25587-1 (Формирование Российского государства), страница 4

Усиление авторитарных черт режима — «самодержавства» при Василии III и, особенно, Иване IV сопровождается ростом оппозиции боярской аристократии. Преодоление ее сопротивления выступает в царствование Грозного как одна из доминирующих черт его политики. Так называемый Собор примирения 1549 г. отражает этап этой борьбы. Царь в присутствии духовенства, бояр, администрации, а возможно, и более широкого круга сословных представителей произнес речь, в которой говорил о боярских злоупотреблениях в период его малолетства и юности. Он потребовал, чтобы впредь бояре служили ему как государю — «без всякия хитрости». Бояре, оказавшиеся в положении просителей, вынуждены были выступать с покаянными речами, на что царь отвечал предупреждением на будущее. Таким образом, были обозначены позиции сторон, причем они оказались достаточно далеки от примирения. Последующее развитие событий царствования Грозного и, прежде всего, опричный террор нанесли резкий удар по позициям боярства, его экономическому и социально-политическому положению. Лишь оказавшийся вне пределов досягаемости для монарха князь А. М. Курбский выступил с целостной оппозиционной программой, нашедшей выражение в его посланиях из-за рубежа и других публицистических произведениях.

В сочинениях Курбского четко сформулированы корпоративные претензии боярства царю как особого социального слоя. Его первый и главный упрек Грозному, выраженный в резкой обличительной форме, состоит именно в том, что он уничтожает «сильных» людей и военачальников, которые обеспечивают процветание и военные победы. Идеалом политической системы для Курбского является монархия, при которой царь управляет совместно с избранными советниками, которые должны быть не только компетентны, но и имеют правовой статус, позволяющий им выражать царю свои независимые суждения. В сочинениях Курбского прослеживается влияние политической мысли Западной Европы того времени. В основе его политической теории лежат принципы естественного права, на основании которых становилось возможным провести границу между монархическим и деспотическим образом правления.

Постановка на правовую основу отношений между монархом и аристократией представляет собой определенный шаг в развитии политической системы. Она стала возможной в период ослабления царской власти, когда во время Смуты бояре выдвинули из своей среды ряд претендентов на престол. Еще в период воцарения Бориса Годунова бояре, по некоторым данным, потребовали от него письменный документ ограничительного характера, который, однако, так и не был юридически оформлен. Реальные сведения имеются о принятии такого обязательства («записи») при воцарении Василия Шуйского в 1606 г. Ее принятие было проведено открыто, в Успенском соборе Кремля, где новый царь фактически принес присягу всей земле, обязался выполнять известные условия и целовал на этом крест. В свою очередь бояре также целовали крест в подтверждение заключенного договора. О широкой известности принятого обязательства говорит тот факт, что его текст был включен в официальные грамоты, рассылавшиеся из Москвы по городам в связи с объявлением о новом царствовании.

Запись ограничивала права монарха по отношению к жизни и имуществу подданных, содержала обещание справедливого и законного судопроизводства. Основными предметами правового регулирования стали принципиальные вопросы «истинного суда» совместно с боярами, запрещение конфискации вотчин у членов семейств осужденных. Царь обещал гарантировать сохранение имущества жен и детей осужденных представителей низших сословий — гостей, торговых или черных людей.

Было принято обязательство законного рассмотрения дел, без учета ложных доносов, наказания клеветников, правильного расследования в случаях появления обвинений. Лейтмотивом Записи стало введение правового начала в государственное управление — «отмена опалы, ограничение произвола и «насильства».

Боярская программа монархии, ограниченной аристократией, нашла свое выражение в проекте договора, предложенного на переговорах 1610 г. Сигизмундом III о приглашении королевича Владислава на русский престол. Политическая система организована в виде сословно-представительной монархии, ограниченной Боярской думой и Земским собором. Боярская дума выступает как постоянный действующий совет, без которого монарх не принимает никаких решений. Земский собор в свою очередь выступает как высший орган власти, полномочный изменять законодательство или пересмотреть данный договор. В центре внимания документа — правовое положение свободных сословий, а именно — духовенства, боярства и высшей администрации, дворянства и купечества. В отличие от свободных, крепостные крестьяне и холопы не только не пользуются этими правами, но, напротив, укрепляются в этом качестве. Это подчеркивает ограниченный сословный характер государственной системы. В договоре дается подтверждение правовых гарантий в отношении свободных сословий. Грамота В. Шуйского воспроизводится для них полностью.

Идея олигархического правления находит свое реальное воплощение в так называемой «семибоярщине». После свержения В. Шуйского власть оказалась в руках Боярской думы. Фактическими правителями стали семь лидеров боярских группировок. Это были князья Ф. И. Мстиславский, И. В. Воротынский, А. В. Трубецкой, А. В. Голицын и Б. М. Лыков, а также родовитые бояре — И. Н. Романов (младший брат отца будущего царя) и Ф. И. Шереметев. Таким образом, в составе правительства мы видим тех представителей высшей аристократии, которые принадлежали к княжеским родам бывших удельных государей, которые не утратили воспоминаний о былой независимости от царской власти, а также видных представителей традиционного московского боярства. Для продолжения олигархического коалиционного правления обстановка Смутного времени не была благоприятной. Вариант коллективного олигархического правления (аналог которого был столь выражен в Речи Посполитой) возникает в период династических кризисов, когда разрушаются основания легитимности монархической власти. Это происходит затем в аналогичных ситуациях борьбы за власть после смерти Петра I, Екатерины I, дворцовых переворотов XVIII в., а отчасти проявляется также и в период династического кризиса после смерти Александра I в 1825 году.

Наиболее выраженной попыткой такого рода, сопровождавшейся выработкой особой политической программы, было выступление верховников, стремившихся ввести олигархическое правление аристократии при ограниченной монархической власти. Что касается политической программы Семибоярщины 1610 г., то о ней можно отчасти судить по договору, заключенному в августе 1610 г. о воцарении польского королевича Владислава. В этом договоре, как и в заключенном ранее Ф. Салтыковым, вновь выступают три основных компонента власти — Земский собор, Боярская дума и монарх, ограниченный определёнными договорными условиями. Сравнивая два договора, можно отметить усиление аристократического начала в последнем из них. Первостепенные бояре исключили положение предшествующего текста о возвышении незнатных людей по заслугам (что, несомненно, вступало в коренное противоречие с их представлением об идеальном правлении). Предстояла еще длительная борьба за проведение начала выслуги в противовес местническому принципу выбора людей на ключевые должности государственного управления. Данное положение было заменено другим, в котором предлагалось «московских княжеских и боярских родов приезжими иноземцами в отечестве в чести не стеснять и не понижать». Следовательно, еще раз подтверждался принцип знатности, действие которого было ограничено к тому же кругом русской знати (что в конкретных условиях было направлено против польской знати).

Три рассмотренных компонента политической системы проектируемого идеального государства присутствуют и в программе, составившей основу восстановления монархии. Совет всея земли, поддержанный народным ополчением, продолжал свою деятельность в Москве, и от него исходила инициатива созыва нового, представительного, избирательного Земского собора. После свержения польского владычества Ополчением и занятия Москвы (26 октября 1612 г.) польские власти «выводили» и «всей земле отдали» бывших в Москве членов боярского правительства во главе с Ф. И. Мстиславским, и те «всей земле били челом», признав суверенитет новой выборной сословно-представительной власти — Земского собора. В ноябре 1612 г. в города государства были разосланы грамоты, призывающие присылать выборных для всенародного избрания монарха и решения вопроса о власти. Представители «всея земли» приглашались для участия в совете, предназначенном решить вопрос о том, «кому быть на Московском государстве», о чем «писали в Сибирь, и в Астрахань, и в Казань, и в Нижний Новгород, и на Северу, и во все городы Московского государства, изо всяких чинов люди, по десяти человек из городов для государственных и земских дел прислали к нам к Москве». Пока избирательный Собор не сформировался (сроки явки выборных из-за организационных трудностей приходилось переносить) в качестве органа власти продолжал функционировать прежний Совет всей земли, хотя четкого юридического определения его статуса и отношений с военачальниками — Д. М. Пожарским и Д. Т. Трубецким выработано не было.

Противоречия среди знати и отсутствие морального авторитета у бывших лидеров Семибоярщины придали особую остроту предвыборной борьбе. Возобладавшая кандидатура М. Ф. Романова представляет, с одной стороны, определенную преемственность в отношении старой династии и руководящей политической группы, с другой — некоторое отступление от нее. Род Романовых считался родственным Ивану Грозному, отец будущего царя — Ф. Н. Романов (митрополит Филарет), который был сослан при Борисе Годунове и пострижен, имел прочные связи не только в боярской, но и в военной, более демократической, части ополчения. Дядя будущего царя, с другой стороны, был одним из деятелей Семибоярщины. Серьезную поддержку кандидатуре Романова оказали представители казачества и посадского населения Москвы, среди которых знатное боярство было крайне непопулярно.

Вопрос об ограничительных условиях вступления на престол М. Ф. Романова недостаточно исследован. Однако имеется значительное число русских и иностранных свидетельств о том, что такая ограничительная запись Михаила Романова имела место. Г. К. Котошихин в обшей форме рассказывает о том, что после жестокостей Грозного бояре брали письменное обязательство с претендентов на престол в том, чтобы «быть не жестоким и не палчивым (не подвергать опалам), без суда и без вины никого не казнити ни за что, и мыслити о всяких делах с бояре и с думными людьми сообща, а без ведомости их тайно и явно никаких дел не делати». О Михаиле Романове Котошихин сообщает, что он «хотя самодержцем писался, однако без боярского совета не мог делати ничего». В этом он противопоставляет Михаила его сыну Алексею Михайловичу, располагавшему уже всей полнотой самодержавной власти — «в его воле что хочет, то учинити может». Русский историк XVIII в. В. Н. Татищев (возможно располагавший сведениями, позднее утраченными), говоря о действиях верховников, современником которых он был, вспоминает царя Михаила Федоровича, который, несмотря на его всенародное избрание был также связан ограничительными условиями («такою же записью, через что он не мог ничего учинить, но рад был покою»).

В качестве института, определенным образом ограничивавшего монархическую власть, иногда рассматривалась Боярская дума. Действительно, в политической системе Московского государства Думу следует признать главным учреждением, эволюция которого в большой мере отражает динамику процесса централизации власти и управления. Весь правящий класс России допетровского периода представлял собой иерархию чинов, вершину которой составлял так называемый Государев двор. Государев двор представлял собой корпоративную сословную организацию правящего класса, точнее, его верхних слоев, принимающих непосредственное участие в управлении. Будучи своеобразным резервуаром, из которого черпались кадры управления высшего уровня для гражданской и военной администрации, Государев двор имел четкое деление по чинам, фиксировавшееся в специальных учетных документах — Разрядных книгах, Боярских книгах и Боярских списках. Государев двор складывается в самостоятельный институт социально-политической структуры правящего класса примерно к концу XV в., развивается и усложняется в XVI и XVII вв. и, наконец, отмирает постепенно в конце XVII — начале XVIII вв. 0сновой чиновного деления Государева двора на всем протяжении его существования являлась знатность, родовитость служилых людей, представлявшая собой важнейшее условие назначения на должности соответствующего уровня и закрепленная в системе местничества. Первоначально служилое сословие в целом еще не было вполне закрытым, и в его среду был открыт доступ из тяглых слоев населения и, наоборот, допускался выход из служилых людей в тяглое сословие. В низшую категорию — так называемых служилых людей по прибору — входили стрельцы, пушкари, солдаты и др. Однако уже в XVII веке произошло резкое разграничение между служилыми людьми «по прибору» и служилыми людьми «по отечеству», что означало новый шаг по консолидации привилегированного правящего сословия. В свою очередь служилые чины различались характером службы, размерами земельных владений, причем переход из одного чина в другой обусловливался, прежде всего родовитостью, а также выслугой лет. Высший слой правящего сословия составляли думские чины (члены Боярской думы) — бояре, окольничие, думные дворяне и думные дьяки, а также такие чины Государева двора, как печатник, конюший, оружейничий, ловчий, стольники и стряпчие, постельничьи (спальники), московские дворяне и жильцы.