53140 (Владимир Маномах), страница 3

В 1113 году умер Святополк и киевляне, собравшись на вече, избрали Владимира Мономаха своим князем; но Владимир медлил; между тем киевляне недовольные поборами своего покойного князя, напали на дом его любимца Путяты и разграбили жидов, которым потакал Святополк во время его княжения, и поверял собрание доходов. В другой раз послали киевляне к Владимиру послов с такой речью: «Иди, князь в Киев, а не пойдешь, так разграбят и княгиню Святополкову, и бояр, и монастыри; и будешь ты отвечать, если монастыри разграбят». Владимир прибыл в Киев и сел на столе по избранию киевской земли. Княжил он до самой смерти (1125 год) и это время было самым цветущим периодом в древней истории киевской Руси.

Основы законодательства.

(кратко)

Владимир Мономах является в русской истории законодателем. Еще ранее его, при детях Ярослава, в «Русскую Правду» вошли важные изменения и дополнения. Важнейшее из изменений было то, что месть за убийство была устранена, а вместо того была введено наказание платежом вир. Это повлекло к усложнению законодательства и к установлению многих статей, касающихся различных случаев обид и преступлений, которые вели за собой платежи вир в различном размере. Таким образом, различные размеры вирных платежей назывались за разного рода оскорбления и побои, наносимые одними лицами другим, как равно за кражу разных предметов. Независимо от платежа за некоторые преступления, как например, за разбойничество и зажигательство, виноватый подвергается потоку и разграблению – древнему способу наказания преступника. Убийство вора не считалось убийством, если было совершено при самом воровстве, когда вор еще не был схвачен. При Мономахе, на совете, призванном им и составленном из тысяцких: киевского, белгородского, переяславского и людей своей дружины, поставлено было несколько важных статей, клонившихся к ограждению благосостояния жителей. Ограничено произвольное взимание, которое при Святополке доходило до больших злоупотреблений и вызвало по смерти этого князя преследование жидов, бывших ростовщиками. При Владимире установлено, что ростовщик может взимать проценты только три раза, иначе теряет капитал. Кроме того, поставлен был дозволенный процент: 10 кун на гривну, что составляло около трети или несколько более, если принимать упоминаемую гривну гривною куна.

Местом суда в древности были: княжеский двор и торг, и это означает, что был суд и княжеский, но был суд и народный – вечевой, и, вероятно, постановление «Русской Правды», имеющие главным образом в виду соблюдение княжеских интересов, не обнимали всего вечевого суда, который придерживался давних обычаев и соображений, внушенных данными случаями. Доказательствами на суде служили: показания свидетелей, присяга и, наконец, испытание водою и железом.

Законодательство Владимира Мономаха определяло три случая обращения в холопство:

Первый случай, когда человек сам добровольно продавал себя в холопы или когда господин продавал его на основании прежних прав над ним. Но такая покупка должна непременно совершаться при свидетелях.

Второй случай обращения в рабство было принятие в супружество женщины рабского происхождения (вероятно, случалось, что женщины искали освобождения от рабства посредством замужества).

Третий случай, когда свободный человек без всякого договора сделается должностным лицом у частного человека. Вероятно, это было поставлено по тому, что некоторые люди, приняв должность, позволяли себе разные беспорядки и обманы, и за неимением условий хозяйства не могли искать на них управы.

Только исчисленные здесь люди могли быть обращены в холопы. За долги нельзя было обращать в холопство и всякий, кто не имел возможности заплатить, мог отработать свой долг и отойти. Военные, по-видимому, тоже не делались холопами, потому что об этом нет речи в «Русской правде» при исчислении случаев рабства.

По некоторым данным ко времени Мономаха можно отнести постановления о наследстве. По тогдашнему Русскому праву, все сыновья наследовали поровну, а дочерям обязывались выдавать приданное при замужестве; меньшему сыну доставался отцовский двор. Каждому, однако, предоставлялось распорядиться своим имуществом по завещанию.

Замужняя женщина пользовалась одинаковыми юридическими правами с мужчиной. За убийство или оскорбления, нанесенные ей, платилась одинаковая вира, как за убийство или оскорбления, нанесенные мужчине.

Заключение

Эпоха Владимира Мономаха была временем расцвета состояния художественной и литературной деятельности на Руси. В Киеве и в других городах воздвигались новые каменные церкви, украшенные живописью: так при Святополке был построен в Киеве Михайловский Золотоверхий монастырь, стены которого существуют до сих пор, а близь Киева – Выдубицкий монастырь на месте, где был загородный двор Всеволода. Кроме того, Владимир перед смертью построил прекрасную церковь на Алте, на том месте, где был убит Борис. К этому времени относится составление первой нашей летописи. Игумен Сильвестр (около 1115 года) соединил в один свод прежде существовавшие отрывки и, вероятно, сам прибавил к ним сказания о событиях, которых был свидетелем. В числе вошедших в его свод сочинений были и писания летописца печерского монастыря Нестора, отчего Сильвестров летописный свод носил потом в ученом мире название Несторовой летописи, хотя и неправильно, потому, что далеко не все в ней написано Нестором. Мысль описывать события и расставлять их последовательно по годам явилась вследствие знакомства с византийцами-летописцами, из которых некоторые, как, например, Амартол и Малала были тогда известны в славянском переводе. Сильвестр положил начало русскому летописанию и указал путь другим после себя. Его свод был продолжаем другими летописцами, и развивался на многие отрасли, сообразно разным землям русского мира, изменившим свою отдельную историю. Непосредственным и ближайшим по местности продолжением Сильвесторова летописного свода была летопись, занимающаяся преимущественно киевскими событиями и написанная в Киеве разными летописцами. Летопись эта называется «киевскою»; она захватывает время Мономаха идет через все XII столетие и прерывается на событиях начальных годов XIII столетия. Во времена Мономаха, вероятно, было переведено многое из византийской литературы, как показывают случайно уцелевшие рукописи, которые относят именно к концу XI начало XII века. Из первоначальной летописи видно, что русские грамотные люди могли читать на своем языке Ветхий завет и жития разных святых. Тогда же по образцу византийских «описателей жизни» стали составлять жития русских людей, которых уважали за святость жизни и смерти. Так в это время уже написано было житие первых основателей печерской обители: Антония и Феодосия и положено было преподобным Нестором, печерским летописцем, начало Патерика или сборника житий святых, сочинения, которое, расширяясь в объеме от новых добавлений, составляло впоследствии один из любимых предметов чтения благочестивых людей. От современника Мономаха, киевского митрополита Никифора, родом грека, осталось одно Слово и три Послания: из них два обращено к Владимиру Мономаху, из которых одно обличительное против латин. Тогда уже окончательно образовалось разделение церквей; вражда господствовала между писателями той и другой церкви и греки старались привить к русским свою ненависть и злобу к западной церкви. Другой современник Мономаха, игумен Даниил, совершил путешествие в Иерусалим и оставил по себе описание этого путешествия. Несомненно, кроме оригинальных и переводных произведений собственно религиозной литературы, тогда на Руси была еще самобытная поэтическая литература, носившая на себе более или менее отпечаток старинного язычества. В случайно уцелевшем поэтическом памятнике конца XII века «Слово о полку Игоря» упоминается о певце Бояне, который прославлял события старины и, между прочим, события XI века; по некоторым признакам можно предположить, что Боян воспевал и подвиги Мономаха против половцев. Этот Боян был так уважаем, что потомство прозвало его Соловьем старого времени. Сам Мономах писал «Поучение своим детям» или так называемую Духовную. В ней Мономах излагает подробно события своей жизни, свои походы, свою охоту на диких коней, вепрей, туров, лосей, медведей, свой образ жизни, занятия в которых видна его неутомимая деятельность. Мономах поучает детей все делать самим, во все вникать, не полагаться на тиунов и отроков. Относительно войны Мономах советует детям не полагаться на воевод, самим наряжать стражу, не придаваться пирам и сну в походе, и во время сна в походе не снимать с себя оружие, а проходя с войском по русским землям ни в каком случае не дозволять делать вред жителям в селах или портить хлеб на полях. Наконец, он велит им учиться и читать, и приводит в пример отца своего Всеволода, который, сидя дома, выучился пяти языкам.

Мономах скончался близь Переяславля у любимой церкви, построенной на Альте, 19 мая 1125 года, семидесяти лет отроду. Тело его было привезено в Киев. Сыновья и бояре понесли его к церкви св. Софии, где он и был погребен. Мономах оставил по себе память лучшего из князей. «Все злые умыслы врагов, - говорил летописец, - Бог дал под руки его; украшенный добрым нравом, славный победами, он не возносился, не величался, по заповеди Божьей добро творил врагам своим и не щадя имени своего, но все раздавая нуждающимся». Монахи прославили его за благочестие и за щедрость монастырям. Это-то благодушие, соединенное в нем с энергичной деятельностью и умом, вознесло его так высоко и в глазах современников, и в памяти потомства.

Вероятно, народные эпические песни о временах киевского князя Владимира Красное Солнышко, так называемые былины Владимирова цикла относятся не к одному Владимиру святому, но и к Владимиру Мономаху, так, что в поэтической памяти народа эти два лица слились в одно. Это предположение может подтверждаться следующим: в Новгородской летописи под 1118 годом Владимир с сыном своим Мистиславом княжившим в Новгороде, за беспорядки и грабежи призвал из Новгорода и посадил в тюрьму сотского Ставра с несколькими соумышленниками его, новгородскими боярами. Между былинами Владимирова цикла есть одна былина о Ставре боярине, которого киевский князь Владимир засадил в погреб, но Ставра освободила его жена, переодевшись в мужское платье. Имя Владимира Мономаха было до того уважаемо потомками, что впоследствии составилась сказка о том, будто византийский император прислал ему знаки царского достоинства, венец и бармы, и через несколько столетий после него спустя московские государи венчались венцом, который назвали «шапкою» Мономаха. Рассуждая беспристрастно, нельзя не заметить, что Мономах в своих наставлениях и в отрывках о нем летописцев является безупречным и благодушным, чем в своих поступках, в которых проглядывают пороки времени, воспитания и среды, в которой он жил. Таков, например, поступок с двумя половецкими князьями, убитыми с нарушением данного слова и прав гостеприимства. Завещая сыновьям умеренность в войне и человеколюбие, сам Мономах, однако, мимоходом сознается, что при взятии Минска, в котором он участвовал, не оставлено было в живых ни челядина, ни скотины. Наконец, он хотя и радел о русской земле, но и себе не забывал и, наказывая князей действительно виноватых, отбирал их уделы и отдавал своим сыновьям. Но за ним в истории останется то великое значение, что, живя в обществе, едва выходившим из самого варварского состояния, вращаясь в такой среде, где всякий гонялся за узкими своекорыстными целями, еще почти не понимая святости права и договора, один Мономах держал знамя общей для всех правды и собирал под его силы русской земли.