Диссертация (Внешние шоки как фактор развития интеграционных процессов в Пространстве свободы, безопасности и правосудия Европейского союза (на примере событий 11 сентября 2001 года и Арабской весны)), страница 7

Соответственно, новыйинституционализм рационального выбора синонимизируется с первым подходом, в товремя как социологический институционализм, напротив, оказывается в границахкультурно-ориентированногоподхода.Историческийнеоинституционализмрасполагается где-то между ними41. Полюса этого континуума, таким образом,воспроизводят, с одной стороны, допущения теории рационального выбора остремлении рационально мыслящих и эгоистических акторов максимизировать своювыгоду / полезность и минимизировать потери / издержки; а с другой, посылкиконструктивизма об эндогенности формирования предпочтений и поведении акторов,зависящем от необходимости соответствовать собственной «идентичности или роли и отсоотнесения обязанностей, порождаемых этой идентичностью или ролью, с даннойконкретной ситуацией» и «скорее от интерпретации ситуации, нежели чем отисключительно инструментальных расчетов»42.

Другими словами, по своей сути подход,ориентированный на расчет, полностью соотносим с тем, что Джеймс Марч и ЙоханОлсен назвали логикой ожидаемых последствий (logic of expected consequences), акультурно-ориентированныйподходсинонимиченлогикеуместности(logicofappropriateness)43.Каждая из версий нового институционализма может дать свой ответ наисследовательский вопрос, поставленный в данной работе.

Именно поэтому далее вэтом параграфе мы сформулируем четыре соревнующихся, но не обязательноисключающих друг друга, гипотезы, начиная с «наиболее» рационалистской изаканчивая конструктивистской. Именно в таком порядке будет происходить итестирование этих гипотез в эмпирической части работы.Нулевая гипотеза – «пакетная сделка»:исход будет отличаться от исхода, которого следовало бы ожидать, учитывая первоначальныепредпочтения стран-членов, если не согласные с предлагаемым законодательством страны-члены41Hall P.

A., Taylor R. C. R. Political Science and the Three New Institutionalisms // Political Studies. 1996. Vol. 44. N 5.P. 939–940, 945–947.42March J. G., Olsen J. P. The Institutional Dynamics of International Political Orders // International Organization. 1998.Vol. 52.

N 4. P. 951. Hall P. A., Taylor R. C. R. Op. cit. P. 939.43March J. G., Olsen J. P. Op. cit. P. 949–959.24соглашаются сотрудничать по данному вопросу в обмен на уступки остальных стран-членов вдругих областях сотрудничества.Являясь частным случаем цебелисовских «гнездовых игр» (nested games)44,пакетная сделка как объяснение для наших случаев содержит в себе определенныйзначимый дефект. Он связан с тем, что такое объяснение не принимает во вниманиеналичие масштабного внешнего шока – событий 11 сентября и Арабской весны – вобеих анализируемых нами ситуациях. Именно поэтому, предполагая, что нашаинтуиция о том, что внешние шоки являются значимой переменной для объясненияисходов в выбранных нами случаях, верна, мы будем ожидать, что эмпирически этагипотеза не найдет своего подтверждения. С другой стороны, мы не можем оставить этугипотезу без внимания, поскольку существует, тем не менее, определенная вероятность,что внешние шоки не оказали никакого влияния на исход переговоров.

Поэтому мыбудем использовать эту гипотезу в качестве нулевой, в то время как остальные тригипотезы включают внешний шок как переменную в свою объяснительную модель.Гипотеза, базирующаяся на допущениях неоинституционализма рационального выбора:исход будет отличаться от исхода, которого следовало бы ожидать, учитывая первоначальныепредпочтения стран-членов, если предпочтения стран-членов претерпели значительные измененияна национальном уровне.Не приходится сомневаться в том, что либеральный интерговернментализм,разработанный Эндрю Моравчиком45 и базирующийся напатнамовской идеедвухуровневой игры (two-level game)46, как теория является частным случаемнеоинституционализма рационального выбора47. Если следовать логике Моравчика,получается, что, если предпочтения формируются на национальном уровне до того, какпереговорщики воспроизводят их за столом переговоров на наднациональном уровне, тоединственным основанием для стран-членов изменить свои предпочтения в процессепереговоров является внешнее событие (Моравчик называет такое событие exogenousdevelopment и в качестве возможного примера такого события приводит какой-либокризис), которое изменяет расстановку сил на национальном уровне и, таким образом,заставляет национальные столицы пересмотреть озвучиваемые ими на европейском44См., напр., Spence D.

Negotiations, Coalitions and the Resolution of Inter-State Conflicts // The Council of theEuropean Union / ed. by M. Westlake, D. Galloway. John Harper, 2004. 3rd ed. P. 266; подробнее о гнездовых играх см.Tsebelis G. Nested Games: Rational Choice in Comparative Politics. University of California Press, 1991. 290 p.45Подробнее см. Moravcsik A. The Choice for Europe.

Op. cit. 530 p.46Putnam R. D. Diplomacy and Domestic Politics: The Logic of Two-Level Games // International Organization. 1988.Vol. 42. N 3. P. 427–460.47Pollack M. Rational Choice and EU Politics. Op. cit. P. 36.25уровнепредпочтениявсоответствиисизмененияминациональноговнутриполитического ландшафта48.Гипотеза, базирующаяся на допущениях исторического неоинституционализма:исход будет отличаться от исхода, которого следовало бы ожидать, учитывая первоначальныепредпочтения стран-членов, если страны-члены пойманы в «ловушку совместного принятиярешения» (joint decision trap), а Европейская комиссия как актор, определяющий повестку дня(agenda-setter), готова и способна использовать степень дискреции, которую она обыкновенноимеет.Классическим ожиданием теории рационального выбора является то, чтобюрократия всегда будет стремиться максимизировать свои операциональные ибюджетные полномочия; при этом, однако, в случае супранациональной бюрократии«функция полезности Комиссии положительно коррелирует, в первую очередь, собъемом ее полномочий, а не с масштабом услуг, которые она предоставляет, или жеразмером ее бюджета»49.

Монопольное право законодательной инициативы являетсямощным инструментом в руках Комиссии, который она использует для контролязаконодательной повестки дня и определения ее содержания в соответствии со своимипредпочтениями по расширению собственных компетенций. Как отмечает Саймон Хикс,право инициировать законодательство – это инструмент, который Комиссия всегдаготова использовать, «если обстоятельства этому способствуют» 50. Внешние шокимогут оказаться именно таким обстоятельством, которое Комиссия попытаетсяиспользовать в собственных интересах и, следовательно, с целью продвижения своейпро-интеграционной законодательной повестки.

Другие же игроки (в наших кейсах это,в первую очередь, страны-члены) будут выступать за изменение статуса-кво в какой-тообласти политики в случае внешних шоков в той ситуации, когда политический курс,изменить который они хотели бы, уже находится на общеевропейском уровне, а значит,может быть реформирован только через соответствующие наднациональные правилапринятия решений (в историческом неоинституционализме этот феномен называетсязависимостью от выбранного пути (path dependence); в рамках европейскихисследований явление получило специальное название – «ловушка совместногопринятия решений»51).

В этом смысле, желая отойти от статуса-кво, пойманные в«ловушку совместного принятия решений» страны-члены могут ввязаться в авантюру48Moravcsik A. The Choice for Europe. Op. cit. 530 p.Majone G. Regulating Europe. Routledge, 1996. P. 65.50Hix S. The Political System of the European Union. Palgrave Macmillan, 2005.

2nd ed. P. 68–69.51Подробнее см. Scharpf F. W. The Joint-Decision Trap: Lessons from German Federalism and European Integration. Op.cit. P. 239–278. Scharpf F. W. The Joint-Decision Trap Revisited. Op. cit. P. 845–864.4926реформы и попытаться доминировать в процессах вынесения вопроса на повестку дня ипоследующего обсуждения альтернативных решений с тем, чтобы получить исход,наиболее близкий к их изначальным предпочтениям. Тем не менее, ввязываясь в этуавантюру, они наверняка не знают, смогут ли они получить желаемый исход, посколькуони будут вынуждены действовать в рамках уже существующих институтов и могутоказаться «переигранными», например, про-активной Комиссией.Обозначенная выше гипотеза представляется более комплексной и сложной всвоих предсказания, поскольку по сравнению с чисто рационалистскими гипотезами,она значительно большее внимание уделяет институтам, встроенным в процесспринятия решений в Европейском союзе, и рассматривает поведение акторов как болееобусловленное существующими институтами – это и есть та самая зависимость отвыбранного пути52.Очевидно, однако, и то, что три сформулированные выше гипотезы похожи – посвоей сути, все они являются рационалистскими.

В нашем исследовании противостоятьимбудетоднаконструктивистскаягипотеза,проистекающаяизпосылоксоциологического неоинституционализма.Гипотеза, базирующаяся на допущениях социологического неоинституционализма:исход будет отличаться от исхода, которого следовало бы ожидать, учитывая первоначальныепредпочтения стран-членов, если внешний шок пробуждает в странах-членах специфичныеидентичности, усиливаемые посредством активного вербального убеждения (persuasion) идискурсов и заставляющие страны-члены соотносить обязанности, порождаемые этимиидентичностями, со своими последующими действиями и поведением.Логика, лежащая в основе последний гипотезы, очевидным образом отличается отдопущений, на которых строятся три предыдущие гипотезы, поскольку ее теоретическоеожидание состоит в том, что причины того или иного поведения акторов лежат вовсе нев плоскости максимизации полезности.

Причиной тех или иных действий и выбора,который делают акторы, является желание соответствовать ролевым ожиданиям исобственным идентичностям53. Именно поэтому убеждение (наравне с социальнымобучением, социализацией и социальным влиянием) становится дополнительнымфактором для объяснения поведения акторов: убеждение позволяет конструировать ире-конструировать идентичности акторов, а также манипулировать ими 54. Для нас,52Hall P. A., Taylor R.

C. R. Op. cit. P. 941–942.Ibid. P. 948; March J. G., Olsen J. P. Op. cit. P. 951.54См., напр., Börzel T. A., Risse T. Op. cit.; Schimmelfennig F., Rittberger B. Theories of Europen Integration:Assumptions and Hypotheses. Op. cit. P. 86–87; Schmidt V. A. Discursive Institutionalism: The Explanatory Power ofIdeas and Discourse. Op. cit. P.