7761-1 (Замужество Марии Антуанетты), страница 2

Позволю себе небольшое отступление и вернусь в то время, когда еще только шли приготовления к свадьбе. Как только в Версале распространилось известие о предстоящем бракосочетании, так там сразу же образовалась партия, враждебная этой "австриячке", как ее сразу же прозвали ее недруги во Франции. И дело было совсем не в личности Марии Антуанетты, там ее еще никто не знал. Просто во Франции мало кто испытывал симпатии к Австрии. Да, в 1756 году между Габсбургами и Бурбонами был заключен союз, но до этого было почти два века непрерывной вражды. Семилетняя война, в которую Францию втянула Австрия, закончилась их совместным поражением, что тоже не добавляло симпатий к австрийцам.

Партию, враждебную Марии Антуанетте, возглавляла мать дофина, Мария Жозефина, которая, как и ее покойный супруг, ненавидела австрийцев, не одобряла франко-австрийский союз и возненавидела маленькую "австриячку", разрушавшую ее собственные планы. Она ведь хотела женить своего сына на принцессе из Саксонского дома. На ее сторону стали незамужние дочери короля, и таким вот образом еще до прибытия Марии Антуанетты в Версаль при дворе уже образовалась довольно влиятельная партия ее врагов. Забегая вперед, замечу, что дочери короля вскоре после прибытия Марии Антуанетты в Версаль, стали настраивать ее, а одновременно и ее мужа, дофина, против короля, а особенно против ненавистной фаворитки короля мадам Дюбарри. И их пропаганда довольно быстро принесла свои плоды. Молодые стали стараться избегать общества короля. Но это будет немного позже, а пока Мария Антуанетта едет по Франции...

Проезжая через множество украшенных городов и селений, повсюду встречаемая радостными толпами народа, Мария Антуанетта достигла, наконец, Компьенского леса, где в гигантском лагере ее ожидала королевская семья в сопровождении двора и гвардии. Все в новых роскошных одеяниях и парадных мундирах. Ясный майский день. Фанфары извещают о приближении поезда с Марией Антуанеттой. Людовик XV покидает свою карету, чтобы встретить жену своего внука. Но Мария Антуанетта поспешила ему навстречу и в грациозном реверансе склонилась перед дедом своего мужа. Король остался доволен увиденным, расцеловал Марию Антуанетту в обе щеки и затем представил ей будущего супруга.

Как странно, в своем повествования я совсем упустил из виду жениха. Немного о внешности будущего короля Людовика XVI. Он был довольно высок: по разным оценкам от 5 футов 10 дюймов до шести футов, точнее не сказать. Шестнадцатилетний дофин был очень близорук и без лорнета в трех шагах ничего не видел; он был очень стеснителен и неуклюж, рано располнел и не умел ни танцевать, ни играть в мяч; по паркету Версаля он передвигался, тяжело раскачиваясь из стороны в сторону, как крестьянин, идущий за плугом. Водянистые глаза с тяжелыми веками могли показаться опасными, но дофин был добродушен, вернее, безразличен ко всему, кроме охоты.

В соответствии с этикетом дофин, без особого, впрочем, воодушевления, поцеловал Марию Антуанетту в щеку. В карете Мария Антуанетта сидела между дедом и внуком, но дед оживленно с ней беседовал, и даже немного флиртовал, а внук сидел молча, забившись в угол кареты.

Вечером молодые (вы помните, по доверенности) отправляются в свои покои, но дофин не говорит Марии Антуанетте ни единого ласкового слова. Дед бы на его месте не растерялся! Может он и жалел немного, что не захотел лично породниться с австрийским домом. В своем личном дневнике о событиях этого дня дофин лишь запишет:

"Свидание с Мадам дофиной".

И все...

Настоящая свадьба состоялась 16 мая 1770 года в Версале, в капелле Людовика XIV. В капелле могли присутствовать лишь лица самых голубых кровей, насчитывавшие несколько поколений благородных предков. Бракосочетание совершал архиепископ Реймский. Затем король и остальные члены королевской фамилии в строго определенной последовательности подписывают брачный договор. Это был не листок бумаги (или пергамента), нет, это был огромный документ с большим количеством разделов и параграфов. На этом документе виднеется одна, но большая клякса (еще один неблагоприятный знак). Ее поставила Мария Антуанетта, когда дрожащей рукой выводила свою корявую подпись:

"Мария Антуанетта Иозефа Анна".

В Версале готовился грандиозный праздник, который должен был завершиться большим фейерверком, из Парижа прибыли огромные толпы народа, но вмешалась погода. После полудня начали скапливаться грозовые тучи, и разразилась страшная гроза. Сильнейший ливень разогнал обманутый в своих ожиданиях народ. Но в зале для представлений в строгом соответствии с церемониалом начинается праздничный обед. Шесть тысяч счастливчиков, цвет аристократии, получили гостевые билеты, но не на приглашение к столу, а на галереи, чтобы оттуда наблюдать это грандиозное действо. За огромным столом двадцать два члена королевского семейства торжественно вкушали праздничные яства. Все это сопровождалось музыкой оркестра из восьмидесяти музыкантов (оркестрантов). В заключение официальной части церемонии вся королевская семья, под салют королевской гвардии прошествовала мимо раболепно склонившихся гостей.

Теперь престолонаследник должен был выполнить свой естественный долг.

Король лично отвел юных супругов в предназначенные для них покои, дофин шёл справа от короля, а дофина - слева, и собственноручно передает престолонаследнику ночную рубашку. Дофине ночную рубашку (или пеньюар) передала та дама высшего света, со дня бракосочетания которой прошло меньше всего времени; ею оказалась герцогиня де Шартр. К алькову приближается архиепископ Реймский, освящает его и окропляет святой водой. Все необходимое для зачатия наследника престола создано: двор удалился и юные супруги, наконец, остались вдвоем.

А дальше... Не следует давать волю своей фантазии, уважаемые читатели, так как дальше ровным счетом ничего не было. На следующее утро дофин записал в своем дневнике:

"Rien" ["Ничего"].

Ничего не было ни на следующую ночь, ни в ближайшие ночи. Ничего не было в течение нескольких лет.

В чем же дело? Этим вопросом с первых же дней задавались оба двора: и французский, и австрийский. Мария Терезия в мае 1771 года (прошел уже почти год со дня настоящей свадьбы) в письме к своей дочери советует ей не слишком огорчаться и проявлять больше нежности и ласки. Но это не помогает.

Еще через год Мария Терезия уже начинает проявлять серьезное беспокойство по поводу столь странного поведения молодого супруга. Да, тот постоянно посещает свою юную жену, но в последний момент ему постоянно что-то мешает, словно какое-то проклятие тяготеет над ним. Очень странно, что медики сразу же не обследовали состояние здоровья дофина.

Сама Мария Антуанетта полагала, что всему виной молодость и неопытность дофина, и в письме к матери решительно опровергает

"дурные слухи, которые у нас здесь ходят, относительно его неспособности".

Ей-то откуда было знать!?

Мария Терезия проводит совещание со своим лейб-медиком ван Швейтеном о чрезвычайной холодности дофина. Тот утверждает, что медицина бессильна, если такой юной и очаровательной девушке, как Мария Антуанетта, не удается вызвать у дофина страсть к себе. Впрочем, он не имел возможности освидетельствовать дофина.

Встревоженная Мария Терезия шлет письма в Париж, и, наконец, опытный в любовных вопросах Людовик XV берется за своего внука. Мог бы, конечно, и пораньше озаботиться таким важнейшим для государства вопросом, как зачатие престолонаследника.

В тайну дофина (которая уже давно ни для кого не является тайной, от статс-дамы до последней прачки) посвящается лейб-медик короля Лассон. Тот, наконец, обследует дофина и выясняется, что причиной неспособности дофина к полноценному половому акту является незначительный органический дефект члена - Phimosis (пимоз или фимоз, по-русски). [Любознательных читателей отсылаю к Медицинской энциклопедии.]

И сразу же вся Европа становится в курсе дела. Так испанский посланник при французском дворе шлет в Мадрид секретное донесение чрезвычайной важности:

"...Кто говорит, что уздечка так сдерживает крайнюю плоть, что она при акте не отступает и вызывает сильную боль, из-за которой Его величество воздерживается от интимных встреч. Кто предполагает, что указанная плоть столь закрыта, что не может растянуться в достаточной степени, необходимой для головки, в силу чего эрекция не достигает должной упругости..."

На многочисленных консилиумах обсуждается вопрос о возможности применения хирургического вмешательства для того

"чтобы вернуть ему голос", -

как выражались современники этих событий. Мария Антуанетта также побуждает своего мужа (но, увы, еще не супруга) к несложной даже по тем временам хирургической операции. В 1775 году она пишет матери:

"Я стараюсь склонить его к одному небольшому делу, о котором уже шла речь и которое я считаю необходимым".

Однако Людовик XVI, уже король, все еще колеблется и медлит. Он просто-напросто боится хирургического вмешательства. Вместо этого он (на забаву всему двору, к уже бешенству Марии Терезии и к стыду Марии Антуанетты) продолжает свои бесплодные попытки стать супругом, но постоянно терпит неудачи. Какая уж тут может быть любовь между мужем и женой в таких мерзких обстоятельствах?!

Наконец, в 1777 году в Париж лично прибывает император Иосиф, соправитель Марии Терезии и родной брат Марии Антуанетты. Единственной целью его визита было стремление склонить Людовика XVI к хирургической операции. Миссия увенчалась успехом, операцию успешно провели, и Людовик XVI, наконец-то, стал супругом Марии Антуанетты.

Но это не стало счастливой развязкой, ибо причину неприязненного отношения Марии Антуанетты к королю кроется именно в тех семи годах воздержания и трусливого упрямства Людовика XVI. А это, в свою очередь, наложило свой отпечаток, как на судьбы Франции, так и всего мира. Ведь многолетняя половая несостоятельность не могла не выработать в короле комплекса неполноценности, а что может быть опаснее для правителя крупного государства. В лучшем случае, они могут довести страну до кризисного состояния, а в худшем... Вот и довёл.

Все это время мать и дочь в интимной переписке обсуждали вопросы супружеской жизни. Мария Терезия советовала дочери, как следует использовать любую возможность для интимного уединения, а дочь сообщала матери о появлении или задержке месячных, о несостоятельности мужа, о каждом, даже незначительном, улучшении. В XVIII веке люди еще не были столь щепетильными, как в XIX, и откровенно обсуждали подобные вопросы. Наконец последовал триумф: Мария Антуанетта была беременна и, несомненно, от короля; любовник у нее появится несколько позже!

Двор ликует, Франция ликует, но ликуют далеко не все.

Семь лет несостоятельной половой жизни Людовика XVI и Марии Антуанетты, породили надежды на престол у братьев короля, графа Прованского и графа Артуа. Граф Прованский рассчитывал стать если не королем, то хотя бы регентом (он и стал впоследствии Людовиком XVIII), но он был также бездетным. Это обстоятельство разжигало честолюбивые планы графа Артуа, который мог основательно надеяться, что именно его дети станут теперь престолонаследниками.

Беременность Марии Антуанетты разрушила все эти планы и надежды. Этого ей тоже не простили.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.abhoc.com/