referat (Петр I и его сподвижники), страница 6

Четыре очерка, входящих в реферат, посвящены биографиям четырех несхожих людей. Самой яркой фигурой среди них был, бесспорно, Александр Данилович Меньшиков. Он был, наверное, самым выдающимся сподвижником Петра. Необыч­ным был путь восхождения его к могуществу, славе и богатству; пирожник стал вто­рым лицом в государстве. Незаурядными были дарования этого человека, в полной мере раскрывшихся на военном и административном поприщах. Не оставляет рав­нодушным падение князя, последние годы жизни, проведенные в полной безвест­ности в далеком Березове. Интересен Меньшиков, прежде всего, как личность - лич­ность нового времени, пробужденная к жизни реформами царя-преобразователя.

Этот деловитый делец занимал совершенно исключительное положение в кругу соратников Петра. Человек темного происхождения, "породы самой низкой, ниже шляхества", по выражению князя Б.Куракина, едва умевший расписаться в получе­нии Жалования и нарисовать свое имя и фамилию, почти сверстник Петра, сотова­рищ его воинских потех в Преображенском и корабельных занятий на голландских верфях, Меньшиков, по отзыву того же Куракина, в милости у царя "до такого гра­дуса взошел, что все государство правил, почитай, и был такой сильный фаворит, что разве в римских гисториях находят". Он отлично знал царя, быстро схватывал его мысли, исполнял самые разнообразные его поручения, даже по инженерной части, которой совсем не понимал, был чемто вроде главного начальника его штаба, успешно, иногда с блеском командовал в боях. Смелый, ловкий и самоуверенный, он пользовался полным доверием царя и беспримерными полномочиями, отменял распоряжения его фельдмаршалов, не боялся противоречить ему самому и оказал Петру учлуги, которых он никогда не забывал.

Что князь принадлежал к деятелям крупного масштаба, явствует из значимости его поступков - не в манере светлейшего было мельчить и довольствоваться малым. Размах, как свойство широкой натуры князя, виден во всем: и на театре военных действий, где он никогда не ограничивался полумерами, и в отношениях со своими недругами, где он был неумолим, и в сооруженных по его заданию дворцах, по всей пышности и размерам превосходивших все, что в то время было сооружено в новой столице и ее пригородах, и в его самом длинном и пышном, уступавшем лишь цар­скому титуле, и взахватывающей воображение роскоши, и в казнокрадстве, и в без­гра­ничном честолюбии. Заслуги Меньшикова в преобразовательных начинаниях Петра Великого вряд ли можно переоценить. Даже если бы эти заслуги ограничива­лись только воинскими подвигами князя, то просто их перечисления достаточно, чтобы увековечить его имя: Калиш, Лесная, Батурин, Полтава, Переволочна, Штет­тин - вот главные победы князя в северной войне. Если в двух из них он делил ра­дость триумфа с Петром, то в остальных он руководил операциями самостоятельно, показав при этом недюжие способности военачальника. Но он проявил себя, как мы узнали из очерка о нем, не только на поле брани, но и как крупный государственный деятель. Что касается Меньшикова в правительственном механизме, то природа со­хранившихся источников такова, что, пользуясь ими, невозможно вычленить его роль как сенатора или даже руководителя Военной коллегии. Если течение дел жур­чало по привычному бюроратическому руслу и не вызывало осложнений, то, как го­ворится, за лесом не видны деревья, участие каждого сенатора или члена коллегии скрыто общим решением. Исключение составляет знаменательная свара в Сенате в 1722 оду, когда за скупой регистрацией перебранки можно восстановить ход разы­гравшегося скандала и роль в нем отдельных сенаторов. Именно по этому в рефе­ра­те отмечена роль князя в строительстве петербурга и ничего не сказано о Мень­шикове-сенаторе, равно как и о Меньшикове - президенте Военной коллегии. Сла­бость Меньшикова на виду, как на виду и его вклад в победы Северной войны, в создании регулярной армии и флота, в строительстве и благоустройстве новой сто­лицы. Алчность светлейшего, его порою затмевавшая рассудок страсть к стяжанию способны в известной мере "подмочить" репутацию князя. Но в жизни выдающейся личности привлекает, прежде всего ее реальный вклад во славу России, разумеется, России той поры, с ее социальными порядками. Вклад его велик, и потому потомки помнят имя Меньшикова.

Не мение яркой личностью является и Пнетр Андреевич Толстой. Он вызывал чувство глубокой неприязни у Андрея Артамоновича Мат­веева, сына боярина Арта­мона Сергеевича, убитого стрельцами во время бунта 15-17 мая 1682 г. Одним из виновников гибели его отца был Толстой, действовавший в интересах Милослав­ских. И тем не мение Матвеев-младший характеризовал Петра Андреевича как чело­века острого ума. Репутацию умного, ловкого и проницатель­ного деятеля Тол­стой сохранил и к исходу своей жизни. Французский посол Кампре­дон не жалел хва­лебных эпитетов в его адрес: "Это человек даровитый, скромный и опытный"; "Это лучшая голова России"; "Толстой самый доверенный и бесспорно самый искусный из министров царицы"; "Это человек тонкого ума, твердого харак­тера и умеющий давать ловкий оборот делам, которым желает успеха".

Кампредона можно было бы заподозрить в предвзятости, ибо он, как и прочие иностранные по­слы в Петербурге, не скупился на похвалы тем русским государст­венным деятелям, которые охотно шли ему на уступки. Но из очерка о Толстом нам известно, что дела Петра Андреевича подтверждают, а не опровергают характери­стику Кампредона. Толстой служил делу Петра верно и преданно и без оглядки от­давал этой службе все свои недюженные дарования.

Поле деятельности Петра Андреевича - дипло­матия. Занятие этим ремеслом не всегда предполагао наличие чистых рук. В ход пускалось все, что обеспечивало ус­пех: обман, шантаж, подкупы, вероломство, ли­цемериеи даже убийство. После того, как узнаешь о том, как он использовал все ры­чаги давления на царевича Алексея, чтобы добиться от него согласия вернуться в Россию, или о том, как он скупал оптом и в розницу османских министров, может создаться впечатление, что Толстой был злодеем или, во всяком случае, челове­ком, лишенным элементарной нравственно­сти. Нельзя, однако, игнорировать то обстоятельство, что Толстой-дипломат, как и русская дипломатия в целом, всего лишь постигал азы европейской дипломатиче­ской службы, весьма не разборчивой в средствах достижения цели. Петр Андреевич руководствовался не своекорыстными, а государственными интересами, и его дейст­вия вознаграждались в той мере, в какой они способствовали укреплению либо мощи государства, либо позиции монархов.

В ином ракурсе выглядит Толстой в общении с Петром и его министрами, а также в семейном кругу. Здесь он был и преданным слугой, и добрым порядочным семья­нином, заботливым супругом и отцом.

Иные черты были присущи Борису Петровичу Шереметьеву. По своему мироощу­щению, привычкам это был человек XVII века, волей судьбы заброшенный в бурное время петровских преобразований. Он и не порвал с прошлым, и полностью не вос­принял настоящие, точнее не смог превозмочь себя, чтобы органически слиться с этим настоящим. Из XVII века он прихватил черты патриальхального воеводы и представления о военном искусстве, определяющим признаком которого являлось не умение, а число. В петровское время он приобрел навыки в создании и управле­нии регулярным войском, более мобильным и боеспособном, чем поместная конни­ца прошедшего века. В сплаве этих двух качеств и формировался полководец Ше­реметьев. Его главная сфера деятельности - поле брани, и Россия была ообязана первыми победами.

Присущее Шереметьеву сочетание названных выше качеств определяло отноше­ние царя к своему фельдмаршалу. Оно никогда не было теплым, и вто же время его нельзя назвать враждебным. Борис Петрович с завидным терпением переносил по­стоянные понукания царя, чаще всего являвшиеся результатом его медлительности, иногда брюзжал, но никогда не уклонялся от любых поручений царя и с чувством долга их выполнял. Последнее обстоятельство необходимо подчеркнуть в связи стем, что в литературе бытует пущенная князем Щербатовым молва о словах, будто бы сказанных Борисом Петровичем, когда он отказался участвовать в суде над царе­вичем Алексеем: "...служить своим государям, а не судить его кровь моя есть должность".

Письма Шереметьева кабинет-секретарю Макарову, князю Меньшикову, генералу Апраксину и самому царю дают основание отклонить версию Щербатова: на подоб­ную демонстрацию фельдмаршал был не способен не только на исходе своих сил, но и в годы их расцвета.

В отличие от Меньшикова, Толстого и Шереметьева, пользовавшихся большей или меньшей самостоятельностью и силой обстоятельств вынужденных иногда при­нимать собственные решения, Алексей Васильевич Макаров подобных трудностей не испытывал: он всегда был при Петре, неукоснительно следовал за ним, куда бы тот ни направлялся, хотя бы на курорт.

Конечно же, могучая фигура Петра заслоняла Макарова, но, присмотревшись к деятельности его кабинет-секретаря, можно без риска ошибиться сказать, что Алек­сей Васильевич принадлежал к числу самых доверреных лиц царя и был непремен­ным его помошником во всех его начинаниях. Если Петра его можно сравнить с ма­ховым колесом, приводящим в движение весь правительственный механизм, то Ма­каров выполнял функции приводного ремня.

Через руки Макарова проходили все донесения Петру, равно как и указы, исходив­шие от царя, каках бы вопросов они не касались: военных, дипломатических или относившихся к внутренней жизни страны. И все же главным поприщем, где Мака­ров, проявлял необыкновенное трудолюбие, феноминальную работоспособ­ность и высочайшую степень организованности, значительно облегчал титанический труд Петра, был "распорядок".

Петр, поучая как-то своего сына, заявил, что управление страной складывается из двух забот: "распорядка и обороны". Шереметьев, Меньшиков и Толстой подвиза­лись в области "обороны", полем деятельности Макарова был "распорядок". Яркие и не похожие индивидуальности, они дополняли друг друга, создавая, выражаясь спортивным языком, единую команду. В конечном счете, деятельность каждого из них, направляемая твердой рукой Петра, была подчинена его воле.

Но вот Петра не стало. Наступила пора безвременья, когда государственная те­лега в силу инерции продолжала двигаться в раз заданном направлении. Страна, подобно путнику, израсходовав ресурсы во время продолжительного и изнуритель­ного похода, как бы сделала привал, решила передохнуть, чтобы собраться с но­выми силами и вооружиться новыми идеями.

При Петре его сподвижники блистали, после его смерти блеск потускнел, и созда­ется впечатление, что вместо личностей выдаущихся у трона стали копошиться за­урядные люди, лишенные государственной мудрости. Они продолжали дело Петра скорее всего в силу инерции, как отмечалось выше, чем вследствие творческого восприятия полученного наследия и четких представлений, как им распорядиться. Более того, современники стали свидетелями острого соперничества за власть, на­чавшегося у еще неостывшего тела Петра и продолжавшегося свыше полутора де­сятка лет.

Эта метаморфоза была обусловленна абсолютистским режемом, признававшим покорность и слепое повиновение и ограничивавшим проявление у саратников Петра инициативы, воли и самостоятельности не только в действиях, но и в мышле­нии. Режим воспитывал деятелей особого рода, главнным достоинством которых являлась исполнительность. Петр умел подавить соперничество и противоречия между своими соратниками в самом зародыше. Свары выносились наружу лишь из­редкакак это, например, случилось в Сенате в 1722 году, когда царь, предводитель­ствуя войсками, отправился в Каспийский поход. После смерти Петра соперничество в борьбе за власть стало нормой жизни.

Абсолютистский режим уготовил сподвижникам Петра еще одну общность, отно­сящуюся к их судьбам: почти все они плохо кончили. Вспомним трагическую судьбу Меньшикова, или Толстого, скончавшегося ссыльным на Соловках, опалу Макарова и завершение жизненного пути на эшафоте Голициным и Долгоруковым. По трупам соперников уверенно и медленно продвигался к вершинам власти лишь ловкий Ос­терман. Система правления имела самое прямое отношение к этим падениям, ибо самодержавный строй ставил как возвышение, так и опалу государственных деяте­лей в прямую зависимость от личных качеств монархов: их способностей, вкусов, представлений о своей роли в государстве. Совершенно очевидно, что бездарным наследникам Петра оказались не ко двору его незаурядные сподвижники.

При Петре никто из них не осмеливался навязывать ему свою волю и править страной его именем. При ничтожных приемниках Петра Великого такие возможности появились. Короче, с соратниками Петра, многих из которых можно назвать людьми одаренными, произошло то же самое, что и смаршалами Наполеона, низведенными до положения заурядных людей после того, как их гениальный повелитель сошел с исторической сцены.

"...История вся слагается именно из действий личностей, представляющих из себя несомненно деятелей",- писал В.И.Ленин. В этом реферате мы проследили жизненный путь четырех "несомненно деятелей". Их жизнеописание поучительно в нескольких аспектах. С одной стороны, каждый из них - Меньшиков, из пирожника ставший великим князем, аристократ Шереметьев, представитель посада Макаров и потомок помещиков средней руки Толстой - служил одному классу - дворянство, вождем которого являлся Петр Великий. Само собою разумеется, что их служба в условиях того времени укрепляла позиции этого класса в феодальном обществе России.

С другой стороны, надобно подчеркнуть социальную среду, из которой царь рек­рутировал сподвижников. Она была очень разнородной, в ней присутствовали люди даже из "подлых" сословий, как я уже отвмечал в начале реферата. В связи с этим вспомним вещие слова К.Маркса: " Чем более способен господствующий класс при­нимать в свою среду самых выдающихся людей из угнетенных классов, тем прочнее и опаснее его господство".

Важный итог деятельности "птенцов гнезда Петрова" состоит в том, что каждый из них вносил свою лепту в укреплентие могущества России и превращение ее в вели­кую европейскую державу.

Список литературы.

1. Павленко Н.И. Птенцы гнезда петрова.- М.:Мысль, 1985.

Павленко Н.И. Полудержавный властелин.- М.:Современник, 1988.

1. Ключевский В.О. Петр Великий, его наружность, привычки, образ жизни и мыслей, характер. // Исторические портреты, - М.:Правда, 1990.

2. Ключевский В.О. Петр Великий среди своих сотрудников. // Исторические портреты, - М.:Правда, 1990.

3. Соловьев С.М. Птенцы Петра Великого. // Чтения и расказы по истории России, - М.:Правда,1989.