ref-20892 (Шарль Морис Талейран), страница 6

Не лучше дела обстояли и с Пруссией. Талейран пытался заручиться поддержкой пруссаков в борьбе с Австрией. Он несколько раз посылал предложения о создании франко-прусского союза, в котором должны объединиться средства и военные силы, но всякий раз получал отказ. В Берлине не верили в надёжность и стабильность Директории.

В это время Англия находилась в состоянии изоляции. Кроме того, ей приходилось действовать против флотов трёх держав: Франции, Испании и Голландии. Это положение усугублялось кризисом в экономике страны. Англии была не­обходима передышка, чтобы накопить силы. Она искала возможности мирных переговоров. Директория пошла навстречу.

Местом переговоров выбрали город Лилль - городок, между Лондоном и Парижем. Основным требованием Директории был возврат Англией всех завоеваний, отнятых у Франции, Испании и Голландии. Тактика Талейрана была проста: наносить постоянные, мощные удары по эко­номике англичан, не давать им подниматься, чтобы уничтожить их как торго­вых конкурентов. Уже намечались сдвиги в ходе переговоров, как после 18 фрюктидора, новый состав Дирек­тории взял курс на конфронтацию с Англией. Поддержка жесткой позиции ди­ректоров стала для Талейрана вопросом не только карьеры, но и личной безо­пасности. Он уступил. Последние возможности для англо-французского согла­шения были утрачены.¹

Отношения с Россией стояли далеко не на последнем месте. Этой стра­не стали уделять в Париже особое внимание после смерти Екатерины II в 1796 году. Нормализация отношений с Российской империей стала одной из важных задач внешней политики Директории. Это необходимо было сделать для того, чтобы изолировать Англию, лишить Австрию русской поддержки, прорвать внешнеполитическую изоляцию Франции. Российская империя представляла собой заманчивый рынок сбыта французских товаров, потеснённых во время колониальных потерь французов. Главная же цель сближения с Россией - её нейтрализация и недопущение в антифранцузскую коалицию. Параллельно ми­нистр внешних сношений вел переговоры о военно-политическом сотрудни­честве с Пруссией, которые в Париже даже надеялись закрепить формальным соглашением.

Но уже через несколько месяцев после прихода Талейрана во внешне­политическое ведомство, он убедился в нереальности своих замыслов в силу того, что император Павел I крайне отрицательно относился к французской республике. Политика Павла I, по словам Талейрана, «наименее ловкого и наи­более капризного из деспотов», в конечном счете, имела своей целью создание второй антифранцузской коалиции.¹ Но у России не было союзников. 5 апреля 1795 года Пруссия подписала в Базеле сепаратный мирный договор с Франци­ей, начались англо-французские переговоры о мире. В марте 1798 года вице-канцлер Российской империи А.Б. Куракин констатировал, что ни с венским, ни с берлинским дворами союз пока невозможен. И поэтому не следует «стано­виться во враждебные отношения с Францией при ее теперешнем перевесе».² Поэтому министр уже в 1798 году выдвинул план дипломатической войны про­тив России. Здесь сказалось и то, что Талейран недооценивал возможности рус­ско-французского сотрудничества для укрепления внешнеполитических пози­ций Франции.

Почему Россия так тяжело шла на сближение с Францией? Российские правящие круги с подозрением относились к республиканской власти во Фран­ции. Престиж наследственной власти русский император охранял ревностно и не только путём помощи контрреволюции. Власть Директории была непрочна, поэтому Россия не хотела себя компрометировать отношениями с республи­канцами. Хотя для многих истинные причины разрыва отношений между дву­мя государствами остались в тайне, но только не для Талейрана. Он видел при­чину холодности русских в происках англичан. «Арест консула на венециан­ских островах явился предлогом для разрыва; его настоящий мотив заключался в обстоятельствах, которые существовали тогда и в непрерывных усилиях Анг­лии, имевших своей целью держать Россию привязанной к её системе».¹ Мож­но догадаться о том, что последующие шаги сближения России и Франции ока­зались неудачными.

Особо необходимо рассмотреть поход генерала Бонапарта в Египет. Эта идея была не нова: возможности похода в Египет рассматривались ещё при Людовике XV.

О ней почти одновременно вспомнили и Талейран, и Бонапарт. Цели были определены: главная - это компенсация колониальных потерь Франции (Египет представлял собой огромный рынок сбыта французских товаров), Еги­пет откроет дорогу для торговли с Индией. Эта североафриканская страна мог­ла выступить в роли плацдарма для покорения Азии. Через неё можно было на­нести серьёзный удар по английскому колониальному владычеству, вытеснив Англию, прежде всего, из Индии.² Нельзя не заметить, что эта экспедиция носи­ла и антироссийский характер. Именно через Египет Талейран надеялся «дос­тать» Россию, нанести ущерб её авторитету и интересам в Оттоманской импе­рии. Не исключался вариант вооруженного захвата Крымского полуострова. По мнению Талейрана, все эти выгоды Франция могла получить «малой кровью».³

По мнению Талейрана, у Бонапарта «не было ещё шансов на господ­ство в своей собственной стране, но зато он мог достичь верхов власти в дру­гом месте, лишь бы только Франция предоставила ему необходимые средст­ва».⁴

Молодой генерал Бонапарт раздражал членов Директории, поэтому они готовы были отправить его куда угодно, лишь бы подальше от Франции. По­этому Бонапарту с Талейраном не составило большого труда добиться согласия директоров, и 5 марта 1798 года они его получили. Организация похода легла на плечи генерала, а дипломатическая подготовка - на министра.

Талейран рассчитывал в этом походе на поддержку местного населения и турецкий флот, чтобы совместно нанести удары и по англичанам, и по рус­ским.

Надо сказать, предложения эти были небеспочвенны. Турки многие го­ды боролись с Россией за влияние в черноморском регионе и на балканские на­роды. Также Турция не оставляла надежды захватить полуостров Крым.

Но расчеты французов оказались неверными. «Восточная экспедиция» Бонапарта потерпела крах. Экспансия Франции создавала стремительную угрозу для самого существования Оттоман­ской империи. Страх Порты оказался сильнее вековых противоречий с Россией. Заключение договора укрепило международные позиции Англии, всей анти­французской коалиции.¹

Из выше сказанного можно сделать вывод: первый период для деятель­ности Талейрана на посту главы дипломатической службы оказался неудачным практически на всех направлениях внешней политики Директории. Он допус­тил множество просчетов, но сумел сохранить влияние на международные от­ношения в Европе. Потерпев ряд дипломатических поражений, князь Перигор стал более осторожно и взвешенно вести внешнюю политику в последующем.

Еще при Директории Талейран внес ряд перемен в организацию министерства иностранных дел. Между прочим, он восстановил институт консулов. До революции консулы французской монархии (чаще всего выходцы из дворян, чуждые интересам торговли) не всегда должным образом защищали интересы французских купцов, например, на Востоке они лишь следили за мелочной регламентацией торговли; поэтому уже в первые годы революции французское купечество настойчиво добивалось замены их своими выборными уполномоченными. Во время якобинской диктатуры на первом плане стояли политические вопросы. Консульства были подчинены политическим отделам министерства; функции их смешивались с деятельностью политических агентов республики. Талейран восстановил консульское бюро в министерстве. Главной задачей консулов стали защита торговых интересов французских торговцев и сбор коммерческой информации. После переворота 18 брюмера консулы стали именоваться "комиссарами по коммерческим сношениям", так как название "консул" приобрело другой, политический смысл. Талейран восстановил и реорганизовал при консульском бюро школу молодых переводчиков, подготовлявшую драгоманов для восточных посольств и консульств Франции. Ученики, которых было около двух десятков, набирались из детей французских семейств, живших на Востоке. Талейран широко использовал в министерстве прежних чиновников. Дипломатическим агентам была запрещена частная переписка по политическим вопросам. Количество политических отделов было сведено к двум, как было до 1789 года.¹

После переворота 18 брюмера, установившего Директорию, Наполеон установил режим военной диктатуры. Все дипломатические дела перешли в руки первого консула и его министра.

Придя к власти, Наполеон стремился, прежде всего, наладить дружественные отношения с Австрией и Англией. И даже по этому поводу разослал письма, в которых говорилось о скорейшем желании примирения.² Первоначально Наполеон не хотел и слышать ни о каком общем деле, общем соглашении с Россией. Французский министр иностранных дел напротив выразил желание войти в соглашение с Россией. Талейран призывал Колычева составить общий план против Германии и Австрии.³

Возобновление франко–русских отношений произошло благодаря активной пропаганде необходимости союза с Россией Талейрана. Он объяснял свою позицию так: «При Консульстве Франция воевала практически со всеми основ­ными государствами Европы, кроме России» ¹. Основной соперницей в Европе и колониальных землях у Франции была Англия. Традиционно велась диплома­тическая война двух государств. «Странная война «льва и кита». Франция не имела флота, чтобы поразить Англию на море. Британия не имела армии, чтобы одолеть Францию на суше. Один на один они оставались недосягаемыми друг для друга. Следовательно, борьба между двумя западными державами с неиз­бежностью становилась борьбой за континентальных союзников».²

Временные союзы с некоторыми европейскими государствами не ока­зывали значительного действия на ход международных событий, оказывались быстротечными и сгорали в огне очередного военного конфликта. Необходи­мость сближения с Российской империей оставалась жизненно важной. Первый консул рассчитывал с помощью России создать антианглийский союз, который втянул бы государства не только Европы, но и Америки. В этом случае откры­лись бы перспективы вытеснения Англии из Азии, в частности, Индии. Бона­парт предлагал разделить Турцию между Францией и Россией, мотивируя это тем, что Оттоманской империи осталось существовать недолго, и, если Павел I направляет свои взгляды в ту сторону, их «интересы становятся общими».³

В Петербурге после 18 брюмера начался пересмотр внешнеполитиче­ской концепции.

Момент для русско-французского сближения был выбран удачно. В на­чале 1800 года Павел I выдворил австрийское посольство из Петербурга. Бона­парт в это время готовился к нанесению решающего удара по австрийцам и в коротких письмах Талейрану доказывал всю важность нахождения путей взаи­модействия с Россией. Министр понимал значение этой акции. Им была вы­двинута новая тактика достижения поставленной задачи: действовать не через посредников в Берлине и Копенгагене, так как это дело продвигается чрезвы­чайно медленно, а через прямые переговоры. Бонапарт энергично поддерживал Талейрана.¹

Первый ход этой дипломатической игры был чрезвычайно эффектив­ным. В июле 1800 года графу Никите Петровичу Панину (вице-канцлер) было направлено послание, в котором изящно и ненавязчиво восхвалялись русские войска, и обещалось возвращение на родину всех пленных русских солдат с почестями и новым оружием.

За первым ходом последовал второй - не менее сильный. Второе пись­мо было адресовано также Панину (англофил, сторонник союза с Англией про­тив Франции).

Антианглийская направленность французской дипло­матии сближала Францию и Россию.

8 октября Ростопчин Ф.В., глава коллегии иностранных дел, сообщил министру внешних сношений и Бонапарту условия установления «дружествен­ных отношений» между Россией и Францией. Условия подписания мирного договора были следующими: передача Мальты ордену Святого Иоанна Иерусалимского, великим магистром которого являлся российский император, возвращение сардинскому королю его владений, неприкосновенность владений короля обеих Сицилий, курфюрста Баварского и герцога Вюртембергского.²

Как в Петербурге, так и в Париже франко-русскому сотрудничеству в это время придавали решающее значение. «Я желаю видеть скорый и неизменный двух могущественных наций в мире», - писал Бонапарт Павлу 21 декабря 1800 года. Он настаивал на подписании мира между Россией и Францией и на распределении границ различных государств. В документах отражается на­строение того времени. «События в Европе быстро сменяются одно другим; де­ла Германии, Италии, Англии требуют самого быстрого союза между Россией и Францией, чтобы решить войну или мир».¹ Слова Талейрана показывают, что русско-французский союз он рассматривал в качестве дипломатического инст­румента общеевропейского значения. Бонапарт считал, что в союзе с Россией он сумеет сокрушить морское и колониальное могущество Англии.

Почва в Петербурге была подготовлена. В 1800 году император расторг союз с Англией и порвал с ней дипломатические отношения. Дошло до того, что Павел I хотел вооруженного конфликта. Он писал Бонапарту: «Нельзя ли предпринять или, по крайней мере, произвести на берегах Англии?»

В январе 1801 года царь приказал атаману Войска Донского выступить с казачьими полками в Оренбург, а затем в Индию, чтобы «поразить неприяте­ля в сердце». Более 22 тысяч казаков двинулись в путь. Только после смерти Павла I поход был отменен.