3933-1 (Нормы и степень эксплуатации труда сельскохозяйственных рабов в Италии II в. до н.э. – I в. н.э.)

Нормы и степень эксплуатации труда сельскохозяйственных рабов в Италии II в. до н.э. – I в. н.э.

(Проблема производительности рабского труда и ее эволюции)

Кузищин В.И.

Особенностью современного сельского хозяйства является его обусловленность развитием промышленности: оно превращается, в сущности говоря, в разновидность промышленности, хотя и сохраняет некоторую специфику.

В докапиталистических обществах, в частности в условиях рабовладельческой формации, положение было иным. Промышленности в нашем понимании не существовало, а решающей отраслью народного хозяйства было сельское хозяйство. Оно определяло лицо эпохи, наиболее характерные особенности производства и производственных отношений. В особенности была важна роль земледелия. В античном мире не развитие ремесленного производства определяло уровень и направление развития земледелия, а напротив, развитие сельского хозяйства обусловливало ход и эволюцию ремесла. В связи с этим вопрос об эксплуатации рабского труда в сельском хозяйстве Италии I в. до н.э. – I в. н.э. и проблема производительности рабского труда в земледелии имеют большое методологическое значение. Изучение этих вопросов позволит осветить одно из основных отношений между непосредственным производителем и собственником средств производства, рабом и рабовладельцем в процессе производства, даст возможность понять существо рабовладельческих отношений вообще.

Предварительно необходимо изложить несколько общих замечаний теоретического характера об эксплуатации и производительности труда как таковых.

То количество рабочего времени, которое необходимо для производства прибавочного продукта – прибавочный труд, присваиваемый собственником средств производства, – есть абсолютная величина эксплуатации, которая измеряется затраченным на производство прибавочного продукта рабочим временем. Под степенью же эксплуатации рабочей силы К. Маркс понимал отношение прибавочного труда к необходимому труду и выражал ее в процентах¹.

В руках собственника средств производства есть несколько способов увеличения эксплуатации труда и повышения степени эксплуатации. Например, этого можно достичь посредством сокращения необходимого труда, т.е. уменьшения количества продукта, требуемого для восстановления затраченной силы и энергии работника, сводя его не только к самым крайним границам прожиточного минимума, но и ниже этих естественных границ.

Однако увеличение доли прибавочного труда и соответствующего уменьшения необходимого могло быть достигнуто и иным, более сложным способом, а именно посредством повышения производительности труда работника. Производительность труда – это его результативность, эффективность в определенный отрезок времени. Она измеряется количеством продукции, выработанной одним рабочим в единицу времени, или рабочим временем, затраченным на производство единицы продукции. С ростом производительности труда увеличивается количество прибавочного труда, а следовательно, возрастает абсолютная величина эксплуатации и ее степень. Вот почему собственник средств производства, кто бы он ни был, заинтересован в росте производительности труда и способствует этому росту².

С другой стороны, процесс производства сам по себе, независимо от субъективных побуждений собственников средств производства, поскольку он совершается непрерывно все новыми и новыми поколениями людей, обогащенных опытом и знаниями прежних поколений, предполагает увеличение производительной силы труда в силу своего внутреннего развития. Экономический закон роста производительности труда – общий закон производства, «действующий во всех общественно-экономических формациях³. Никто не станет отрицать, что производительность труда в рабовладельческом обществе была выше, чем в первобытнообщинном, в феодальном выше, чем в рабовладельческом и т.д. Однако рост производительности труда находит свое непосредственное, конкретное воплощение в пределах каждой формации. К. Маркс блестяще доказал это для капиталистического способа производства, при обзоре генезиса капиталистической земельной ренты, а также для феодального⁴. Следует думать, что рабовладельческая формация не представляла исключения, и в ее пределах экономический закон роста производительности труда действовал, как и в других формациях.

Вопрос о повышении производительности рабского труда еще слабо разработан в советской исторической и экономической литературе. Считается бесспорным, что в рабовладельческой формации производительность рабского труда была очень низкой, гораздо ниже, чем труда свободного или полусвободного работника, и почти совсем не росла. Обычно вопрос о производительности рабского труда и неразрывно связанный с ним вопрос об эксплуатации рабов ставился и решался совершенно одинаково для всех периодов рабовладельческого общества, будь то гомеровское рабство, патриархальное, классическое или рабство в период кризиса и разложения всего способа производства. На протяжении всех этих столь различных по своему хозяйственному уровню периодов рабский труд считался в одинаковой степени непроизводительным, а раб столь же одинаково незаинтересованным в результатах своего труда. Однако такая постановка вопроса сильно упрощает, а для некоторых периодов просто искажает действительную картину историко-экономического развития рабовладельческой формации. Метафизическая, теоретически неверная, она не соответствует историческим фактам, отрицает идею развития, разрывает единство действия экономического закона роста производительности труда, идеализирует истинное положение рабов, преуменьшает их действительную эксплуатацию, поскольку возрастание производительности рабского труда являлось одним из рычагов увеличения прибавочного продукта, усиления эксплуатации рабов.

Задача настоящего доклада – обратить внимание на некоторые обстоятельства, которые приводили к усилению степени и величины эксплуатации рабов, занятых в доминирующей отрасли рабовладельческого производства – в сельском хозяйстве, в частности в сельском хозяйстве Италии II в. до н.э. – I в. н.э.

Раб как работник имел целый ряд особенностей, отличавших его от всех других категорий работников, например, от свободного земледельца, полусвободного колона, крепостного крестьянина или наемного рабочего. Эти особенности: а) абсолютная незаинтересованность раба в результатах своего труда; б) полная аппроприация личности раба господином и низведение работника до уровня говорящего орудия; в) применение внеэкономического принуждения, точнее – голого насилия для принуждения к труду; г) отсутствие каких-либо сдерживающих сил – экономических, законодательных, моральных и религиозных, – ограничивающих рабовладельца в эксплуатации рабов, даже самой чрезмерной; д) возможность применения в процессе труда больших количеств рабов, в связи с чем открывалась возможность самой неограниченной, самой зверской, самой всеобъемлющей эксплуатации труда, какой не было и не может быть в каком-либо другом обществе. Однако все эти особенности созрели и проявились не сразу, действовали они не во все периоды рабовладельческой формации с одинаковой интенсивностью, вследствие чего нормы и степень эксплуатации рабского труда не стояли на одном уровне, а непрерывно менялись.

В условиях патриархального рабства, господства натурального хозяйства, когда рабство еще не овладело производством, рабы работали в качестве вспомогательной рабочей силы, так как потребности этого в значительной мере замкнутого натурального хозяйства ограничивались главным образом естественными потребностями фамилии и не были связаны с рынком. Тогда еще не существовало экономической необходимости в максимальной эксплуатации рабов. В этих условиях перед рабовладельцем не стояли задачи использования всех средств для получения максимального прибавочного продукта⁵.

Положение изменилось в эпоху классического рабства, в период II в. до н.э. – I в. н.э., когда появилась так называемая плантаторская система, работающая на мировой рынок, или система, целью которой является производство прибавочной стоимости⁶. В этот период перестают действовать факторы, ограничивающие эксплуатацию рабочей силы, а потребность в прибавочном продукте возрастает неограниченно. Перед рабовладельцем вставала задача получить максимум прибавочного продукта и сократить до минимума необходимый продукт. Это достигалось прежде всего усилением эксплуатации работника самым грубым и простым путем: увеличением вплоть до его естественных пределов продолжительности рабочего дня, интенсификацией труда и производственным заполнением всех пор рабочего времени, сокращением необходимых потребностей.

Сочинения римских сельскохозяйственных писателей – Катона, Варрона, Колумеллы – содержат богатый материал по этому вопросу. Вот их основные рецепты. Рабы должны быть всегда в работе, для них не существует праздничных и выходных дней, даже в случае непогоды они трудятся столько же времени, как и в ясный день. Летом фамилия без проволочек во главе с виликом как с вождем шла на работу с первым лучом света, т.е. в 4 ч. утра, а возвращалась на виллу в сумерках, в 10–11 ч. вечера, так что рабочий день рабов летом продолжался около 18–19 часов. В зимнее время, несмотря на сокращение светлого времени, продолжительность рабочего дня рабов не уменьшалась. Колумелла предписывает, чтобы в зимнее время рабы до света занимались изготовлением кольев и подпор и чтобы до наступления светлого времени, приблизительно к 8 ч., они приготовили 10 заостренных с двух сторон кольев или пять подпор. Столько же кольев или подпор раб должен был приготовить и в вечернее время, при дневной производительности в светлое время 100 кольев или 60 подпор.

Несложный расчет показывает, что при таких условиях рабочий день раба начинался с 5–6 ч. утра и продолжался до 8–9 ч. вечера, иначе говоря достигал 16 часов.

Насколько нам известно, римские агрономы нигде не упоминают об обеденных и иных перерывах в течение рабочего дня. Рабы принимали пищу перед уходом на работу и получали свой паек при возвращении с работы, о чем сказано специально. Принимая во внимание характер пищи рабов, следует думать, что рабовладелец не позволял делать нормальные обеденные перерывы, ограничивался очень краткими остановками для поглощения скудного пайка всухомятку, экономя таким образом производственное время работника.

Стремясь интенсифицировать рабский труд, заполнить все поры рабочего дня, теоретики и практики рабовладельческого хозяйства разработали довольно сложную систему дневных, недельных и месячных норм выработки почти для всех главных работ в сельском хозяйстве, за невыполнение которых с рабов строго взыскивалось, а перевыполнение поощрялось. Любопытно проследить, как постепенно разрабатывалась и складывалась эта система дневных норм выработки рабов. Катон говорит о ней еще очень неопределенно и в общей форме. Сазерна определяет норму дневной выработки наиболее важной и трудоемкой операции – вспашки. Варрон приводит ряд данных по затратам рабочей силы в различных отраслях скотоводства. Однако наиболее полное свое завершение эта система норм дневной выработки получила лишь в эпоху Колумеллы, когда она охватывала уже все главные и второстепенные операции вплоть до сбора листьев в осеннем лесу и т.д. Создание столь дробной системы облегчало контроль за трудовым процессом раба, интенсифицировало трудовой процесс.

В условиях натурального хозяйства и патриархального рабства питание, одежда и образ жизни рабов, очевидно, мало чем в принципе отличались от условий жизни младших членов семьи господина, так как у последнего не было особой надобности уменьшать сумму необходимых потребностей раба. В эпоху плантаторского рабства экономия путем сокращения необходимых потребностей раба, сведения их к крайним пределам, допустимым природой, или даже выход за их рамки, – один из источников излишка прибавочной стоимости, являвшегося теперь одной из целей рабовладельческого хозяйства. Катон оставил нам описание дневного, месячного и годового довольствия рабов, которое с необыкновенной точностью предусматривает удовлетворение лишь самых минимальных потребностей человека как носителя рабочей силы, не больше. Любопытно, что характер пищи рабов – печеный хлеб и так называемое рабское вино – предусматривал очень быстрое ее приготовление и потребление, что сокращало до минимума время, необходимое для удовлетворения личных потребностей раба, и, следовательно, увеличивало его производственное время. Довольствие рабам не было одинаковым; раб, выполняющий более тяжелые работы, получал полный паек, но стоило ему перейти на физически легкую работу, например вилика, ключницы или смотрителя, паек уменьшался. Иначе говоря, здесь действовал безошибочный расчет: раб получал ровно столько, сколько он расходовал как рабочая машина. Большое внимание, умственная энергия, душевное напряжение, чувство ответственности, т.е. качества, свойственные работнику как человеческому существу при выполнении сложных обязанностей вилика, смотрителя, старшего пастуха и т.п., в расчет не принимались.