Диссертация (Философские и методологические аспекты информатики - теоретический анализ), страница 6

Таким образом, даже в своем исходном (“историческом”) значении термин информация можно определить как полисемический и антропоморфный. Под антропоморфностью понимается вполне очевидное “человеческое” происхождение термина, как диалога субъектов, в противоположность этому далее будет рассмотрено взаимодействие технических объектов. Эта вполне очевидная черта выделена и как историческая характеристика и как важная сущность.

Обозначим индексами:

(Ком) – коммуникативное - диалогическое значение;

(Опис) – описательное значение;

(Ан) – антропоморфное происхождение исходного термина.

Воспользуемся этой индексацией и рассмотрим с помощью семиотического подхода полисемию термина информации. Введенные выше индексы выражают первоначальные, исходные значения (концепты) термина. В последствие происходило переосмысление термина и появление новых концептов. Возможности такого переосмысления не могут выходить за рамки оппозиции концептов и их антонимов:

(Ком) – (неКом) - коммуникативность – некоммуникативность;

(Опис) – (неОпис) - описательность – неописательность;

(Ан) – (неАн) - антропоморфность – неантропоморфность.

Антоним антропоморфности, в сущности, уже установлен : это информационный обмен между техническими объектами, или взаимодействие любых других объектов, обменивающихся данными или информацией. Сложнее дело обстоит с антонимами двух первых концептов. Возможно ли недиалогическое значение информации? Вопрос риторический: монологическое значение очевидно и оно будет разъяснено далее на примере СМИ. Возможно ли неописательное значение термина? Оно неочевидно, но его можно пояснить на примере конъюнктурной информации с курсами валют. Достаточно сообщения о численном значении курса “у. е.” на сегодняшний день без всякого описания этого у. е., как это оказывается весьма актуальным для интересующихся этими вопросами лиц.

То есть в целом ряде случаев ведения оперативной деятельности, когда участники этой деятельности уже имеют сформированные модели (описание уже ими освоено), то им достаточно сообщения текущих значений каких-то величин для принятия решений. Можно было бы уточнить значение неописательности концептом актуальности, но в рамках нашего рассмотрения будем считать неописательность синонимом актуальности. Описательность можно разделить по своему содержанию на качественную (без количественных оценок ) и количественную, содержащую количественные оценки. Однако нас интересует не описательность как свойство информации, а описательность в определении понятия информации. Поэтому в дальнейшем наличие количественной оценки в определении понятия информации будет обозначаться индексом (Кол), для всех остальных будет сохранен индекс (Опис).

Из обыденного сознания термин информации относительно недавно был перенесен в теоретическое сознание. Введение в научный оборот термина информация, как специального, имеющего особый смысл, отличающийся от обыденного, связано с развитием физической термодинамики в конце девятнадцатого века. Тогда Д. Максвеллом был предложен мысленный эксперимент с так называемым “демоном”. Это первый пример неантропоморфного определения понятия информации. Вполне очевидно, что никакого диалогического значения вновь введенный научный термин иметь не мог. Речь могла идти лишь об его описательном значении – вводилась некая новая описательная характеристика сложной и ранее неизвестной физической модели, которая предполагала количественное измерение. При этом она связывалась с энтропией, являющейся с одной стороны мерой беспорядка, а с другой - величиной статистической. Вполне очевидны концепты (неКом), (неАн) и (Опис).

Второй пример неантропоморфного определения понятия информации связан с развитием систем электросвязи: в 1928 г. Р. Хартли определил информацию как количественную величину, зависящую, в сущности, от состояний физической системы. Р. Хартли, по сути, не интересовался содержанием информации. Он изучал количественные характеристики передаваемого телеграфного текста. Речь шла об оценке загрузки телеграфного канала связи, по которому передавался любой возможный текст, а точнее – цифро- буквенные данные. Связность, не говоря уж о семантике, текста его не интересовала.

В этом смысле работа Р. Хартли явилась первым примером решения конкретной научно - технической проблемы, касающейся информации и знания, без их содержательного определения. Таких примеров много: конкретные научно - технические задачи, касающиеся информации и знания, решаются на интуитивном уровне их определения. Зачастую эмпирическое знание не требует феноменологического осмысления используемых понятий. Очевидно, необходимо использовать уже введенный ранее индекс количественного значения (Кол) и присвоить его тому определению, которое ввел Р. Хартли.

Часто упускается еще один “выход” термина информация из обыденного сознания – это применение синонима слова информация – слова “сведения” в юриспруденции. По крайней мере, в начале двадцатого века (и даже ранее) в уголовном праве была введена ответственность за “разглашение сведений”, что подразумевает необходимость четкого определения термина “сведения”, которое совпадает с известным определением для информации, например, в библиотековедении. Оно является антропоморфным, имеющим значение некоей описательной характеристики какого - то явления или процесса. Однако именно для случая “разглашение сведений” в юриспруденции и информационной безопасности, по - видимости, следует заменить концепт (Ком) на его антоним, так как отсутствует нормальный диалог. Речь может идти о своеобразном монологе с целью передачи сведений и их несанкционированного “присвоения”.

В дальнейшем, это определение было расширено за счет неантропоморфного дополнения в виде сведений, содержащихся в массивах цифровых данных. Примечательно, что термин “информатика” впервые был введен именно в “бумажной” библиотечной сфере. Но значение термина “информация” в этой сфере не сводится только к описательному. В теории и практике информационной безопасности это определение послужило для создания специфических “стадийного” и “процессного” подходов к информации.

В середине двадцатого века в связи с бурным развитием радио и телевидения началось широкое употребление термина “средства массовой информации” (СМИ). Значение слова информация в термине СМИ также отошло от бытовавшего ранее в обыденном сознании, но уже скорее в сторону не диалогического значения. Однако к нему прибавились “оттенки” значения массового сознания, влияния на массовое сознание и т.д. Именно в данном случае отсутствует диалогическое значение. Такого рода пониманию информации следует присвоить индексы (неКом), (Опис) и (Ан).

В конце тысяча девятьсот сороковых годов произошло два важных события, которые породили тот широкий интерес к неантропоморфным определениям понятия информации, который продолжается до сего времени. В 1947 г. была опубликована знаменитая книга Н. Винера “Кибернетика” [14], а в 1948 г. работа К. Шеннона по математической теории связи [273, 305], в которой он развил идеи Р. Хартли для зашумленных каналов связи. Как известно, вслед за Р. Хартли, К. Шеннон определил только количество информации. Самого определения понятия информации он не давал.

Однако, очевидна связь количества информации с пониманием информации как количественной меры разнообразия, закрепленной в структуре сообщения (кода). При этом содержание сообщения и его семантика во внимание не принимались. Далеко не случайно для оценки количества им была применена формула Л. Больцмана, выработанная для измерения энтропии в термодинамике. Тем самым, как это заметил впоследствии Л. Бриллюэн, К. Шеннон отождествил информацию с негаэнтропией (упорядоченностью и разнообразием). Парадокс заключается в том, что такое понимание информации имеет явно описательной смысл и не имеет коммуникативного значения. Следовательно, такому определению можно присвоить индексы ((неАн), (Опис), (Кол)).

Н. Винер в своей работе [14] указал на особое значение информации в задачах управления, но еще не дал в ней четкого определения, заметив, однако впоследствии в [15], что “информация - и не материя, и не энергия”.

Возможность количественной оценки информации, предложенная К. Шенноном, привлекла внимание ученых разных научных направлений. Развивая кибернетический подход Н. Винера при исследовании биологических систем, У.У. Эшби открыл “закон необходимого разнообразия”. Это позволило определять информацию “как передачу разнообразия” [189], а также ввести определение информации – как “меру сложности системы”. Последнее, “системное” определение явно несет описательное значение ((неКом), (неАн), (Опис), (Кол)), а первое – и коммуникативное и описательное ((неАн), (Ком), (Опис)).

Бурное развитие вычислительной техники и программирования в пятидесятые – шестидесятые годы прошлого века ввело в практику вычисление “количества информации”, когда, используя двоичную (бинарную) систему исчисления, получают общее количество цифровых данных. Подробнее это рассмотрено во второй главе при анализе “объемного” подхода к количеству информации. Следует заметить, что при этом вычисляемое “количество” относится именно к общему количеству (сумме) цифровых данных, а не к “разнообразию, закрепленному в структуре” сообщения или кода. И вычисления производятся по арифметической сумме, а не по формуле Л. Больцмана. Этим, с одной стороны закреплялось отождествление цифровых данных с информацией, а с другой - это способствовало развитию общенаучного интереса к информационной проблематике.

Развитие генетики в те же годы привело после открытия ДНК и РНК к своеобразному использованию термина информации в этой науке. Полагается, что “информация” о строении белков закодирована генами — “особыми функциональными участками молекул ДНК или РНК”. То есть, это не только описательная характеристика, но, по сути, некая количественная величина (код). Но этот код представляет собой программу развития организма, которая воспроизводится при наследовании. Парадокс генетической “информации” заключается в том, что ничего нового при наследовании производиться не должно, все новое – опасные мутации. Следовательно, в данном случае можно присвоить индексы ((неАн), (Опис), (Кол)).

В таблице 1.1 сведена структура концептов основных рассмотренных определений понятия информации. Значком “ + ” в столбцах (Ком), (Опис) и (Ан) отмечается наличие данного концепта, а знаком “ – “ отмечается наличие его антонима.

Таблица 1.1

По результатам, представленным в таблице 1.1, можно сделать выводы, что концептуально совпадает с “историческим” лишь определение из федерального закона. Совпадают между собой генетическое и общесистемное определения (У. Эшби), а также определения из теории связи Р. Хартли и К. Шеннона.

Понятие информации стало уже в шестидесятые - семидесятые годы прошлого века объектом пристального внимания философов. Философская теория отражения не могла не найти своего места в информационной проблематике. В советской философской литературе появилось множество работ посвященных толкованию понятия информации в рамках теории отражения. Весьма популярными стали определения следующего вида: “в терминах теории отражения информация может быть охарактеризована как отраженное разнообразие” [189]. Методологические сложности такого рода толкования, по-видимому, привели философа А.Г. Спиркина в его вузовском учебнике “Основы философии” к признанию информации как категорию, равноправной категориям материи и энергии и независимой от них. Это толкование, по существу, ведет к объективному определению понятия информации.

В том же учебнике дана весьма “расширительная” интерпретация теории отражения, выражаемая метафорой “все отражается во всем”. По-сути, этой метафорой воспроизводится лапласов детерменизм классической науки девятнадцатого века, а ведь статистический подход, восторжествовавший в науке двадцатого века, не только не допускает подобных “метафор”, но и методологически ограничивает применимость теории отражения. Тем не менее, целому поколению советских инженеров и специалистов прививались такого рода взгляды, которые через десятилетие привели к мифологизации понятия информации в массовом сознании и явились основой разнообразных псевдонаучных спекуляций.

Метафора “все отражается во всем” отвечает только архаическим стадиям созерцательного периода в развитии научного познания. Она подтверждалась умозрительными примерами вроде пресловутого “отпечатка человеческой ступни на мокром песке”, легко опровергаемыми мысленными экспериментами и обширной эмпирической практикой. Отпечаток ступни заметен только на соизмеримом с ней по размеру участке пляжа, но совершенно незаметен на всей площади пляжа, да еще на фоне множества других отпечатков. А отдельная песчинка малозаметна на ступне. Но будет заметна в соизмеримой по объему со ступней совокупностью других песчинок.