55288 (Восстание Жакерия), страница 2

Социальная структура крестьянства

Вплоть до начала XIV в. главенствующим критерием социального статуса крестьянина во французской деревне была его принадлежность к той или иной правовой категории. Крестьянин более высокой юридической категории намного чаще оказывался более зажиточным и уважаемым внутри своей деревни, чем крестьянин низшей юридической категории. Однако это положение изменяется и ведущим социальным признаком оказывается имущественный статус.

К концу XIII в. существовали несколько состояний серважа. Одни из сервов так принадлежали сеньорам, что они могли распоряжаться всем их имуществом, имели право лишать их жизни и т.д. С других сеньоры не могли ничего требовать, кроме выполнения повинностей. В некоторых областях Франции, например в Бовэзии, с сервами обращались более человечно. Им разрешалось уходить и служить другому сеньору, при условии “платы своим сеньорам положенных обычаем рент и подушного”. Другие источники повествуют о том, что сервы в районе Бордо “признали, что они и их наследники являются … людьми, подчиненными произвольной талье от госпожи…”.

Развитие товарно-денежных отношений в условиях Франции приводило к ликвидации барской запашки и укреплению системы мелких чиншевых держаний. Связь сельскохозяйственного производства с рынком осуществлялась исключительно через крестьянские хозяйства.

В силу этого крепостная зависимость (серваж) стала экономически нецелесообразна. Освобождение сервов началось еще в XII в., а продолжилось вплоть до XIV в. Феодалы, постоянно нуждавшиеся в денежных средствах, охотно шли на выкуп сервами их личной свободы.

Юридически это во многих случаях оформлялось отпускными грамотами, выдаваемыми отдельными лицам или целым деревням, в которых определялось условия и сроки выкупа сервами их личностных повинностей. Так в грамоте Епископа Гвидо Отенского от 1225г., можно узнать, что “… мы навеки освободили поместье наше от всяких чрезвычайных поборов и от тальи, при условии, чтобы ежегодно в воскресенье, когда поется Letare Iherusalem, каждая семья, которая сможет платить, давала нам… по 15 солидов. А те семьи, которые упомянутых 15 солидов заплатить не смогут, будут облагаться по нашему усмотрению и нашему требованию”.

Издавались и особые законодательные акты. Так, в 1315г. Людовиком X был издан ордананс, согласно которому крепостные двух королевских бальяжей освобождались за выкуп от серважа. “ Выкупу подлежали такие повинности, как брачный и посмертный поборы и произвольная талья. Выкупные платежи вносились сразу, или раскладывались на определенный срок в виде дополнительной ренты сверх поземельной. “Люди же Абонвиля и всякий, кто держит или будет держать землю или (другое) владение в селении Абонвиль и его территории, будут (сообща) платить аббату и братии монастыря или их уполномоченному чинши, кои они привыкли платить за свои владения, (также) десятины, шампар и (нести) извозную повинность, по две барщины в год, (последнее, впрочем) лишь те, кто имеют лошадей,… а также прочие повинности…”.

Выкупив эти повинности, серв становился свободным человеком – вилланов. Он мог свободно вступать в брак и наследовать отцовское имущество, не подвергался произвольному обложению.

Как держатель господской чиншевой земли, он был обязан вносить поземельный оброк и выполнять другие вилланские повинности. До подлинной свободы, однако, было еще далеко. Крестьяне оставались сословно неполноправными и находились под судебной властью сеньоров.

Процесс освобождения французского крестьянина растянулся на несколько столетий. Наиболее интенсивно он протекал в конце XIII – первой половине XIV в.

К XIV в. положение сервов – там, где эта категория сохранялась, обнаруживается ряд новых черт, обусловленных военно-политическим и демографическим кризисом и феодальной реакцией. Повсеместная нехватка рабочих рук побудила сеньоров прекратить “коллективные” освобождения крестьян. Получить освободительную грамоту удавалось теперь лишь отдельным сервам и за большой выкуп. В ряде провинций Центральной и Восточной Франции графы и герцоги пользуются усилением своей власти, чтобы воспретить на территории данного графства (или герцогства) переход сервов из сеньории в сеньорию и обеспечить возврат беглых. Личные повинности – формарьяж, мэнморт, шеваж, неабонированная талья, которые в прошлом несли все крестьяне, ныне превращаются здесь в отличительную особенность сервов и взимаются особенно строго.

Вследствие всего этого серваж XIV в. приобрел как бы новый облик: он подразумевал особо тяжелые ограничения и повинности и резче противопоставлял сервов всем другим зависимым крестьянам. Просуществовал новый серваж сравнительно недолго.

Социальную структуру крестьянства стало все в большой мере определять его разделение на различные имущественные прослойки.

В середине XIV в. и во второй его половине глубина расслоения и доля малоземельных в ряде мест временно сократились, так как убыль населения и обилие пустующих земель расширили среднюю прослойку, особенно в малоплодородных и удаленных местностях, где спрос на землю был ниже.

Сохранилась и упрочнилась во Франции XIV – XV вв. деревенская община. Как и в XII – XIII вв., она по-прежнему регулировала сроки полевых работ, пользование общинными угодьями, порядок выпаса скота по стерне и на паре. Сокращение угодий и обострение нехватки пастбищ даже увеличивали необходимость в общинных сервитутах. Роль общины выросла и в связи с ее участием в раскладе налогов, взимание которых становилось все более регулярным.

Однако численное разрастание деревенских общин и расширение их функций совмещались с возраставшим хозяйственным обособлением отдельных домохозяев. В Северной Франции такие домохозяйства часто бывали, невелики по размеру и представляли собой обычно малые семьи, включавшие родителей и их неженатых детей. В Южной Франции в областях “реальной тальи”, где при наследовании действовало правило майората, преобладали “неразделенные крестьянские дворы, объединявшие несколько поколений и боковых родственников”. Соответственно эти различиям в Северной Франции был особенно многочисленный слой крестьянской бедноты, пополнявший ряды батраков и поденщиков. Этот слой существовал, разумеется, и на Юге. Но сила родственных уз и традиций нераздельности домохозяйства придавали его использованию патриархальные черты, которые долгое время препятствовали превращению рабочей силы в товар и перерождению средневекового найма в буржуазный.

Структура французской сеньории и сеньориальная эксплуатация крестьянства в XIII – XIV вв.

Об сеньориальных хозяйствах этого времени можно узнать из сохранившихся документации – “счетные книги”, приходно-расходные записи – позволяют яснее представить бюджеты сеньорий. Они располагают рядом сведений о формах сеньориального хозяйства, об использовании в нем аренды и найма, о зарплате батраков, ценах на сельскохозяйственные продукты, масштаб их сбыта, об ипотеке, кредите и т.д.

Сеньориальные хозяйства пережили значительные изменения за небольшой промежуток времени. Внешние факторы вовлекли за собой перестройку сеньориальных хозяйств. Ярче всего она видна на примере крупных церковных сеньорий. Еще в XII – XIII вв. зерновое домениальное хозяйство здесь, хотя и сократилось, но не исчезло. В XIII в. оно велось обычно под надзором сеньориальных министериалов силами наемных батраков. В XIV в. церковные землевладельцы стали вовсе отказываться от собственного хлебопашеского хозяйства. К этому их побудили рост заработной платы батраков и пастухов и относительное падение хлебных цен. Сохранив домениальные поля в своем владении, церковь, однако, передавала их – в первую очередь наиболее плодородные и расположенные близко от городов – в срочную аренду – a ferme.

Арендаторами в XIV – XV вв. чаще всего выступали зажиточные крестьяне – “пахари”, нередко выполнявшие функции министериалов и ведавшие в прошлом организацией господского хозяйства. Многие из них сохранили функции сержантов, мэров, прево и продолжали брать на откуп сбор поступлений с крестьянских держаний.

Это обеспечивало их средствами для ведения хозяйства на арендованной земле. Арендная плата взималась сеньорами в деньгах и продуктах. Сроки аренды измерялись в Северной Франции девятью-шестью, реже тремя годами. Краткосрочность аренды позволяла изменить ее условия в зависимости от конъюнктуры.

Аналогичная картина была характерной и для крупной светской сеньории с той разницей, что создание домениальных массивов наиболее плодородных земель, сдаваемых в срочную аренду, здесь предшествовал более длительный и трудный период земельных отчуждений и конфискации держаний неплательщиков, поскольку домены светских сеньоров сильнее подвергались в предшествующий период раздаче в держания и раздроблению.

Что касается домениальных лесов, лугов и пастбищ, то они сохранились непосредственно в собственности сеньоров и управлялись их министериалами.

На средних и мелких сеньориях существовала домениальная пашня. Ее обрабатывали преимущественно наемные работники; поступления с нее использовались для обеспечения потребительских нужд сеньоров. Однако доля этих поступлений была небольшой, главную роль играли доходы от мельниц, десятин, торговых и судебных пошлин, а также от мелкокрестьянских испольных аренд.

Система эксплуатации крестьянства в сеньории этого периода пережила немаловажные изменения. Если в предшествующие столетия сошла на нет отработочная форма ренты, то теперь и денежные оброки, повсеместно возобладавшие в составе феодальных повинностей крестьян-держателей, превратились в сугубо второстепенный источник сеньориальных доходов.

Все большую роль стали приобретать такие формы эксплуатации крестьянства, как фермерская аренда (на севере), мелкокрестьянская испольщина (на юге), а также наем. Но, тем не менее, остаются незыблемыми основополагающие устои феодального господства над крестьянами. А также господство над основной массой деревенского населения – мелкими крестьянами-держателями, продолжавшими нести поземельные или даже личные повинности. Правда, доля этих повинностей в доходах сеньории резко сократилась. Но зато доля судебных и баналитетных платежей, уплачивавшихся теми же держателями, еще более выросла. Сеньория в этом смысле все больше превращалась в форму реализации государственно-корпоративного господства над крестьянами.

По мере усиления королевской власти растут налоги, в первую очередь королевская талья. Ее взимание начинается еще с XIII в. В рассматриваемый период обложение королевской тальей распространяется в первую очередь на таких “вольных” крестьян, но иногда ее взимали и с владельцев сервильных держаний. По способу обложения талья могла быть или подоходным или поземельным налогом.

С начала XIV в. талья все чаще дополнялась другим прямым налогом – фуаж. С середины XIV в. приобретают все большую тяжесть косвенные налоги, в первую очередь знаменитая габель (обязанность ежегодно выкупать у королевских откупщиков определенное количество соли по высокой цене), а также “эд” и “мальтот” (наценка на все приобретенные товары в размере одной двадцатой – одной сороковой их продажной цены).

Усиление налогового пресса изменило соотношение сеньориального и государственного обложения французских крестьян.

В это время широко распространилась цензива – одна из самых благоприятных форм крестьянского держания. Она отличалась целым рядом льгот.

Предоставляла держателю очень широкие владельческие права, позволяя продавать, завещать, дробить между наследниками и закладывать землю практически без ограничения со стороны сеньора. Она предполагала относительно наибольшее – в рамках феодализма – соответствие формы земледельческого производства и формы собственности. Неудивительно, что многие арендаторы домениальных земель, вступившие на путь товарного производства, принадлежали к числу цензитариев и сохранили цензиву одновременно с арендованной землей. Перед зажиточной деревенской верхушкой цензивная форма держания открывала, несомненно, благоприятные экономические перспективы. Однако все это касалось лишь небольшой по численности верхней имущественной прослойки крестьянства.

ПРИЧИНЫ КЛАССОВОЙ БОРЬБЫ В ПЕРИОД РАЗВИТОГО ФЕОДАЛИЗМА

В период развитого феодализма, когда крестьянство во всех регионах Европы выступает как уже сложившийся единый класс, его классовая борьба выступает в наиболее четком виде, выражая основной антагонизм феодального общества. При этом она развивается от низших форм к более высоким. На первом этапе развитого феодализма не только в Западной Европе, но и в других регионах в XI – XIII вв. главной формой классовой борьбы становятся конфликты отдельных крестьян с их сеньорами, зародившиеся еще в раннее средневековье и довольно однотипные во всех странах.

На втором этапе развитого феодализма крестьянско-сеньориальные противоречия значительно обострились во всех регионах. В западноевропейском и юго-западном регионах главной предпосылкой этого обострения было быстрое развитие товарно-денежных отношений, связанный с ним кризис барщинной сеньории и попытки феодалов преодолеть кризис с помощью сеньориальной реакции. Обострению ситуации способствовало также усиление в XIV – XV вв. в этих регионах государственной эксплуатации крестьян и проведение центральной властью антирабочего законодательства о максимальной заработной плате наемных рабочих. Невзгоды крестьянства, особенно во Франции, усугублялись Столетней войной.