50896 (Сталин и Троцкий), страница 2

В этих условиях большевики берут из истории опыт якобинцев. Репрессии становятся неотъемлемым элементом политики, в первую очередь военной. Сам Троцкий был убежден в необходимости этого. Через много лет он писал: «Нельзя строить армию без репрессий. Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор, пока гордые своей техникой, злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армии и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади.». Представляется, что будь Троцкий на месте Сталина в 37-м году – репрессии неминуемо повторились бы (а возможно, и в большем масштабе).

Вместе с тем Троцкий настаивал на том, что все репрессии должны проводиться в судебном порядке, напоминая о недопустимости самосудов в отношении пленных. В приказе от 10 декабря 1918 г. указывалось: «Строжайше запрещаю расстреливать пленных рядовых казаков». Это не было лишь фразой для внешнего пользования. В мае 1919 г. Троцкий писал Реввоенсовету 2-й армии: «Разумеется, в боевой обстановке, под огнем, командиры, комиссары... могут оказаться вынужденными убить на месте изменника, предателя, провокатора... Но за вычетом этого исключительного положения... расстрелы без суда... никоим образом не могут быть допущены». Однако мерой борьбы с этим в обстановке войны были те же расстрелы. В приказе № 92 по войскам Восточного фронта от 1 мая 1919 г. подчеркивалось: «Сдавшихся или захваченных в плен противников ни в коем случае не расстреливать... Самовольные расстрелы... будут беспощадно караться по законам военного времени». Кстати, здесь стоит напомнить о приказе А. В. Колчака от 27 марта 1919 г. за № 273, по которому военнопленных красноармейцев двух категорий — «добровольцев из рабочих и бывших моряков и добровольцев из крестьян-хлебопашцев» — требовалось «препроводить... в тюрьмы и лагеря... для последующего предания их... военно-полевому суду за государственную измену».

Крупнейшей заслугой Троцкого стало привлечение военных специалистов. В годы гражданской воины в Красной Армии служила почти треть офицерского корпуса, 82 процента командующих армиями и фронтами имели военное образование. Он подчеркивал, что «на одного изменника приходится сотня надежных, на одного перебежчика — два-три убитых». Эти годы, безусловно, стали временем наиболее дружной работы Ленина и Троцкого. На VIII съезде партии, в отсутствие Троцкого, который срочно выехал на Восточный фронт, Ленин, отвечая ораторам из «Военной оппозиции», говорил: «Если вы... можете Троцкому ставить обвинения в том, что он не проводит политику ЦК, — это сумасшедшее обвинение. Вы ни тени доводов не приведете». В июле 1919 г., желая поддержать Троцкого в условиях споров в партийном руководстве и даже попытки Троцкого подать в отставку, Ленин на чистом бланке написал следующий текст: «Товарищи! Зная строгий характер распоряжений Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден в правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого тов. Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело. В. Ульянов-Ленин». Наконец, 17 октября 1919 г., когда Троцкий находился в Петрограде, отбивавшем атаки Юденича, Ленин в письме к нему, прилагая воззвание, заметил: «Спешил — вышло плохо. Лучше поставьте мою подпись под Вашим». По словам Горького, Ленин однажды сказал: «А вот указали бы другого человека, который способен почти в год организовать почти образцовую армию, да еще завоевать уважение военных специалистов».

Глава II. Великое противостояние

В начале 20-х годов обостряются отношения Троцкого и Сталина. Вынужденный в военном отношении подчиняться Троцкому как член Реввоенсовета ряда фронтов, но равный ему в партийных и государственных должностях (оба с марта 1919 г. были членами Политбюро ЦК, с 26 октября 1917 г. — наркомами) Сталин с его самолюбием пытался вмешиваться в военные решения. Не менее самолюбивый и стремившийся приучить подчиненных к беспрекословному исполнению приказов, Лев Давидович не склонен был терпеть подобные вещи. В роли арбитра уже в 1918 г. приходилось выступать Ленину. Он стремился наладить их нормальную совместную работу.

В это время Троцкий, безусловно, оценивался как «второй человек» в руководстве после Ленина. Сам он достаточно благосклонно воспринимал стремление части печати и окружающих сформировать культ его личности. В 1922 г. в параграфе 41 Политического устава Красной Армии была помещена его биография. Параграф заканчивался словами: «Тов. Троцкий — вождь и организатор Красной Армии. Стоя во главе Красной Армии, тов. Троцкий ведет ее к победе над всеми врагами Советской республики». Одним из первых переименованных населенных пунктов стала Гатчина, получившая название «Троцк».

После смерти Ленина в партии вспыхнул конфликт, центральными фигурами которого оказались Троцкий и Сталин. В апреле 1922 года, сразу после XI съезда партии, пленум ЦК избрал Иосифа Виссарионовича Генеральным секретарем РКП (б). А если выразиться точнее (как сказал Ленин в своем письме о Сталине), тот «стал» генсеком. Эту фразу Владимира Ильича нельзя опустить, так как сразу после «выборов» Сталина не было найдено никаких протоколов соответствующих заседаний, о том, кто голосовал «за», кто «против», и было ли голосование вообще. И хотя эта административная, в общем-то, должность не давала каких-то особых прав, она открывала путь к большой власти... От человека, который готовил вопросы для Политбюро, а потом контролировал осуществление решений, зависело многое. Да и не все текущие вопросы выносились на обсуждение, их можно было решать в рабочем порядке. И Генеральный секретарь Сталин умело этим пользовался...

Во вспыхнувшем конфликте Сталина поддерживали Каменев и Зиновьев. Столкновения проявились еще при обсуждении последних ленинских работ. Именно Троцкого просил Ленин о защите монополии внешней торговли на пленуме ЦК, о поддержке группы грузинских коммунистов против линии Сталина-Орджоникидзе. Надо сказать, что сам Троцкий реагировал на эти просьбы достаточно уклончиво, ссылаясь на нездоровье. Эта позиция проявилась и в подписании им вместе с другими членами Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК 25 января 1923 г. (на другой день после публикации ленинской статьи «Как нам реорганизовать Рабкрин», вызвавшей недовольство аппаратчиков) секретного циркуляра губкомам партии, в котором подчеркивались болезнь Ленина и его отход от повседневной партийной жизни.

Между тем в партии разворачивалась дискуссия. Учитывая авторитет Троцкого, Политбюро предложило создать согласительную комиссию для разработки резолюции о партийном строительстве. 5 декабря комиссия в составе Зиновьева, Сталина и Троцкого после долгих споров приняла согласованный текст. Несмотря на болезнь (простудился на охоте в конце октября и проболел до весны 1924 г.), Троцкий опубликовал в «Правде» четыре статьи под общим названием «Новый курс». Здесь он развивал свои мысли о проблеме внутрипартийной демократии в условиях советской системы, пытаясь опереться на резолюцию Политбюро. Признавая необходимость недопущения других партий в период диктатуры пролетариата, Троцкий вместе с тем доказывал, что сам запрет фракции не решает существо вопроса. Главную опасность он видел в бюрократизме, в аппаратном режиме, поэтому настаивал на том, что «руководящие партийные органы» должны прислушиваться «к голосу широких партийных масс, не считать всякую критику проявлением фракционности», что не партия для аппарата, а аппарат «ею избирается и от нее не должен отрываться».

Новый этап дискуссии вспыхнул осенью 1924 г., после выхода в свет третьего тома сочинений Троцкого, где были собраны статьи и речи 1917 г., а в качестве предисловия предлагалась статья «Уроки Октября». Автор доказывал свое единство с Лениным в тот период, а главными противниками в партии называл Каменева и Зиновьева.

Безусловно, эта историческая работа имела «прозрачную» политическую сверхзадачу. Поэтому немедленно после ее выхода из печати началась широкомасштабная кампания, в которой подавляющее большинство участников интересовало не выяснение исторической истины, а возможность нанести ответный удар. Особенно усердствовали Каменев и Зиновьев. Они организовывали требования исключить Троцкого из руководящих органов и даже из партии. Против этого выступил Сталин, «гений аппаратных игр», представший перед партией в ореоле миротворца и получавший политическую выгоду от взаимных обвинений трех других партийных вождей. В январе 1925 г. Троцкий согласился подать заявление пленуму ЦК об освобождении его «от обязанностей председателя Революционного военного совета». Троцкий был снят с поста наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета, Его сторонник К. Б. Радек прокомментировал дискуссии шутливой эпиграммой: «Опасные делишки — писать в России книжки. Ты, Лева, тиснул зря «Уроки Октября». В мае 1925 г. Троцкого сделали председателем концессионного комитета, председателем научно-технического управления ВСНХ.

Но жизнь готовила еще один поворот. Одержав победу, раскалывается «тройка». Сталин поддерживает в это время Бухарина, считавшего возможными новые уступки крестьянству, преимущественное развитие в ближайшие годы легкой промышленности. Каменев и Зиновьев обвиняют их, прежде всего Бухарина, в недооценке «кулацкой опасности», в «правом уклоне». Вместе с тем они ставят под сомнение возможность победы социализма в одной стране, «последовательно социалистический» характер государственных предприятий, вспоминают о требовании Ленина снять Сталина с поста генсека. Открытое столкновение происходит в декабре 1925 г. на XIV съезде ВКП(б).

Теперь Сталин меняется. Сначала осторожно, а потом все смелее и смелее сбрасывая с себя маску "скромного" старого большевика, которого партия "заставила" нести тяжелое бремя генсека, он все более явно проявлял стремление пробраться в пантеон великих людей, не брезгуя никакими средствами. Уже свой пятидесятилетний юбилей он превратил в настоящее "коронование на царство". Тысячи самых подлых, гнусных, холуйски-раболепных резолюций, приветствий от масс, состряпанных вымуштрованным партийным, профсоюзным и советским аппаратом, адресованных "дорогому вождю", "лучшему ученику Ленина", "гениальному теоретику". Десятки статей в "Правде", в которых многие авторы объявляли себя учениками Сталина –таков основной фон юбилея.

Наконец, "историческая" статья Сталина в "Пролетарской революции" окончательно и со всем цинизмом обнаруживает его истинные намерения. Переделать историю так, чтобы Сталин занял в ней "подобающее" ему место великого человека – вот сокровенный смысл статьи Сталина.

Как Луи Бонапарт клялся перед палатой в верности конституции и одновременно подготовлял провозглашение себя императором, так и Сталин в борьбе с Троцким, а потом и с Зиновьевым и Каменевым заявлял, что он борется за коллективное руководство партии, что "руководить партией вне коллегии нельзя, что "руководить партией без Рыкова, Бухарина, Томского невозможно", что "крови Бухарина мы вам не дадим", что "политика отсечения противна нам", и одновременно подготовлял бескровный переворот, производя отсечение одной группы за другой и подбирая в аппарат ЦК и в секретари губкомов и обкомов лично верных ему людей.

Постепенно организационные меры в отношении Троцкого становились все жестче. 23 октября 1926 г. объединенный Пленум ЦК и ЦКК вывел его из состава Политбюро, где тот давно уже не играл активной роли. Ровно через год новый пленум исключил Троцкого и Зиновьева из членов ЦК. К борьбе с оппозицией Сталин привлекает органы ОГПУ.

14 ноября 1927 г. Троцкий и Зиновьев были исключены из партии. Через пять дней покончил самоубийством многолетний друг Троцкого А. А. Иоффе. На его похоронах на Новодевичьем кладбище Троцкий произнес последнюю публичную речь. Со 2 по 19 декабря проходил XV съезд ВКП(б). Выступления представителей оппозиции — Раковского, Каменева, Муралова — сопровождались неумолчным шумом зала, негодующими выкриками. Парадокс состоял в том, что завтрашние антисталинцы, такие как А. И. Рыков, М. Н. Рютин, предлагали выбросить оппозицию в «мусорную яму истории», угрожали «в ближайшее время... увеличить... население тюрем». Съезд исключил из партии около ста ведущих оппозиционеров, дав сигнал к расправе на местах. В различные города страны были высланы крупнейшие деятели оппозиции. Оправдалось предсказание одного из сторонников Троцкого (расстрелянного в августе 1936 г.) С. В. Мрачковского: «Сталин обманет, а Зиновьев убежит». Уже через несколько месяцев Каменев и Зиновьев полностью признали свою вину перед партией и были возвращены в Москву. Их примеру последовали и многие другие. Это не спасло их всех от новых поношений в ближайшие годы, а затем и уничтожения.

Наряду с некоторыми другими несгибаемыми оставался Троцкий. 17 января 1928 г. его с женой и сыновьями доставили на Ярославский вокзал. По окружной дороге поезд вышел на среднеазиатское направление. Конечной целью была Алма-Ата. Здесь Троцкий провел около года. В январе 1930 г. его знакомят с постановлением коллегии ОГПУ (от 18 января 1929 г.), которое предусматривало высылку Троцкого из СССР за провоцирование антисоветских выступлений и подготовку вооруженной борьбы против Советской власти.

Между тем Сталин предпринимает новый этап политических репрессий. Начавшись в 1928 г. прежде всего с ударов по старой интеллигенции, теперь репрессии все сильнее обрушиваются на бывшую партийную оппозицию. Троцкий, его деятельность становятся для ОГПУ—НКВД необходимым компонентом для предъявляемых обвинений. Всех арестованных обвиняли, как правило, в «троцкизме», в пропаганде его идей, связях с Троцким, выполнении его указаний, замыслах контрреволюционного переворота. В советской печати Троцкий становится зловещим символом самых гнусных замыслов империализма и фашизма в отношении СССР. Политики, журналисты, карикатуристы соревнуются между собой в поисках самых уничижительных эпитетов, должных показать ничтожество и черноту души Троцкого. Нет преступления, в котором бы его не обвинили. К этой травле привлекаются зарубежные коммунистические партии, используются дипломатические каналы. В 1932 г. Троцкого лишают советского гражданства.