14593-1 (Либерально-консервативный реформизм. Религиозное направление), страница 2

Заветы Данилевского не канули в Лету и с легкостью были восприняты самыми разными мыслителями, такими как Леонтьев, Катков, продолжая оказывать свое влияние на умонастроение современных сторонников идеологии русского национализма.

2. Утопия «свободной теократии»: В.С.Соловьев (1853-1900). Провозвестник «нового религиозного сознания», он воспринимает первоначально теократию в духе славянофильства, прежде всего Хомякова, т.е. как некое единство, неразрывную связь церкви и государства. «...Духовное общество, или церковь, - пишет он в своей ранней работе «Философские начала цельного знания» (1877), - в свободном внутреннем союзе с обществами политическими и экономическими образует один цельный организм - свободную теократию или - цельное общество». Вместе с тем церковь как таковая не вмешивается в государственные и экономические дела, но лишь дает государству и обществу высшую цель и безусловную норму их деятельности.

Позднее, став ревностным защитником «престола святого Петра» (1882-1889), Соловьев проникается католическим пониманием теократии как верховенства церкви, духовенства над государством, как подчинения человеческого божественному. В своем фундаментальном труде «История и будущность теократии» (1885), относящемся к данному периоду, он стремится доказать, что вся предшествующая история человечества была предуготовлением грядущей вселенской христианской теократии. Эта центральная идея раскрывается на материале Священного Писания - в форме аллегорического толкования библейских сюжетов.

Соловьев начинает историю теократии с интерпретации грехопадения Адама как факта, подтверждающего то, что первый человек «согрешил против теократии». Адам поверил рассуждениям «низшей твари» и усомнился в авторитете высшего разума. Тогда дух злобы и убийства разделил людей на два враждебных стана. Человечество погрязло в розни и преступлениях. Заново возродил теократию Авраам, «отец верующих». Он собственной волей вошел в богочеловеческий союз, признав тем самым свою подчиненность божественной силе. В дальнейшем личная теократия Авраама перерастает в национальную теократию Древнего Израиля, а от нее через личность Христа приходит к теократии всецерковной, вселенской. Она возвещается пророками и составляет конечную цель бытия. Пророческое служение вместе с первосвященническим и царским образует единое теократическое служение. Однако главная роль отводится первосвященнику, который в теократической иерархии соответствует первому лицу Святой Троицы. Ему должны свободно подчиниться все христианские государи, без этого невозможен союз отеческой и сыновней власти. Христос - первосвященник, царь и пророк в одном лице. В этом единстве заложен прообраз христианского государства. Подробно о сущности христианского государства Соловьев рассуждает в трактате «Духовные основы жизни» (1882-1884). В дохристианской истории он выделяет два типа государств: восточный, основанный на рабстве, и западный (греко-римский), отягченный, сверх обычного рабства, «постоянною борьбою самих господ». На Востоке государство означало только господство - патриархальное или же по праву завоевания; в обоих случаях власть государя и подчинение подданных были безграничны и абсолютны. Вследствие этого там политическая борьба могла быть только случайным явлением. Вечное рабство сделало восточного человека квиетистом и фаталистом по натуре и убеждению, поэтому он, «заинтересованный, главным образом, вечною и неизменною стороною существующего», спешил подчиниться сильнейшей стороне, видя в ней орудие судьбы или высшей воли. Отсюда частая смена деспотий при неизменности самого деспотизма. Напротив, западный тип государства был совершенно иной: он держался на борьбе, противостоянии более или менее равных политических сил, из которых ни одна не могла получить безусловного преобладания. Такое государство уже не могло быть просто господством; в нем превалировал интерес к сохранению общего равновесия, выражавшегося в законе. Это было государство закона. В законе и воплотилась высшая власть. Но власть, как сила действенная и уравновешивающая, должна была сосредоточиться в одном лице. В результате явился римский император. Таким образом, западное государство в конце своего развития пришло к тому лее, чего Восток держался изначала, т.е. к деспотизму, подавлению личности.

Нетрудно видеть, что мысль Соловьева движется в русле гегелевской философии истории. Ни восточный, ни западный тип государства, на его взгляд, не возвышал человека до божественного, оставляя в безнадежной скудости и пустоте земного существования. Только христианство осветило божественным разумом мир и спасло «высшее проявление мира - государство». Оно создало новый тип государства, открыв ему истинную цель в «добровольном служении» Богу и церкви. Но между ним и прежними типами не было полного разрыва: «Христианское государство соединяет в себе черты восточного и западного государства. Согласно восточному воззрению, христианство отодвигает государственную жизнь на второстепенное место, ставя на первый план жизнь духовную или религиозную; но, с другой стороны, вместе с Западом христианство признает за государством положительную задачу и деятельный прогрессивный характер: оно не только призывает государство к борьбе с злыми силами под знаменем церкви, но и требует от него также, чтобы оно проводило в политическую и международную жизнь нравственные начала, постепенно поднимало мирское общество до высоты церковного идеала, пересоздавало его по образу и подобию церкви Христовой».

Таким представлялся Соловьеву вселенский идеал христианского государства; теперь оставалось решить, каким образом воплотить его в действительности. В принципе ответ был ясен: необходимо соединение христианских церквей. «От этого соединения, - пишет Соловьев, - зависят судьбы России, славянства и всего мира...». Но откуда должна была исходить инициатива? Где должен был находиться центр соединения церквей? Какая из них была ближе к идеалу христианской теократии? Ответ на эти вопросы дается в его трактате «Великий спор и христианская политика» (1883), а также в изданных первоначально на французском языке брошюрах «Русская идея» (1888) и «Россия и Вселенская церковь» (1889).

Прежде всего Соловьев прямо, без обиняков заявляет, что только католичество представляет безусловную самостоятельность церковной власти перед государством и обществом. В католичестве достигло своего крайнего развития первосвященническое начало, составляющее один из существенных элементов христианской теократии. Ничего подобного нет в «восточной церкви» - православии. Со времени Византийской империи она восприняла первородный грех националистического партикуляризма и абсолютистского цезарепапизма. Это раздробило ее на многочисленные поместные образования, всецело зависящие от воли и диктата национальных правительств.

Не избегла подобной участи и русская церковь, которая также превратилась в послушное орудие мирской власти. Оттого она и не являет собою живую часть истинной вселенской церкви, основанной Христом. В своей претензии на монополию веры и христианской жизни русская церковь находит мощную опору в лице государства, отвергающего единство церкви и исключающего религиозную свободу. Здесь и кроется главное препятствие для соединения церквей. Оно обусловлено неверным пониманием русской национальной идеи. Смысл существования России не в том, что она может и хочет сделать «чрез себя и для себя», а в том, что «она должна сделать во имя христианского начала, признаваемого ею, и во благо всего христианского мира, частью которого она предполагается». И первый шаг на этом пути - «подвиг национального самоотречения»: России необходимо отбросить свой застаревший партикулярный эгоизм и войти в соприкосновение с католицизмом. Тогда это будет союз «царственной власти сына», т.е. русского монарха, и римского первосвященника, главы «Вселенской церкви». Он оздоровит российское государство, направит его на служение общечеловеческому благу. «Русская империя, - заявляет Соловьев, - отъединенная в своем абсолютизме, есть лишь угроза борьбы и бесконечных войн. Русская империя, пожелавшая служить Вселенской церкви и делу общественной организации, взять их под свой покров, внесет в семейство народов мир и благословение».

Таким образом, под эгидой Рима должен возникнуть новый миропорядок, поддерживаемый «государственной властью христианского царя» - русского царя. Теократическая утопия Соловьева была своего рода политизированным вариантом крайнего религиозного западничества Чаадаева, который еще в 40-50-х гг. XIX в. развивал идею о католичестве как единственном средоточии духовности и прогресса. Однако ни тот, ни другой так до конца и не остались на этих позициях: Чаадаев постепенно отошел в славянофильство, а Соловьев, переживший уже увлечение славянофильством, - в мрачную апокалиптику мировой трагедии.

В «Краткой повести об Антихристе», написанной в последний год жизни, Соловьев дает фантастический прогноз развития человечества в XXI в. Тогда уже не будет никакой теократии. XX в. переживет одну из величайших войн, которые когда-либо случались в истории. Это повлечет за собой исчезновение национальных монархий; вместо них появятся более или менее демократические государства, образующие Соединенные штаты Европы во главе с тайным орденом франкмасонов. Россия становится лить одним из штатов этой новой всеобъемлющей государственной системы. Римский папа теряет всякое влияние, а христианство превращается в секту немногочисленных, но стойких приверженцев.

В это время на арену всемирной истории выходит Антихрист. Это человек исключительно одаренный, с громадным самомнением и себялюбием. Сперва он избирается пожизненным президентом европейского союза государств, а затем распространяет свою власть на весь мир, насаждая «равенство всеобщей сытости» и наслаждения. Все утопают в роскоши и утрачивают духовные и нравственные побуждения.

Православному священнику Иоанну удается разгадать и публично разоблачить безбожную сущность власти «сверхчеловека». Тогда во имя Христа объединяются все три ранее разобщенные христианские вероисповедания: православие, католицизм и протестантизм. Они начинают войну, в которой гибнет и всемирная империя, и сам Антихрист.

Повествование завершается эсхатологической картиной явления Христа народу <<в царском одеянии с язвами от гвоздей на распростертых руках». К нему с разных сторон сбегаются «восторженные толпы: то были все казненные Антихристом... Они ожили и воцарились с Христом на тысячу лет».

Таким образом, мир, всегда признававшийся Соловьевым «лежащим во зле», приходит к самоистреблению, и лишь «малое стадо» наследует спасение. Таков печальный итог бытия богосотворенного человечества.

Религиозное направление русского неолиберализма в начале XX в. слилось с идеологией веховства, названной так по сборнику «Вехи» (1909), занявшему решающее место в консолидации антирадикалистских сил дореволюционной России.

Список литературы

Замалеев А.Ф. Учебник русской политологии. СПб. 2002.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://nicbar.narod.ru/