрытием Fw-190. Десять “Яков” обратили в бегство всю эту груп­пу, не дав “Юнкерсам” прицельно отбомбиться. Результаты боя — сбито 5 Ju-87, 2 “Юнкерса” и один “Фокке-Вульф”. Потерь не было.

... 31 августа в 9 часов утра 12 “Яков” “Нор­мандии”, которые вел лейтенант Альбер, над Ельней вели бой с 17 Ju-87 и 8 Fw-190. В этом бою было сбито 5 Ju-87, 2 бомбардировщика.

В середине того же дня 9 “Яков” “Норман­дии”, которые вел лейтенант Дюран, встретили до 40 бомбардировщиков He-111 под прикрыти­ем 20 Fw-190. Результаты боя: сбит “Хейнкель”, 3 “Фокке-Вульфа”. У французов в этом бою погибли два летчика.

Такова далеко не полная хроника событий последних августовских дней сорок третьего года.

Известны случаи спасения французами русских летчиков. В этот период летчик 18 НАЛ лейтенант Ни­колай Пинчук в одном из боев сбил один не­мецкий бомбардировщик и таранил второй. Его самолет получил серьезные повреждения и пе­решел в беспорядочное падение. Сам Пинчук был ранен в грудь и правую руку, но все-таки нашел в себе силы, чтобы открыть фонарь ка­бины и замок привязных ремней. Тотчас цент­робежная сила выбросила его из самолета. Чтобы не столкнуться с падающим самолетом, Пинчук не торопился с открытием парашюта. Вытяжное кольцо он дернул спустя несколько секунд.

Как только над Пинчуком раскрылся купол парашюта, к нему устремились два “Фокке-Вульфа”. По всему было видно, что они решили расстрелять обезоруженного летчика. Когда “фоккеры” подошли совсем близко, Николаю по­казалось, что теперь спасти его может только чудо.

Казалось, судьба отважного лет­чика решена, но тут из боя выскочил “Як” с трехцветным коком: летчик “Нормандии” Дюран поспешил Пинчуку на помощь. Он бросился на­перерез немецким самолетам. Тогда они набро­сились на французского истребителя, который помешал им совершить расправу с Пинчуком. Но Дюран только этого и хотел. Он пошел на риск, желая отвлечь немецких истребителей и помочь русскому летчику.

Завязался бой на виражах. Три самолета — один с трехцветным коком и два со свастикой — кружились около медленно опускающегося па­рашютиста. После двух кругов французский летчик приблизился к ведомому “фоккеру”, и тот, увидев опасность, резко ушел в сторону и вышел из боя. То же самое сделал, и второй немецкий летчик.

Выполнив вираж над снижающимся парашю­том, Дюран решил возвратиться к своим. Он по­дошел к тому месту, где три минуты назад шел бой, но там уже никого не было, и французский летчик направился на свой аэродром. Осматри­ваясь по сторонам, он не переставал думать о сбитом русском летчике: ведь бой проходил над линией фронта, и изменивший направление ве­тер мог отнести его на территорию, занятую немцами. Но лейтенант Пинчук приземлился благополучно в расположении своих войск и был быстро доставлен на свой аэродром.

Ряды летчиков “Нормандии” таяли. Вновь прибывших новичков было явно недостаточно, чтобы попол­нить численность авиаполка. Нужно, чтобы по­полнение превышало потери, но все получалось наоборот. Буквально накануне переезда на но­вый аэродром в Мышкове погиб Ларжо. В после­дующие две недели пропали без вести Прециози и Кастелэн. Ряды французских летчиков продолжали таять. Но надо было крепиться — битва за Смоленск продолжалась.

19 сентября, после непродолжительного пере­рыва, “Нормандия” снова начала активные дей­ствия. На ее счету еще три сбитых самолета.

В день освобождения советскими войсками Смоленска и Рославля летчики “Нормандии” сбили семь немецких самолетов. Сколько радос­ти! Песни, шутки, состязания в красноречии. У них появилась надежда, что конец войны не за горами и снова можно будет увидеть Париж, с его балами, женщинами и маленькими бистро, Сеной, бульварами, Елисейскими полями.

Но скоро с этими милыми для французов ил­люзиями им пришлось расстаться. Бои возобно­вились. Опять победы и опять потери. Много волнений доставил своим товарищам лейтенант Мурье, поднявшийся однажды в воздух на само­лете командира полка. Десять раз пытался он сесть, и каждый раз казалось, что он вот-вот свернет себе шею. Наконец ему удалось поса­дить машину. Он был бледен как полотно. Пуйяд подбежал к Мурье, готовой обругать его са­мыми последними словами, но летчик спокойно отрапортовал:

— Мой командир, ваш самолет спасся чудом, как и я! При взлете отломилось хвостовое коле­со. Управление рулем высоты было нарушено. Мне пришлось жарко. Но я любой ценой хотел спасти самолет. И это мне удалось!

Судьба “Нормандии” очень беспокоила совет­ское военное командование.

В конце 1943 года французский полк был вре­менно выведен из состава 303-й дивизии на от­дых и для обучения прибывшего пополнения. Но незадолго до этого, в октябре 1943 года, ветера­ны “Нормандии” приняли участие в памятном для них бою.

...Летчикам 303-й истребительной дивизии поставили задачу прикрыть наземные войска в районе населенного пункта Ленине. Генерал Г. Н. Захаров отдал приказ командиру “Нор­мандии” Пьеру Пуйяду, и “Нормандия” вылете­ла в указанный район на боевое патрулирова­ние. Почему-то в этот день немцы особенно рья­но пытались бомбить этот район, и “Нормандии” пришлось работать с полной нагрузкой. Район был надежно прикрыт, планы немецкого коман­дования сорваны, несколько самолетов Люфт-ваффе врезались в землю, к большой радости пехотинцев, наблюдавших этот бой из траншей. Французские летчики не знали тогда, что при­крывали польскую дивизию, которую командо­вание вводило в бой на этом участке. Ну а бой­цы этой дивизии, с восторгом встречая каждый сбитый немецкий бомбардировщик, конечно, не подозревали, что это работа французских лет­чиков.

ПЕРЕД НОВЫМИ БОЯМИ

25 мая 1944 года полк “Нормандия”, после от­дыха в Туле (где он находился с конца осени сорок третьего года) и пополнения, во главе с Пьером Пуйядом снова прибыл на фронт и в со­ставе 303 НАД принял участие в Белорусской операции. Среди вновь прибывших летчиков бы­ли такие мастера высшего пилотажа и воздуш­ного боя, как Жак Андре (будущий Герой Совет­ского Союза), Луи Дельфино (впоследствии сме­нивший Пьера Пуйяда на посту командира пол­ка), Роже Марши (сбивший 13 немецких самоле­тов), Леон Кюффо (впоследствии генерал ВВС Франции), де Сен-Марсо (впоследствии также генерал ВВС Франции), Морис де Сейн, Фран­суа де Жоффр, братья Рене и Морис Шалль, Андре Муане и многие другие.

В летном почерке каждого французского лет­чика проявлялись черты его характера.

Луи Дельфино, например, по воспоминаниям генерала Г. Н. Захарова, летал подчеркнуто стро­го. Все фигуры, все элементы полета выполнял безукоризненно четко, ровно. Никаких импрови­заций, отклонений 'от заданной программы — ничего, что указывало бы на эмоциональное со­стояние летчика. Выдержанность, беспристраст­ность, можно даже сказать, академическая кор­ректность пилотажа.

Это как-то не походило на поведение других “нормандцев” в воздухе, ибо французские лет­чики именно в силу особенностей характера со­здавали какой-то зримый эмоциональный фон полета.

Исключительным хладнокровием и смелостью отличался Жак Андре, быстро выдвинувшийся в число лучших летчиков “Нормандии”. За год войны — с мая сорок четвертого по май сорок пятого года — Андре сбил 15 самолетов против­ника и стал четвертым (после Альбера, де ля Пуапа и Лефевра) французским летчиком, удо­стоенным звания Героя Советского Союза.

В составе нового пополнения в полк прибыли братья Шалль. Вдвоем они сбили около 20 само­летов противника. Шалль принадлежали к изве­стной во Франции семье авиаторов. Старший из четырех братьев Шалль — бомбардировщик, по­гиб в авиационной катастрофе. Второй брат — генерал авиации, во время второй мировой вой­ны стал активным участником движения Сопро­тивления, попал в руки гестапо. Его отправили в концлагерь Бухенвальд. Два младших брата — Рене и Морис — приехали в Россию, чтобы вое­вать с немцами в полку “Нормандия”.

Лейтенант Марки был, вероятно, лучшим ма­стером пилотажа в полку за весь период его су­ществования. Не было самолета, который бы ему не подчинился, не было фигуры пилотажа, которую бы он не мог выполнить с безукоризненной чет­костью и изяществом. Это был летчик, как гово­рили французы, экстракласса.

НЕЛЕПЫЕ СЛУЧАЙНОСТИ, ТРАГИЧЕСКИЕ ОШИБКИ...

...В конце мая 1944 года в месте дислокации 303-й дивизии, располагавшейся в селе Дубров­ка в непосредственной близости от передовых позиций наземных частей, со стороны немцев стало чувствоваться некоторое оживление в воз­духе: активизировалась бомбардировочная и разведывательная авиация. Теперь известно, что в сорок четвертом году немецкому военному командованию не удалось определить, где и ког­да советские войска нанесут главный удар. По­этому воздушная разведка в тот период приоб­рела для немцев исключительно важное зна­чение.

Советское командование соответственно при­нимало контрмеры. К началу Белорусской опе­рации борьба с воздушными разведчиками ста­ла задачей номер один. Однако воздушных боев до двадцатых чисел июня происходило мало. В один из таких дней, 28 мая, из-за неисправнос­ти самолета трагически погиб опытный летчик, ветеран “Нормандии” Марсель Лефевр.

8 июня стал еще одним тяжелым днем для “Нормандии”. Произошла ошибка, одна из тех, что случались иногда на фронте. Ошибку можно объяснить, в какой-то мере понять, но невоз­можно, оказалось, исправить...

Два “Яка” 18 НАЛ поднялись на перехват двух “Фокке-Вульфов”, которые пересекли ли­нию фронта, очевидно, совершая разведыва­тельный полет. Ведущим пары пошел опытный летчик старший лейтенант Архипов. “Фокке-Вульфы” заметили “Яков” и стали уходить в сторону солнца. Расстояние между самолетами оставалось большим. Архипову не удалось до­гнать немцев и пришлось лечь на обратный курс. Примерно в то же время и с той же це­лью — перехватить двух “Фокке-Вульфов”— подняли звено от полка “Нормандия”. Старший лейтенант Соваж с ведомым младшим лейтенан­том Бейсадом и младший лейтенант Морис Шалль с ведомым младшим лейтенантом Мике-лем устремились в ту сторону, куда сначала уш­ли “Фокке-Вульфы”, а за ними Архипов с ведо­мым. Французский летчик Морис Шалль увидел пару истребителей, идущих навстречу со сторо­ны солнца. Атаковал одного из них на встречных курсах. Очень редко летчику удается попасть в самолет при лобовой атаке, на этот раз, к несча­стью, удалось. Не обратив внимания ни на то, как ведет себя подбитый истребитель, ни на си­луэт столь знакомого каждому французскому летчику “Яка”, Морис сделал второй заход... Так по нелепой случайности погиб Архипов. После некоторых размышлений командование решило оставить молодого французского летчи­ка в полку “Нормандия” и дать ему возможность искупить свою вину в боях. Трудно описать, как переживал свою ошибку сам Морис Шалль. Ка­залось, что Шалль искал смерти: он рвался как одержимый в самое пекло боя. Его храбрость не знала предела, а может быть, и храбрость, и от­чаяние одновременно. С тем же упрямством, с каким он искал смерти, казалось, сама смерть обходила его стороной.

К Дню Победы Шалль сбил 10 немецких само­летов, и за мужество в боях был награжден ор­денами Красного Знамени и Отечественной вой­ны I и II степени.

“444... В ВОЗДУХЕ “МЕССЕРЫ” И “ФОККЕ-ВУЛЬФЫ”

Летом и осенью 1944 года французские лет­чики одержали ряд блестящих побед. На самых современных по тому времени истребителях Як-3 они буквально наводили страх на немец­ких летчиков. Только 16 октября 1944 года в воздушных боях над территорией Литвы и Вос­точной Пруссии они сбили 30 самолетов против­ника.

Вот что вспоминает о тех боях летчик полка “Нормандия” Франсуа де Жоффр, совершивший 125 боевых вылетов (вместе со своими товари­щами он сопровождал советские бомбардиров­щики, штурмовал войска противника, участво­вал в воздушных боях, сбил 11 неприятельских самолетов; награжден советскими орденами Красного Знамени и Отечественной войны I сте­пени):

“Мне выпала честь участвовать в первых воз­душных боях 30 июля. Под командованием Мат­раса мы патрулируем четырьмя парами. Погода установилась хорошая. Лишь редкие облака мо­гут укрыть нас от врага. Пролетая над Сувалками, находившимися еще в руках немцев, Шалль и Бейссад увидели четыре вражеских самолета и вступили с ними в бой. На полной скорости Матрас и я следуем за нашими товарищами и ввязываемся в схватку. Перед нами четыре ис­требителя “Фокке-Вульф”, сопровождавшие бомбардировщики “Юнкерс-87” и “Юнкерс-88”. Летчики Люфтваффе, “усачи”, как мы их назы­ваем, бьются как львы.

Первым одерживает победу Андре, и мы ви­дим, как летчик подбитого самолета прыгает с парашютом. Наши рации не умолкают ни на ми­нуту;

В наушниках сплошной рев и визг. Мы кру­жимся как сумасшедшие. Я делаю крутой ви­раж и в перекрестии прицела успеваю заметить черную свастику немецкого самолета. Резко на­жимаю на гашетку и даже не стараюсь увидеть результаты. Меня пьянит запах пороха. Мой са­молет пикирует как бешеный, взвивается све­чой, делает перевороты. Зубы у меня стиснуты, в висках стучит. Остальных я потерял из виду и остался один в небе над Сувалками. Кончились боеприпасы. Вдали сверкающий Неман — чу­десный ориентир. Десять секунд бреющего по­лета, и я на аэродроме. Я горю, как в лихорад­ке. С нетерпением ожидаю разбора атаки. Нет Монье и Бейссада. Андре отделался благополуч­но, но его “Як” весь изрешечен. Осколком зе­нитного снаряда оторвало элерон и часть крыла. Но он все-таки сбил один “Фокке-Вульф”. Ле Мартело сбил еще один “Фокке-Вульф”, а Шалль — бомбардировщик “Юнкерс-87”.

В половине пятого наступает очередь четвер­той эскадрильи схватиться с “Мессершмитта-ми-109”, которые ожесточенно атаковали группу штурмовиков. Поздравляем Перрэна, который, уничтожив один “Мессершмитт”, спас “летчика-штурмовика, жизнь которого висела на волоске.

Перед заходом солнца вылетает первая эска­дрилья. Она настойчиво, но безуспешно пресле­дует восемнадцать “Фокке-Вульфов”. По воз­вращении Альбер и де ля Пуап не скрывают своего раздражения. К тому же Бейссад и Мо­нье так и не вернулись. Несмотря на выдачу узаконенных ста граммов водки, в столовой в этот вечер царит угрюмая тишина. Однако рано мы начали оплакивать Бейссада и Монье. Уже на следующий день нам стало известно, что Монье спрыгнул с парашютом в пятидесяти метрах от русских окопов и его под самым носом у нем­цев подобрали русские солдаты. А вот Бейссад объявился несколько позднее — только после войны он вернулся из плена.

Бои становятся все более ожесточенными. Враг бешено сопротивляется. 1 августа третья эскадрилья атакует большую группу самолетов из пятнадцати бомбардировщиков “Юнкерс-87”, сопровождаемых двенадцатью истребителями “Фокке-Вульф”. Вместе с нами в бою участвует заместитель командира дивизии майор Заморин. Сегодня нам, как никогда, надо показать свое умение.