53042 (Башкирские шежере как исторический источник)

БАШКИРСКИЕ ШЕЖЕРЕ КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК Башкирский народ, как и другие народы нашей страны, имеет боль­шую и чрезвычайно богатую событиями историю. История Башкирии до XVI в. — это история упорной и мужественной борьбы за независимость и свободу против многовекового гнета жестоких завоевателей. История Башкирии XVI—XIX вв. наполнена борьбой трудящихся башкир про­тив феодального и, позднее, капиталистического гнета. В процессе этой борьбы зародилась и окрепла та великая дружба с русским народом, которая, явившись поворотным этапом в исторической судьбе башкир­ского народа, нашла яркое выражение в победе Великой Октябрьской революции в Башкирии и бурном социалистическом развитии Башкир­ской Советской Автономной Республики.

Перед историками Башкирии стоит ответственная задача — раскрыть перед современниками историю своего народа, от этапа к этапу проследить мужественную борьбу трудящихся за свободную и счастли­вую жизнь.

Несмотря на то, что в последнее время создано немало работ по истории Башкирской АССР («Очерки по истории Башкирской АССР», т. I, ч. 1—2; исторические очерки «Советская Башкирия», ряд моно­графий как по дореволюционной, так и по советской истории Башкирии), историки республики все еще в большом долгу перед народом. Многие важнейшие вопросы истории Башкирии остаются слабо изученными. Особенно это относится к ранним периодам истории башкирского наро­да. Авторы и редакторы «Очерков по истории Башкирской АССР» стол­кнулись с большими трудностями при составлении тех глав и разделов книги, которые посвящены истории края до XVI в. Даже сегодня, не­смотря на публикацию материалов и появление в печати некоторых ра­бот по ранней истории Башкирии, мы вынуждены констатировать, что основные проблемы истории края с древнейших времен до XVI в. оста­ются пока нерешенными. До сих пор, например, мы очень мало знаем об истории и условиях формирования башкирской народности. Лишь по лаконичным сведениям легенд и преданий можно восстановить некото­рые эпизоды ожесточенной борьбы башкирского народа против мон­гольского и ногайского господства в XIII—XVI вв. Историки Башкирии сравнительно недавно приступили к обстоятельному изучению важной проблемы возникновения и развития в башкирском обществе феодаль­ных производственных отношений. Наконец, до недавнего времени лишь в общих чертах были известны события, связанные с переломным моментом в истории башкирского народа — добровольным присоедине­нием Башкирии к Русскому государству.

Основная причина слабой изученности ранних периодов истории башкирского народа заключалась (и заключается) в недостатке источ­ников. Башкирская феодальная историография не имеет давних тради­ций. До настоящего времени, например, науке не известно ни одного до­кумента, исторического сочинения или летописи, которые датировались бы периодом до XVI в. и исходили бы от самих башкир. В значительной мере объясняется это тем, что до середины XVI в., т. е. до присоедине­ния к России, башкиры не имели не только своей политической организации (государственности) и постоянной системы местного управле­ния. Поэтому еще до недавнего времени история Башкирии до XVI в. изучалась главным образом на основании отрывочных сведений, содер­жащихся в русских летописях и историко-литературных памятниках других народов. Чрезвычайно узкий круг источников в течение длитель­ного времени не давал исследователям возможности более или менее широко развернуть изучение ранней истории башкирского на­рода.

С присоединением к России, с организацией волостного администра­тивного управления, с подчинением общественной жизни Башкирии за­конам, издаваемым царским правительством, те или иные стороны жиз­ни башкирского общества начинают находить отражение в различного рода актах, договорах, купчих записях и т. д. За последние годы из ар­хивов Москвы и Уфы извлечены и опубликованы сотни документов по истории Башкирии. Наиболее значительными являются публикации «Материалов по истории Башкирской АССР», начатые в 1936 г. К на­стоящему моменту из запланированных восьми томов опубликованы, 1ч- IV. находится в печати V и подготовлены к изданию VI и VII тт. Публикация «Материалов...» позволила во многих случаях по-новому подойти к исследованию ряда сложных вопросов из истории Башкирии периода феодализма: становления и развития феодальных отношений, характера башкирских восстаний XVII—первой половины XVIII вв., истории земельных отношений и т. д.

Однако все документы, включенные в «Материалы...», относятся к XVII—XVIII вв. Важнейшие вопросы из истории Башкирии до XVII в. по-прежнему оставались областью догадок и предположений, основан­ных часто на произвольном толковании отдельных высказываний древ­них авторов, исторической литературе XVII—XVIII вв. и т. д.

Таким образом, историки Башкирии уже давно остро ощущали не­обходимость найти источники, которые дали бы возможность хотя бы частично заполнить «белые пятна» в разработке истории Башкирии до XVII в. Поиски такой документальной базы дали неожиданные резуль­таты. Оказалось, что в Башкирии существуют, и долгое время находятся в забвении интереснейшие документы, внимательное изучение которых может пролить свет на многие важные моменты ранней и сред­невековой истории- Башкирии. Эти документы — башкирские шежере.

Башкирские шежере — своеобразные письменные памятники XVI— XIX, а иногда и более ранних веков. Слово «шежере» (шэжэрэ) озна­чает «родословная» или «родословие» (Башкирско-русский словарь, М., 1958, стр. 667). Однако такой перевод не исчерпывает того значения, которое термин «шежере» имеет в действительности. Не случайно в историко-краеведческой литературе XIX в., где были опубликованы пере­воды на русский язык нескольких башкирских шежере, эти письменные памятники назывались по-разному: хроникой, преданием, летописью или просто исторической записью. Однако ни один из этих переводов нельзя считать точным. Строго говоря, точный перевод, видимо, невоз­можен, так как сами шежере ни по форме, ни по содержанию не одина­ковы. Если одни шежере действительно являются только родословными, то другие включают сведения, приближающие их к летописям. Тем не менее, к большинству шежере, во всяком случае, к наиболее ценным из них, на наш взгляд, было бы правильно применить термин «генеало­гическая летопись». Чтобы обосновать это мнение, коротко остановимся

на происхождении башкирских шежере и' их развитии в качестве исторического источника.

У башкир, как и у ряда других в прошлом кочевых скотоводческих народов, издавна существовал обычай составлять родословную своего рода. В родословную включались члены рода по мужской линии. Каж­дый член рода должен был хорошо знать свою родословную. Знания в этой области башкиры передавали своим детям и внукам.

Рождение этого обычая было связано, видимо, с принципом родо­вой экзогамии у башкир. Башкирский род, в отличие от родоплеменных организаций оседлых земледельческих народов, не имел твердо очерченных границ. Род у башкир представлял собой лишь один из звеньев многоступенчатой родоплеменной системы. Это звено, как и другие звенья всей родоплеменной системы, было подвержено постоянным, хотя я мед­ленным, изменениям. Родовая организация у башкир могла превратить­ся в племенную, распавшись на несколько самостоятельных родов, или, наоборот, превратиться в родовое подразделение, влившись в состав другого, более сильного рода. В этих условиях, естественно, строгое соблюдение существовавшего v башкир принципа экзогамии требовало точного знания родословной. Таким образом, составление и знание ро­дословной сначала было необходимостью, продиктованной обычаями патриархально-родовых отношений. Наиболее точно и подробно знали родословную (шежере) аксакалы рода, однако, согласно обычаям, и ря­довые башкиры должны были запоминать имена своих предков до 10—15 колена.

Эти традиции в быту башкир сохранялись очень долго. Даже в на­стоящее время нередко встречаются старики, знающие свою родослов­ную в пределах 10—12 поколений.

Однако уже в период господства патриархально-родовых отноше­ний шежере стали перерастать свое первоначальное назначение. Пере­даваясь от отцов к детям и внукам, родословные постепенно стали со­провождаться рассказами о событиях, которые происходили при жизни родового вождя — бия. Из поколения б поколение шежере стали превращаться в своеобразную неписаную историю рода или пле­мени. В этой истории находили отражение и представления данного рода о своем происхождении, и события, связанные с межплеменной борьбой, и генеалогии родоплеменной знати и т. д.

В XV—XVI вв. и позднее, когда шежере многих родоплеменных групп башкир стали слишком громоздкими, чтобы удержаться целиком, без искажений в памяти отдельных людей, их стали записывать. XV—XVI вв.—дата, конечно, примерная. Более точно определить вре­мя превращения шежере в письменные документы пока невозможно. Нам известно лишь два свидетельства о записи шежере в XVI в. Шежере племени Юрматы было написано под диктовку бия Татигаса муллой Бакыем. Татигас-бий умер в 972 г. хиджры, или в 1564—1565 гг. хрис­тианского летосчисления '. Следовательно, в середине XVI в. шежере уже записывались. Однако по тексту шежере юрматынцев, по содержав­шимся в нем сведениям можно предполагать, что Татигас-бий, диктуя Бакыю содержание летописи, не только рассчитывал на свою па­мять, но и пользовался другими, более ранними письменными источника­ми. Вероятно, шежере, хотя и редко, записывались и раньше, в начале XVI в. или даже в XV в. Кроме того, надо учесть и то обстоятельство, что шежере как в XVI в., так и в последующие века записывались муллами. Это дает основание говорить о том, что превращение некогда устных ро­дословных в письменные документы было связано с укреплением му­сульманской религии в Башкирии и распространением арабской письменности, т. е. с XV—XVI вв.

Таким образом, процесс превращения башкирских шежере в письменные документы был довольно длительным. До наших дней ше­жере дошли в копиях XVIII—XIX вв., и только в ряде случаев — в более ранних списках.

Надо иметь в виду, что шежере становились «писанными история­ми» в условиях классового феодального общества и социальные усло­вия тон эпохи ни могли не отразиться на их содержании. Основная часть шежере, родословная, постепенно превратилась в генеалогию башкир­ской родоплеменной знати. Составители шежере нередко включали в текст содержание ханских ярлыков, предания о знатном происхождении своих родовитых предков, а позднее, после присоединения Башкирии к России, — грамоты на право вотчинного владения землей, раздельные акты и т. д.

Сейчас многие из этих материалов в совокупности с генеалогиями, а также народными преданиями о происхождении того или иного пле­мени, представляют для историков и этнографов исключительный ин­терес. Они позволяют не только заполнить некоторые «белые пятна» в области ранней истории Башкирии, но и более глубоко, чем раньше, ис­следовать общественный строй башкир в период становления и развития феодальных отношений.

В XVI—XVIII вв., когда произошли большие изменения в земель­ных отношениях, башкирские шежере приобрели новое социальное зна­чение. В условиях чрезвычайной запутанности форм земельной собст­венности в Башкирии, когда башкирские волости формально выступали коллективным владельцем общей вотчины, шежере с их обширной ро­дословной стали юридическим документом, подтверждающим право участия того или иного башкира данной волости (рода) в вотчинном владении волостными землями. Весьма важно и характерно то, что царская администрация при проведении земельной политики не только считалась с этими шежере, но и при возникновении спора о праве участия той или иной группы башкир в волостной земельной вотчине требовала обязательного представления родословной, которая служила «доказа­тельством» принадлежности этих башкир к определенному роду. Новой функцией шежере широко воспользовались башкирские феодалы. В це­лях узурпации земельной собственности они включали в родословную лиц, фактически, не имеющих никакого отношения ни к данному роду, ни к его земельной собственности. Естественно, поэтому, что в старые тексты шежере вносились изменения и искажения, которые были в ин­тересах башкирской феодальной верхушки.

Оговоримся, что при всем этом шежере сохраняли и свое тради­ционное значение. Это была история, генеалогическая летопись опреде­ленного рода, определенного племени. В качестве таковой шежере было атрибутом патриархально-родовой жизни. Наличие шежере в башкир­ском роде было так же обязательно, как обязательны были такие родо­вые атрибуты, как тамга, птица, дерево. В XVII—XVIII вв. эт.1 элементы былой патриархально-родовой жизни превратились уже большей частью в пережитки, но все же в обществе, где господствовали патриархально-феодальные отношения, эти пережитки еще долго сохраняли определен­ное значение в быту башкир. Поэтому башкиры в целом бережно отно­сились к сохранившимся наиболее старым текстам шежере, стремясь не вносить в них существенных изменений.

Важно подчеркнуть, что шежере не есть явление, присущее только башкирам. На определенной стадии общественного развития, а именно в эпоху разложения родового строя и формирования классовых отноше­ний, составление генеалогий имело место у многих народов. У народов, в жизни которых до сравнительно недавнего времени сохранялись атри­буты патриархально-родового уклада, генеалогии или воспоминание о них живы еще и в наши дни. Устные шежере бытуют среди казахов, туркмен, башкир, киргизов, монголов и других народов. Эти памятни­ки древней и средневековой истории у различных народов могут назы­ваться различно (шэжэрэ, тайра, тарих и т. д.), но суть их остается примерно одинаковой, т. е. они включают родословную того или иного рода с более или менее подробным изложением наиболее выдающихся событий из жизни данной родоплеменной группы.

К сожалению, только ничтожная часть этих исторических докумен­тов введена в научный оборот. Многие из них еще вообще не известны. Объясняется это в значительной степени тем, что среди некоторых ис­ториков был распространен неверный взгляд как на происхождение ше­жере, так и на его значение как исторического источника. Авторы «Истории Казахской ССР», например, пишут, что шежере—это «родослов­ные казахских родов, сочиненные мусульманским духовенством» в конце XIX — начале XX вв. По их мнению, «ничего общего с подлинной исто­рией казахов эти «шежере» не имеют». Аналогичное отношение к шежере имело место и среди историков других республик. Иначе нельзя объяснить то, что до настоящего времени шежере не использовались или почти не использовались при разработке древней и средневековой исто­рии, вопросов этногенеза и т. д. казахского, туркменского, каракалпак­ского, киргизского, башкирского и других народов. По сути дела шежере как ценные исторические источники отвергнуты историками на основании только одного факта: большинство шежере содержат много сведений библейского характера или сведений, почерпнутых из тюрко-монгольской мифологии. Однако это равносильно тому, если бы историки игно­рировали сочинения Абу-л-Гази, хана хивинского, только на том осно­вании, что они также начинаются с библейской легенды о происхожде­нии тюрков от Яфеса. Неверно также и то, что шежере составлялись мусульманским духовенством в конце XIX — начале XX вв. Наоборот, народы, основным занятием которых в прошлом было кочевое скотовод­ство, имеют весьма древние традиции составления шежере. Это можно проиллюстрировать на примере крупнейших исторических работ сред­невековья. Первая часть труда персидского историка XIV в. Рашид-ад-дина «Джами ат'-таварих» (Сборник летописей) является ценнейшим источником для разработки дофеодальной истории монгольских и тюрк­ских народностей и племен. Профессор И. П. Петрушевский пишет об этом: «Разделы, посвященные истории тюркских и монгольских племен и истории Чингиз-хана до объединения под его властью Монголии, имеют значение исключительно важного свода сведений о кочевых племенах Центральной Азии в дофеодальный период их истории». На основании каких источников написана эта часть труда Рашид-ад-дина? Наряду с более ранними историческими работами Рашид-ад-дин широко исполь­зовал устные предания, родословные тюркских и монгольских племен, генеалогии князей и т. д. Эту особенность труда Рашид-ад-дина отмечали уже его современники. Профессор И. П. Петрушевский приводит слова Ольджайту-хана, который, познакомившись с трудом персидского исто­рика, сказал: «То, что изустно передано от эпохи Чингиз-хана до те­перешнего времени из всех дел [монгольского народа] и объяснения [про­исхождения] последнего — есть общая цель сего [труда]...». Между про­чим, некоторые легенды, упоминаемые Рашид-ад-дином, до наших дней

живут среди башкир и туркмен в устных преданиях или в шежере. Та­ково, например, предание о происхождении кипчаков'.