53781 (Московская битва), страница 4

Единое планирование и руководство Ставки обеспечивало оперативно-стратегическое взаимодействие Западного, Калининского и Юго-Запад­ного фронтов, которым предстояло сокрушить основную на советско-гер­манском фронте силу врага — группу армий «Центр» и обезопасить со­ветскую столицу от нового наступления на нее. В то же время контрнаступление советских войск под Ростовом и Тихвином лишало гитлеровское командование возможности перебрасывать оттуда свои вой­ска к Москве. В тылу противника усиливали боевую деятельность пар­тизаны, и так как охранных дивизий для борьбы с ними у врага не хва­тало, он был вынужден снимать для этого войска с фронта.

Переход от обороны к контрнаступлению было решено осуществить без оперативной паузы, вырвать у врага инициативу, навязать ему свою волю.

В первые дни декабря бои на всех фронтах продолжались с нарастаю­щей силой и ожесточением. Атаки сменялись контратаками. Населенные пункты, высоты, узлы дорог переходили из рук в руки. Шла крайне напряженная борьба за инициативу. Гитлеровцы не хотели примириться с мыслью, что Москва им недо­ступна. Советская столица, казалось, была совсем близко. Это впечатление еще больше усиливали сверкавшие над нею по ночам разрывы зенитных снарядов и освещенное прожекторами московское небо.

Фашистское командование прилагало все усилия, чтобы сломить обо­рону ее защитников. Это были уже последние потуги. Они завершились 5 декабря отчаянной попыткой противника прорваться через Крюково, Красную Поляну и Белый Раст к окраине Москвы. Но и здесь в ожесто­ченном ближнем, порой рукопашном бою враг был остановлен.

Бои на всех участках фронта показали, что войска группы армий «Центр» больше не в состоянии наступать, и 8 декабря они получили, наконец, директиву немедленно перейти к обороне. Ссылаясь на прежде­временное наступление зимы и затруднения в снабжении, директива требовала удержать районы, имеющие оперативное значение, и создать предпосылки для наступления в 1942 г. Гитлеровская пропаганда сравни­вала Москву с Верденом, уверяя, что прекращение наступления вызвано нежеланием терять войска в боях, подобных верденским, и что позднее будет начато третье наступление на советскую столицу.

Но уже не Берлину принадлежала стратегическая инициатива. На всем фронте от Калинина до Ельца перешли в контрнаступление советские войска.

5 декабря атаковали врага войска Калининского фронта, положив этим начало контрнаступлению на московском стратегическом направлении. Вот как вспоминает этот день дважды Герой Советского Союза, генерала армии Дмитрий Данилович Лелюшенко. В то время он командо­вал 30-й армией.

«Ровно в шесть утра 6 декабря без артиллерий­ской и авиационной подготовки, без криков «ура!» армия в белых маскировочных халатах перешла в контрнаступление. Вскоре начала доноситься с передовой учащающаяся пулеметно-автоматная стрельба. Небо прочерчивали ракеты. Через час-полтора начали поступать первые боевые донесе­ния об успешном продвижении вперед. К рассвету на главном направлении армия прорвала оборону противника до пяти километров в глубину и до двенадцати по фронту. Враг был застигнут врас­плох, ошеломлен. Он не мог сразу определить, что происходит: частная операция или большое контрнаступление. Не смог установить и числен­ность наступающих.

Первый этап операции удался как нельзя луч­ше. К 10 часам в штабе армии суммировали дан­ные: захвачено тридцать восемь исправных тан­ков, а подбито и сожжено двадцать два, уничто­жено семьдесят два орудия, сотни пулеметов, ав­томашин, захвачено боевое знамя полка 36-й гит­леровской дивизии — первое знамя врага! Бойцы в упор расстреливали врага из орудий, противотанковых ружей, бросали под гусеницы связ­ки гранат, а на броню — бутылки с зажигательной смесью. Вскакивали на вражеские танки, откры­вали люки и разили немецких танкистов автомат­ным, ружейным огнем и штыком».

К середине декабря северная группировка противника повсюду не­организованно отступала, бросая раненых, оружие, танки, теряя сотни солдат пленными и оставляя в снегу тысячи трупов.

Южнее Москвы, в районе Тулы, в первых числах декабря продолжа­лись тяжелые бои. До подхода резервов Ставки противник превосходил здесь 50-ю армию в численности войск в 3 раза, в танках в 4 и в артил­лерии — в 6 раз.

Опасность усугублялась тем, что правофланговые дивизии Брян­ского фронта при отходе на восток обнажили левый фланг Западного фронта. Пользуясь этим, Гудериан намеревался, перегруппировав свои разбросанные по разным направлениям войска, продолжать наступ­ление.

Фашистское командование оказалось не в состоянии отразить удары советских войск. Приказ Гитлера от 16 декабря угрожал солдатам, офи­церам и генералам смертью за оставление позиций под Москвой и требо­вал фанатического сопротивления. Но и этот приказ не спасал положения. Отборные танковые, моторизованные, пехотные дивизии, части СС под­верглись разгрому.

Весь мир, следивший, затаив дыхание, за Московской битвой, услышал по радио из советской столицы сообщение «В последний час»: «6 дека­бря 1941 г. войска нашего Западного фронта, измотав противника в предшествующих боях, перешли в контрнаступление против его удар­ных фланговых группировок. В результате начатого наступления обе эти группировки разбиты и поспешно отходят, бросая технику, вооружение и неся огромные потери».

Поражение группы армий «Центр» резко отразилось на моральном состоянии вражеских войск. Внезапность удара, стремительность и ре­шительность контрнаступления лишали врага возможности организовать прочную оборону. К тому же гитлеровское командование, уверенное в успехе «молниеносной войны», не готовило свои войска к боевым дей­ствиям зимой, и это дало себя знать: фашистская боевая техника ока­залась малоприспособленной к зимним условиям, солдаты не были обе­спечены зимней одеждой. Начался грабеж теплых вещей у населения. Потерпев поражение, гитлеровцы еще больше озверели: отступая, рас­стреливали мирных жителей и уничтожали населенные пункты.

Фашистская пропаганда уверяла, что группа армий «Центр» совер­шает преднамеренное стратегическое отступление. Но она уже не могла обмануть даже своих солдат. Особенно потрясающими для гитлеровских солдат были огромные потери, понесенные ими под Москвой. Сокруши­тельное поражение подорвало их веру в непобедимость вермахта.

Этот перелом в сознании солдат передает в дневнике ефрейтор Карл Верл: «Если кругом все грохочет и стреляет, а на каждых двух-трех метрах земли лежит труп, то взгляды на вещи меняются». На смену самоуверенности пришло чувство обреченности. Солдат Иоганнес Бантер перед боем писал жене: «Через час мы встретимся с русскими лицом к лицу. Страшно! Допустим, мы займем деревню, другую, а дальше? Дальше смерть на русской земле. Нам, солдатам, известно будущее. Где-то недалеко от места, откуда я пишу тебе письмо, будут еле замет­ные холмики. Здесь мы ляжем костьми. И это все, что добудет наш брат в России. . .»

Немецкий солдат понял, что «блицкриг» не удался и живым из войны не выйти. Если солдаты увидели катастрофу, то тем более понимали ее неотвратимость многие гитлеровские генералы. Единственным шансом на спасение они считали немедленное отступление. На этом настаивали командующие группами армий «Юг» и «Север» фельдмаршалы Рундштедт и Лееб.

Гитлер неистовствовал. Он запретил отход, угрожая расправой, а, узнав о начавшемся отступлении, пришел в ярость и сместил командующих группами армий «Север», «Центр» и «Юг» фельдмаршалов Лееба, Бока и Рундштедта, главнокомандующего сухопутными войсками Германии фельдмаршала Браухича, командующих танковыми армиями Гудериана, Хепнера и многих других генералов. Но это не помогло. Гитлеровская армия продолжала отступать.

12 декабря советские граждане услышали по московскому радио первую победную сводку. Впервые они увидели, что «не­победимая германская армия» терпит крупные поражения. Увидел это теперь и весь мир.

ЗНАЧЕНИЕ ПОБЕД КРАСНОЙ АРМИИ ЗИМОЙ 1941/42 г.

Развернувшиеся зимой 1941/42 г. наступательные операции со­ветских войск под Москвой и на других участках советско-германского фронта имели огромное, поистине историческое значение. Разгромив и отбросив противника на 150—400 км, Красная Армия устранила непосредственную угрозу столице. Вся Московская, Тульская, Рязанская области были освобождены. В ходе зимнего наступления на северных и южных участках фронта от врага была очищена значительная часть районов Калининской, Ленинградской, Смоленской, Орловской, Курской, Харьковской, Сталинской, Ростовской областей, Керченский полуостров.

Поражение немецко-фашистских войск зимой 1941/42 г. коренным об­разом изменило обстановку на советско-германском фронте. Однако при всем огромном значении этих событий они не могли еще окончательно повернуть ход войны в пользу СССР. Хотя Красная Армия нанесла по врагу сильные удары, этого было еще недостаточно, чтобы вывести из строя гитлеровскую военную машину.

Впереди предстояла еще длительная и упорная борьба, но на всем ее ходе и конечном исходе в огромной мере сказывалось влияние великой победы под Москвой. Она заложила фундамент последующих успехов, которые были достигнуты в других битвах. Зимой 1941/42 г. Вооружен­ные Силы СССР накопили ценный опыт наступательных фронтовых операций. Наши войска закалились в борьбе.

Начав борьбу в невыгодных условиях, сражаясь против превосходя­щих вооруженных сил гитлеровской Германии и ее союзников, Красная Армия после пяти месяцев тяжелых боев перешла от обороны к насту­плению, навязала врагу свою волю, вырвала у него стратегическую инициативу, нанесла ему поражение на участках фронта, где были сосре­доточены основные силы вермахта и где противник намеревался достиг­нуть решающего успеха.

Разгром гитлеровских войск под Москвой, Ростовом и Тихвином явился их первым стратегическим поражением во второй мировой войне. Они продвинулись от границы к Ленинграду, Москве и Ростову, но ни одной стратегической цели не достигли. Развеяв миф о непобеди­мости немецко-фашистской армии и непревзойденности искусства ее ге­нерального штаба, советские войска разгромили гитлеровцев под Мо­сквой, отрезвили и немецких генералов, особенно тех, кто непосред­ственно участвовал в боях на советско-германском фронте. «Кампания в России, а особенно ее поворотный пункт — Московская битва, нанесла первый сильнейший удар по Германии как в политическом, так и военном отношениях», — признает в своих воспоминаниях бывший начальник штаба 4-й немецкой армии генерал Г. Блюментрит.

Окончательно рухнул план «Барбаросса», потерпела крах его основа— теория «блицкрига», а вместе с этим рушились и другие планы, связан­ные с замыслом завоевания мирового господства. Война, вопреки расче­там немецко-фашистского командования, приобретала затяжной характер.

Победа под Москвой еще выше подняла политико-моральное состоя­ние Красной Армии, боевой дух ее воинов, увидевших, как под их уда­рами в панике бегут «непобедимые» гитлеровские войска. Она укрепила веру советских людей в свою Красную Армию, в ее победу, воодуше­вила на новые усилия в помощь фронту. Труженики тыла на фабриках, заводах, в деревне брали новые повышенные обязательства по производ­ству всего необходимого для борьбы с врагом. Еще больше укрепилась сплоченность советского народа с Коммунистической партией — органи­затором и вдохновителем победы, еще выше поднялся ее авторитет.

Разгром гитлеровцев под Москвой всколыхнул все прогрессивное человечество, усилил симпатии к СССР и веру в него со стороны тру­дящихся всего мира.

Вынужденная переброска немецких дивизий из стран оккупирован­ной Европы на Восточный фронт облегчила народам этих государств возможность сопротивления захватчикам. Военно-политическое поло­жение гитлеровской Германии ухудшилось.

Народы всего мира увидели, что Советский Союз, на плечи которого легла основная тяжесть борьбы с гитлеровской Германией, способен ее победить. Каждый успех Красной Армии и особенно победа под Моск­вой были ударом по «новому порядку», установленному фашистами в Европе, приближали день освобождения порабощенных ими стран. Народы поверили, что Красная Армия принесет им спасение от фа­шизма. Движение Сопротивления во всех оккупированных странах резко возросло. Укреплялся антифашистский союз народов, еще более расширился фронт борьбы против гитлеровской Германии в Европе. Все это означало, что военное поражение нацизма неизбежно.

Победа советского народа в битве под Москвой изменила соотноше­ние сил во второй мировой войне в пользу антигитлеровской коалиции. Результаты Московской битвы заставили призадуматься те «ней­тральные» страны, которые строили свою политику, исходя из уверен­ности в военном триумфе фашистской Германии. В Токио они охладили горячие головы, которым не терпелось выступить против СССР.

Итоги Московской битвы сказались и на отношениях внутри анти­гитлеровской коалиции. Победа под Москвой показала реакционным кру­гам в Лондоне и Вашингтоне, что их прогнозы в отношении способности Советского Союза к сопротивлению построены на песке. Соотношение сил на советско-германском фронте менялось в пользу СССР, и это не могли не понимать его союзники.