55177 (Исследования Великой Отечественной войны. Обзор), страница 3

К концу войны благодаря титаническим усилиям всей страны Красная Армия превзошла противника в профессиональном отношении, однако зачастую использовала далекую от профессионализма своеобразную методологию: "победа любой ценой". "Мы за ценой не постоим" - отнюдь не песенный образ. Это способ действия Сталина и многих его подчиненных. Известно его постоянное требование не останавливаться ни перед какими жертвами. Наиболее одиозный характер носят приказы 270(1941 года) и 227 (1942 года).

Первый из них объявлял "предателями" всех военнослужащих Красной Армии, попавших в плен. Подвергались преследованиям и семьи оказавшихся в плену командиров. Такой приказ, по сути, компрометировал Советское государство, он противоречил международному праву, в частности принципу презумпции невиновности. Не отрицая отдельных актов преднамеренного перехода на сторону врага, необходимо подчеркнуть, что подавляющее большинство людей попали в плен по вине командования. Оно, а не эти люди, честно выполнявшие свой долг, и должно было нести ответственность. Сложившаяся по вине Сталина практика относительно этих людей, в том числе лишение их льгот участников войны, противоправна, поскольку понятия “оказаться в плену” и “сдаться в плен” далеко не тождественны.

Как реакцию Сталина на поражения под Ленинградом, в Крыму, под Харьковом (вследствие его же просчетов) нужно рассматривать и жестокий приказ 227. Пропаганда назвала этот приказ “Ни шагу назад!”, но с таким содержанием и до этого издавалось немало распоряжений. Вновь оправдывая себя, Сталин на этот раз обвинил, по существу, всех командиров и бойцов в “недисциплинированности”, хотя громадное их большинство проявило мужество и преданность Советской Родине. Сталин в этом приказе открыто заявил, что он, по примеру Гитлера, спасавшего свой фронт от развала зимой 1941/42 года, вводит штрафные батальоны и заградительные отряды. И в военном отношении приказ был ущербным. Он воспрещал любой отход, в том числе и оправданный интересами маневренной войны, что вело к новым безрассудным потерям.

Как это ни парадоксально, о побежденном противнике мы знаем больше, чем о победителе. В уникальном двухтомнике В.Дашичева “Банкротство стратегии германского фашизма” приведены многочисленные источники по стратегии врага, включая и цифры потерь вермахта в войне, подсчитанные с точностью чуть ли не до последнего солдата. Подобного свода документов с нашей стороны нет до сих пор. О наших потерях мы точно сказать не можем.

Но главное - пока не определена полностью цена победы, историю войны нельзя считать исследованной. Во всем комплексе вопросов здесь неизбежно выделяется ответственность за неисчислимые жертвы. Именно нежелание раскрывать это и обусловило во многом фальсификацию военной истории.

В умах советских людей мысль о том, какой же ценой досталась победа, возникла давно. Еще 25 июня 1945 года, на другой день после парада на Красной площади, А. Довженко, например, с горечью отмечал в своем дневнике: в “торжественной и грозной речи” маршала Жукова “не было ни паузы, ни траурного марша, ни молчания”. Как будто эти “тридцать, если не сорок миллионов жертв и героев совсем не жили. Перед великой их памятью, перед кровью и муками не встала площадь на колени, не задумалась, не вздохнула, не сняла шапки”.

Нельзя сказать, что в период войны у нас совсем не упоминали о павших. Приказы содержали фразу “вечная слава героям...”, однако число их тщательно обходили молчанием, фарисейски сообщая только о колоссальных потерях немцев. Уже 3 июля 1941 года “великий стратег” объявил о разгроме “лучших дивизий врага”, а 6 ноября, совсем утратив чувство меры, утверждал, что Германия истекает кровью, потеряв 4,5 миллиона солдат и офицеров. По окончании войны Наркомат обороны СССР нарушил нравственную традицию цивилизованных народов, требовавшую опубликования поименных списков погибших и пленных. Первоначально упоминалось о 7 миллионах погибших. Хрущев назвал иное число: 20 миллионов. Интересно, что впервые эта цифра возникла у Джона Кеннеди в разговоре с Хрущевым, тот согласился... Брежнев в 1965 году говорил: “более 20 миллионов”. В действительности наши потери куда больше. В 1940 г. население СССР составляло 194 миллиона человек, в начале 1946г. - 167 миллионов. Разница в 27 миллионов, не считая среднегодового, пусть ослабленного прироста.

А что историки? Они бездумно повторяли эти цифры. В некоторых разделах 12-томной истории второй мировой войны приведены разрозненные сведения о потерях Красной Армии, например, в операциях за рубежом. Однако до сих пор неизвестны точное число погибших военнослужащих, включая пленных, распределение боевых потерь по периодам войны, видам вооруженных сил, фронтам, армиям, операциям, соотношение потерь двух враждебных коалиций. По-прежнему можно встретить примитивные попытки выдать общие потери восточного фронта вермахта за количество одних лишь убитых, сопоставления потерь только Красной Армии с общими потерями вермахта и его союзников. В последние годы, когда отдельные ученые начали углубленное изучение проблемы, речь пошла уже о 27 миллионах погибших граждан СССР. Однако и эту цифру, думается, нельзя считать окончательной.

Число погибших наших военнослужащих, по разным данным колеблется от 8 до 14, даже до 22 миллионов. Восточный же фронт вермахта, по данным историков ГДР и СССР, потерял 2,8 миллиона. Соотношение этих потерь составит не один к одному, как до сих пор считают некоторые авторы, а по меньшей мере три - пять к одному. В правомерности сопоставления жертв двух армий, наиболее активных участников враждебных коалиции, едва ли можно сомневаться.

Громадны и материальные затраты СССР. Их изучение также далеко от совершенства. Весьма важные вопросы даже не поставлены. Скажем, насколько целесообразным и эффективным оказалось экономическое обеспечение обороны до начала войны, во что обошлись отступление армии до Ленинграда, Москвы, Сталинграда, Ставрополя, перебазирование производительных сил в безопасные районы и другое, Не осуществлен и сравнительный анализ материальных потерь государств, участвовавших в войне.

Не изжиты пока и известные по военным временам Представления: “какая война без жертв”, “война спишет все”, “победителей не судят”. И хотя сегодня уже трудно кого-либо убедить в том, будто не было грубых просчетов руководства СССР накануне и в ходе войны, неоправданных потерь, мы нередко все еще пытаемся объединить добро и зло в ее истории под высокими словами “героическое и трагическое”.

В застойные годы некоторые военные историки приняли концепцию “объективных” (главных) и “субъективных” (второстепенных) причин поражения Красной Армии. Однако, при внимательном рассмотрении, СССР отнюдь не был обречен на жестокие поражения 1941-1942 годов и безмерные потери.

Глава V Перелом

Основные черты, свойственные сталинизму и нашедшие свое наиболее яркое проявление во время войны, - некомпетентность, жестокость, бюрократизм. Еще на XX съезде КПСС было со всей определенностью сказано: “Единовластие Сталина привело к особо тяжким последствиям в ходе Великой Отечественной войны”. Однако и до сих пор некоторые пытаются опровергнуть эту мысль, утверждая, что Сталин, его окружение во время войны умерили свою жестокость, смягчили командно-репрессивную систему, что после Сталинградской битвы Сталин будто бы овладел полководческим искусством. Но Сталин не был полководцем, тем более “великим”. В условиях самовластия он взял на себя руководство войной, не имея для этого даже удовлетворительной профессиональной подготовки. Сталин занял в 1941 году все мыслимые должности в Государственном Комитете Обороны, ЦК ВКП(б), Совнаркоме СССР, Наркомате обороны и др. Волею судеб ставший военно-политическим руководителем одной из крупнейших держав мира, Сталин не обладал такими необходимыми качествами, как специальные знания, общая культура и научная интуиция, глубокий и гибкий подход к решению возникающих проблем, умение выбрать главную из них. Некомпетентность Сталина и многих его приближенных оказывалась особенно пагубной при ничем не ограниченной власти “вождя”, сверхжесткой централизации, его стремлении взять все на себя - от обороны какой-нибудь высотки до конструкции пистолета-пулемета, а также из-за скованности инициативы других руководителей, из страха перед диктатором.

Осенью 1942 года произошел перелом в методах стратегического руководства. Сталин назначил своим заместителем Жукова. А Жуков в конце 1942 года был уже иным военачальником, чем летом 1941-го. Он теперь не смотрел на Сталина как на воплощение мудрости. Обогатившись опытом войны и зная подлинные военные “способности” Сталина, Жуков оказал сильное влияние на выработку решений и подготовку контрнаступления под Сталинградом.

19 ноября 1942 года наши войска превосходящими силами перешли в контрнаступление севернее и южнее Сталинграда, прорвали линию фронта на участке румынских войск, за пять дней окружили 6-ю армию. Командующий ею генерал Паулюс тотчас же попросил у Гитлера свободы действий, чтобы пробиться со своей армией из котла, но тот отклонил эту просьбу, твердо заверив, что своевременно деблокирует ее, а до тех пор будет снабжать при помощи люфтваффе; последнее же было делом Геринга, который легкомысленно поручился, что обеспечит снабжение окруженных соединений по воздуху. Главным для Гитлера, как он заявлял, был прежде всего “фанатический принцип” - удержать Сталинград во что бы то ни стало, ибо сдать его означало потерять всю технику и город навсегда. А этого он не хотел и не мог сделать хотя бы уже из соображений собственного престижа!

В послевоенное время публицисты неоднократно и крайне резко критиковали Паулюса за то, что тот в первые дни ноября не предпринял прорыва на собственную ответственность, чтобы спасти 6-ю армию. Сколь мало они учитывают тогдашнее положение: ведь вера германских войск в свои силы еще не была утеряна и до тех пор высшее командование всегда справлялось со всеми кризисами! “Мне тогда совсем не приходила в голову революционная мысль о том, чтобы сознательно вызвать поражение и тем самым привести к падению Гитлера и нацистского режима как препятствия для окончания войны”⁵, - признавался позднее Паулюс.

Так и сражалась армия Паулюса, заняв круговую оборону и надеясь на деблокаду извне и на снабжение по воздуху! Между тем 19 и 22 декабря 1942 года теоретически еще имелась последняя возможность для командующего 6-й армией вопреки полученным указаниям решиться на прорыв. Но Паулюс, воспитанный в духе германского военного мышления и повиновения, не захотел действовать без приказа вышестоящего командования и продолжал держаться в котле. В конце января 1943 года 6-я армия была вынуждена капитулировать.

Паулюс, только что ставший фельмаршалом, сдался в плен. Из 91 тыс. немецких солдат, попавших в плен, впоследствии вернулись лишь 6 тыс. Геббельс объявил в стране траур на три дня.

Заключение. Победа

С полным основанием мы пишем о прогрессивном воздействии разгрома фашизма на развитие всего человечества, подчеркиваем решающую роль СССР. Но победа, сохранив и упрочив независимость нашей страны, одновременно укрепила диктатуру Сталина; она разрушила фашистские режимы в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, но распространила на них влияние сталинизма. Имперские тенденции сталинской дипломатии, общая ее профессиональная ограниченность явились одной из предпосылок возникновения "холодной войны". Этому способствовали и огромные военные потери СССР, породившие самоуверенность правящих кругов НАТО.

Односторонне истолкованы пока источники победы. Наукой признаны исключительная роль овладевшей массами идеи защиты Родины, приобретшего новое содержание патриотизма, исключительное мужество армии и народа, их способность превзойти противника в военном искусстве и технике. Однако историки, по существу, глубоко не исследуют антиисточник - сталинизм, удесятеривший жертвы народа. Не преодолены различные проявления персонификации истории. Место народа и армии в наших трудах все еще занимают Сталин, его окружение да сотня-другая героев-одиночек.

1418 дней Великой Отечественной войны - это не только важнейшая составная часть второй мировой войны, но и крупнейшее военное столкновение всех времен. Ни одно из них не втянуло непосредственно в ожесточенные сражения такое огромное число людей, не сопровождалось такими гигантскими человеческими и материальными потерями. Ко многим чертам этого события применимы прилагательные превосходной степени. Но можно отметить и сильнейшую противоречивость: с одной стороны - крайне несправедливые, опасные для всего мира цели агрессора, прекрасно организованного, обученного и вооруженного. Фашистское руководство не связывало себя никакими нормами морали и права, особенно относительно "неарийских народов". С другой стороны - это самые высокие цели защиты Родины и всего человечества, это мужество армии и народа, способных превзойти противника и в военном искусстве, и в боевой технике.