Рабовладельческие виллы в силу хорошей организации да­вали стабильный годовой доход, который, однако, был меньше дохода, приносимого ростовщичеством, откупом налогов или финансовой спекуляцией.

Управлял виллой вилик — назначаемый рабовладельцем раб. Существовали также самоудовлетворявшиеся хозяйства, ко­торые назывались латифундиями. Они возникли во II в. до н. э. и были в основном скотоводческими, основанными на рабском труде. В I в. до н. э. — I в. н. э. в сельском хозяйстве Рима ла­тифундия стала заметным элементом производственной струк­туры. С одной стороны, возникновение и развитие латифундий может быть представлено как естественный процесс развития рабовладельческой виллы. Одной из важнейших целей крупных магнатов было вложение капитала в землю и расширение своих владений за счет средних рабовладельческих вилл, особенно в Италии, так как италийские земли были освобождены от на­логов. Это приводило к возникновению крупнейших капиталов. Так, состояния большинства римских сенаторов были не ниже 8 млн сестерциев, эквивалентных стоимости 14—29 тыс, тонн зерна, а богатейшие аристократы имели до 400 млн. сестерциев. С другой стороны, начиная с правления императора Авгу­ста, когда Римское государство в результате завоевательных войн получило значительные территориальные приращения, возникла практика награждения, главным образом в провинци­ях, государственных сановников и военачальников обширными земельными владениям, что также способствовало развитию крупного землевладения.

Преимущества рабовладельческой виллы по сравнению с хозяйством италийского крестьянина заключались в применении кооперации труда и в лучшей его организации, в разнообразии используемых орудий. Виллы использовали технический опыт, накопленный в крестьянском хозяйстве, и широко применяли передовые агрономические методы. Древние авторы обращали особое внимание на рациональное исполь­зование рабского труда. Незаинтересованность рабов в труде рабо­владельцы старались компенсировать продуманной организацией тру­да, разветвленной системой надзора, разработкой строгих норм выра­ботки.

Наряду с наказаниями нерадивых рабов владельцы вилл стали поощрять разными методами усердных рабов (лучшим питанием и одеждой, разрешением иметь семью и др.), пытаясь сделать рабов заин­тересованными в своем труде. В итоге своего развития виллы стали на­иболее высокоорганизованной формой рабовладельческого хозяйства. По выводам многих исследователей, производительность труда в рабо­владельческих имениях I в. н. э. была даже выше, чем в хозяйствах сво­бодных производителей.

Параллельно с этим процессом ускорялось разорение мел­ких землевладельцев, которые продавали свои участки, оказы­ваясь безземельными крестьянами, вынужденными арендовать землю у владельцев больших имений. Свободные крестьяне дос­тигали большей эффективности производства, чем отдельные рабы, но при этом арендаторы не могли использовать преиму­ществ кооперации, на которых основывалось экономическое процветание средних вилл. Поэтому рост этих вилл не мог не сопровождаться изменениями в их внутренней структуре, свя­занными с развитием аренды.

Основная масса рабов была занята в сельском хозяйст­ве, имевшем в римской экономике доминирующее значение (в отличие от хозяйства Древней Греции, в котором веду­щее место занимали ремесло и торговля). На базе рабско­го труда в Риме возникло большое количество обширных рабовладельческих хозяйств — так называемых латифун­дий (от latus — обширный и fundus — имение). Рабовла­дельческие латифундии, вследствие дешевизны рабского труда и использования преимуществ простой кооперации, производили продукты с меньшими издержками, чем мел­кие хозяйства свободных крестьяне. Это вело к разорению свободного мелкого италийского крестьянства, которое вы­теснялось, попадало в рабство.

Таким образом, хотя в целом товарность древнеримского производства существенным образом и не изменилась, ее центр сместился с централизованного хозяйства виллы на арендуемые земли латифундии. Это имело важные последствия, ибо именно здесь были заложены все основные тенденции, проявившиеся в ходе дальнейшего развития форм организации римского сель­скохозяйственного производства.

Новая структура поместья оказалась более совершенной, нежели рабовладельческая вилла старого типа. С одной сторо­ны, была выработана система, которая позволяла использовать личную заинтересованность арендатора в результатах его труда, что приносило значительные доходы; при этом собственно по­требности рабовладельца в полной мере удовлетворялись той частью хозяйства, которая работала непосредственно на дом хозяина. С другой стороны, рыночная ориентация хозяйства значительно углубилась, так как теперь арендаторы оказались заинтересованными в денежных поступлениях, а рабовладелец смог часть своих рабов занять ремесленным трудом и сократить закупки ремесленной продукции. Ремесленное производство, вплоть до создания предметов роскоши, приобретало все более распространенный характер в рабовладельческих поместьях та­кого типа. Следовательно, денежные доходы рабовладельца росли и эффективность рабовладельческого хозяйства, если принимать во внимание его ориентированность на получение стоимости прибавочного продукта, повышалась.

В каждом большом поместье имелись управляющий и его помощник с целым штатом надсмотрщиков и мастеров, в веде­нии которых находились рабочие. Прибавочный продукт изымался в форме ренты, первона­чально денежной, затем натуральной и издольной в соединении с отработочной. Это создавало возможность некоторое время выдерживать конкуренцию. Но изменившиеся политические условия (резкое сокращение притока рабов вследствие прекра­щения широкомасштабной агрессии) вынуждают рабовладель­цев заботиться о естественном воспроизводстве рабов как ос­новной производительной силы.

Колонат

В Римской империи как форма аренды был широко распространен колонат. Колонами римские юристы называли любых арендаторов и тех, кто полу­чал землю и инвентарь по договору или сидел на земле из по­коления в поколение, и тех крупных арендаторов, которые об­рабатывали землю с помощью своих рабов или сдавали землю небольшими участками субарендаторам.

В начале II в. н. э. колоны, находясь на положении свобод­ных экономически и юридически арендаторов, вносили фикси­рованную арендную плату, обусловленную количеством и каче­ством используемой земли, а уже к концу века наиболее рас­пространенной стала форма, фактически тождественная денеж­ному оброку.

В конце II — начале III в. в африканских провинциях воз­никла барщина, окончательно утвердившаяся в IV—V вв.

К положению колонов из свободных граждан (ставших ими через систему клиентелы) постепенно приблизилось положение рабов (квазиколонов). Так происходила трансформация рабства в новые, хотя еще и не оформленные юридически, отношения. Колонами могли становиться и свободные арендаторы, и вернувшиеся из города плебеи. Сначала в Риме проводилась четкая грань между квази­колонами (рабами-колонами) и попавшими в зависимость че­рез систему клиентелы свободными. Но постепенно эта грань стирается. Колонат превращался в основную форму эксплуата­ции земледельцев, близкую к феодальной. Фактически крепо­стничество колонов было оформлено конституцией Константи­на (332 г.) «О беглых колонах», где предписывалось возвращать колонов в приписанные имения, а в наказание заставлять их работать закованными.

Кризис и гибель рабовладельческой формации

Ш—V вв. н.э. — период кризиса поздней Римской империи, в основе которого лежал кризис рабовладельческих производственных отношений.

Общими особенностями периода являются: сепаратизм про­винций, нашествия варваров (готы, франки, аламаны и др.), восстания рабов, колонов, армейские перевороты, наличие большого числа деклассированных элементов в городах — люмпенов.

Распространение коло­ната — новой формы эксплуатации — свидетельствовало о кризисе ра­бовладельческой системы хозяйства. Начавшись в Италии, этот кризис постепенно охватил всю империю. В обширном рабовладельческом мире, созданном римскими завоеваниями, противоречия, присущие рабовла­дельческому способу производства, достигли наивысшей остроты. С ростом численности рабов отсутствие у них стимулов к труду стало тормозом развития производительных сил. Усиливалась борьба рабов с рабовла­дельцами, характеризовавшаяся повседневным сопротивлением (плохая работа, порча орудий). Рабский труд стал экономически невыгодным, но в разлагавшемся рабовладельческом обществе не было источников более производительного труда. Прогрессивные возможности колоната (некоторая заинтересованность производителя в труде) не могли широко проявиться при наличии рабства. Положение колонов непрерывно ухуд­шалось, и к IV в. н. э. мало отличалось от положения рабов, их труд оставался малопроизводительным. Рабский труд не мог быть заменен и трудом свободных граждан. Развитие рабства разоряло свободных крестьян и ремесленников и выталкивало их из сферы производства. Скапливаясь в городах, они образовывали паразитический слой люмпен-пролетариев, который рабовладельческое общество Рима содержало за счет труда рабов и финансового ограбления провинций. В период империи в Риме регулярно получали бесплатный хлеб до 200 тыс. че­ловек. В их глазах физический труд был уделом рабов, занятием, не до­стойным свободного человека. Таким образом, ни рабы, ни колоны, ни разорявшиеся свободные крестьяне не хотели трудиться, общество зашло в тупик.

Затрудняла управление экономикой и огромная территория Римской империи. С начала II в. н. э. римляне часто в сраже­ниях терпели поражения, что приводило к приостановке при­тока дешевых рабов. Усиливались негативные стороны исполь­зования рабского труда, сокращались стимулы к труду у других слоев населения, приходили в упадок ремесла, усиливалась на­турализация хозяйства. Неравноправное положение провинций усиливало их стремление к экономическому и политическому обособлению, что еще более осложняло хозяйственное положе­ние метрополии и вынуждало искать более эффективные пути ведения хозяйства на Италийском полуострове. В недрах рабовладельческого строя зарождались протофеодальные отноше­ния, крупные латифундии дробились на мелкие участки, коло­ны прикреплялись к земле.

Внешним выражением кризиса рабовладельческой системы явился экономический упадок, начавшийся с Италии, бывшей центром империи. Италия утрачивает свое преимущественное положение, италийские вина, оливковое масло, ремесленные изделия не находят уже внешних рынков. Рим, став «мировым городом», превратился в центр паразитического потребления. Громадные денежные богатства, стекавшиеся в Рим, тратились непроизводительно. С III в. н. э. экономический упадок ох­ватывает и провинции. С ростом крупных латифундий, ставших теперь главной формой хозяйства, усиливается натурализация хозяйственной жизни, ослабевает товарное производство, свертывается торговля, пустеют города, обесцениваются деньги. Снова, как на заре рабовладель­ческого общества, главной ценностью становится земля. Все большее хозяйственное обособление провинций подготавливало их отпадение от Рима. С разорением и деклассированием крестьянства снизилась боеспособность некогда непобедимой римской армии, ослабела воен­ная мощь Рима. Государство было не в состоянии охранять свои грани­цы от натиска соседних варварских племен и поддерживать порядок внутри империи. В конце IV в. Римская империя была разделена на две части — Восточную с центром в Константинополе и Западную. Между Римом и Константинополем началась борьба за первенство, которая еще больше подтачивала силы Рима. Начавшийся развал империи был усугублен резким обострением классовых противоречий, борьбой колонов и рабов. В конце V в. (в 476 г.) Западная Римская империя перестала существовать, Рим был завоеван варварами. Падение Рима знаменовало конец рабовладельческой формации в целом. Гибель рабовладельческого общества сопровождалась прямым разрушением производи­тельных сил, значительным понижением общего уровня социально-эко­номического развития, возвратом к натуральному хозяйству.

Все же рабство было необходимым этапом на пути развития человечества. «Только рабство,— отмечал Ф. Энгельс в «Анти-Дюринге»,—сделало возможным в более крупном масштабе разделение труда между земледелием н промыш­ленностью и таким путем создало условия для расцвета культуры древнего мира ... Без рабства не было бы грече­ского государства, греческого искусства и греческой науки; без рабства не было бы и Римской империи. А без того фундамента, который был заложен Грецией и Римом, не было бы и современной Европы».³

Вывод

Экономическая система античности строилась на применении труда рабов. Первоначально раб не считался вещью, он был почти членом семьи. Наравне со свободными он работал в поле и с ними же вместе садился за стол. Глава семей­ства — патриарх — распоряжался жизнью всех домочадцев. Личность раба защищал обычай — никто не имел права обращаться с ним жесто­ко. (Историки называют такое рабство патриар­хальным.)

Отец семейства мог предоставить рабу свободу и участок земли. Тогда раб становился вольноот­пущенником и членом общины. Именно об этом мечтал свинопас Эвмей — раб Одиссея. Один из немногих рабов последнего, он сохранил верность господину во время его странствий.

Иная система рабства утвердилась в Греции в V—IV вв. до н. э. К этому времени родствен­ные связи уже не соединяли людей так прочно. Возник новый общественный организм — антич­ный полис, экономика которого была немыслима без труда рабов. Их стали ввозить из Скифии, Фракии и других местностей. Чтобы не возник­ло впечатление, что свободные люди вовсе пе­рестали трудиться, не стоит забывать, что воль­ные крестьяне и рабы всегда сосуществовали. В это время на раба перестали смотреть как на члена семьи: отныне он был вещью, собствен­ностью господина и потерял права личности. Такое рабство называют классическим. Оно окон­чательно оформилось в Древнем Риме. Госпо­дин мог дать рабу любую работу, продать, жес­токо наказать и даже убить — никто не был ему судьёй, так как остальные владельцы ра­бов поступали точно так же.

Если невольник убивал господина, то в таком случае полагалось казнить всех рабов, находив­шихся в доме, — одних по подозрению в соуча­стии, других за то, что не помешали преступни­ку. Однако вот свидетельство римского автора Плиния Младшего: «Никто не может чувствовать себя спокойно потому, что он снисходителен и мягок: господ уничтожают не по суду над ними, а по склонности к преступлениям».

Большинство рабов не имели собственности: они трудились на земле хозяина, работали в его мастерской; орудия труда тоже принадлежали господину. Всё, что производил раб, забирал хо­зяин. Однако он же брал на себя и заботу о невольнике, кормил его, одевал, давал крышу над головой; если это было необходимо — ле­чил. Чтобы раб лучше работал, владелец стремился поощрять трудолюбивых и добросовестных. В глазах рабов даже обычная похвала не говоря о лучшей еде и одеж­де. Представление о том, как относились рабовладельцы к рабам, можно получить, прочитав из поэмы Гомера «Одиссея»: