25699-1 (Закон и право)

Закон и право

Всем, казалось бы, ясные понятия закона и права, являющиеся краеугольными понятиями теории, до настоящего времени мало удовлетворяют юристов. Это может быть объяснено многими причинами, в частности, сложностью теоретического различения данных понятий в реальной жизни людей и юридической практике, неизменно приводящими к выводу, что объединение их более полезно нежели предполагаемая возможная дифференциация.

И прежде и теперь понятия закона и права как разделялись, так и объединялись (См.: Общая теория государства и права. Академический курс. М., 1998. С. 18-22.) Однако установление тождественности закона и права либо, напротив, проведение разграничительных линий между ними в значительной степени вызвано разнообразностью представлений в теоретических разработках, не позволяющих опереться на исходные понятия для использования их в целях изучения и преподавания.

В самом деле, когда мы говорим о праве, но подразумеваем под ним законодательство, становится невразумительным сам предмет нашего изучения или преподавания. Что преподают в юридических вузах — право или законодательство? Что изучают юристы-исследователи — закон или право ? Что применяют судьи — закон или право по аналогии (п. 2 ст. 6 ГК РФ) ?

Множество серьезных исследований посвящено данным проблемам, но сам процесс исследования, вероятно, бесконечен, поскольку любая разработка неизбежно будет отражать авторскую индивидуальность и неповторимость. Нельзя, по-видимому, предложить теорию, с которой все юристы были бы согласны хотя в основном, ибо все по-разному не только понимают, но и оценивают жизненные явления и правовую действительность.

В настоящей статье будет сделана попытка показать единство и различие закона и права, основанная на нескольких исходных постулатах из области мистических явлений. Основной из них проистекает из веры в Творца всего сущего, Господа Бога нашего Иисуса Христа, Который есть путь, истина и жизнь, единственный источник власти на земле и исходящих от нее законов, заповедей, постановлений. Предвечный Создатель дал Свои законы (в их числе и нравственный закон) не только людям, но и Церкви, Главой которой Он является. Святая Церковь как олицетворение Царства Божьего на земле законодательствует для людей, объединенных верой и законом Божьим, по всей планете.

Через помазание н царство власть законодательствовать дается государям земных царств.

Светская власть законодательствует суверенно, либо согласуя свои законы с законами Божиими, либо действуя от имени народа или своего собственного.

Внутри светских государств законодательствуют уполномоченные властью субъекты.

Закон как веление

Если закон не отождествлять с правом, то взятый сам по себе он предстанет перед нами велением власти, сформулированным как правило поведения. Власть, давая свое веление, желает добиться от людей именно такого поведения (и соответствующего образа мыслей), которое в законе выражено как эталон, как критерий для сравнения с фактическим деянием каждого. Закон выражает высшую по отношению к человеку волю, которой в идеале он должен следовать. Поскольку, однако, подвластные закону люди в свою очередь сотворены со свободной волей, восприятие ими модели поведения, установленной законом, всегда будет проблематичным, — их обуревают собственные помыслы и хотения. С этой точки зрения закон есть словесное выражение конкретного правила поведения, продиктованного высшей властью, которое, конечно, нельзя рассматривать в качестве «листов бумаги с чернильными пятнами»(Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Т. 2. СПб., 1909. С. 326pan>) Это очень верно, если принять во внимание тот дух, который вложен в каждый закон. В таком контексте деление законов на Божии и человеческие (См.: там же С. 543-544) не только оправдано, но и позволяет выстроить иерархию законов по присутствию в них именно духовного момента. Историческая школа и особенно Фридрих Карл фон Савиньи (См.: Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Вып. 2. М., 1911. С. 478-486) не напрасно пытались отыскать в законах «народный дух». Дух законов может иметь решающее практическое значение для различения «правовых» и «неправовых» законов, поскольку некоторые человеческие законы продиктованы светскому законодателю поистине вражескими силами, но не Святым Духом. Для примера достаточно вспомнить законы, отменяющие запрещение абортов; о многобрачии; о разрешении эвтанации; об уничтожении людей по расовым или национальным признакам; о борьбе с религией и священнослужителями; о допущении практики сатанинских культов и т.п.

Закон как акт, содержащий правило поведения, можно классифицировать с точки зрения источников, от которых он исходит. Источником закона (властного правила поведения) прежде всего выступает Бог, даровавший всем без исключения людям Свои законы, заповеди, постановления; Он впечатлел в совесть человека Свой нравственный закон, сквозь который фильтруются мысли, слова и дела всех людей, даже отрицающих Его благую волю.

Закон как властное правило поведения может иметь своим источником Святую Церковь, государя, государства (его законодательных и учредительных собраний; групп, утверждающих конституцию; народного волеизъявления на референдуме и т.п.), уполномоченных государством субъектов (Государственной Думы, правительства, главы государства и т.п.), автономных субъектов, которым государство делегировало полномочия законодателя для определенных групп людей (локальные акты акционерных обществ; постановления общин). Источником закона могут быть акты нескольких государств, международных сообществ, признанных обязательными для их участников.

Таким образом, понятие «источник закона» можно было бы отнести к той власти, которая излагает правило поведения для подвластных, но не к «форме выражения права» (См.: Новицкий И.Б. Источники гражданского права. М., 1959. С. 7), не к материальному носителю правил поведения (каменные скрижали, папирус, дискета, бумага и т.д.), не к духу законов. С этой точки зрения источником закона будет власть, от которой исходит правило поведения, доступное восприятию подвластного субъекта.

Обозначение для закона не имеет существенного значения и может быть различным, если сам законодатель в иерархии своих велений не дифференцирует их по тем или иным причинам. Например, «Правила возмещения вреда, причиненного работнику увечьем или иным повреждением здоровья...» были утверждены постановлением Верховного Совета РФ (См.: Ведомости РФ. 1993. N 2. Ст. 71). Ни сами «Правила...», ни утвердившее их постановление не именовались законами в строго формальном смысле. Но впоследствии Государственная Дума вносила в них изменения именно законами (См.: СЗ РФ. 1995. N 48. Ст. 4562), подтверждая, что постановление и «Правила ...» по сути тот же закон. В этом смысле как закон (т.е. акт, содержащий властные правила поведения и исходящий от одного из упомянутых выше источников), должно было рассмотрено любое правило поведения, поименованное самым различным титулом: декретом, ордонансом, каноном, догматом, правдой, конституцией, заповедью, указом, указанием (например, Центробанка России), приказом, распоряжением и т.д. и т.п. Разновидностей закона может быть великое множество, но все они должны происходить из строго определенного источника, быть актом его власти, определять поведение подвластных субъектов, наделяя их правами и обязанностями. Не составляют исключения законы, заповеди, постановления, обращенные к одному или нескольким лицам, поскольку правило поведения для одного лица ничем не отличается от такого же правила, данного многим или всем. Действие конституции распространяется на каждого, находящегося под юрисдикцией данного государства, что одновременно означает: и на всех. Закон, принимаемый Государственной Думой для обеспечения семьи депутата В.С. Мартьемянова (См.: СЗ РФ. 1994. N 33. Ст. 3408), напротив, не распространяется на всех граждан Российской Федерации, но не перестает от этого быть законом. Отсюда следует, что суть закона заключена не в количестве лиц, к которым он обращен, а во власти тех источников, которые могут издавать обязательное правило поведения.

Конечно, в научных целях и для преподавания деление властных актов на общеобязательные и индивидуальные имеет определенное значение, поскольку позволяет установить имеющееся между ними различие. Однако это различие не раскрывает самостоятельной властной природы законов, взятой самой по себе. В плане обязательности для подвластного субъекта установленного для него правила поведения не меняется ничего, если в силу этого правила он должен совершить действие или воздержаться от него. Поэтому можно различать властные акты, содержащие правила о деяниях, от актов, не имеющих таких правил. Например, указ Президента об отставке председателя правительства удовлетворяет отмеченным выше признакам закона, т.к. исходит от надлежащего источника, является актом власти и формулирует правило поведения конкретного лица, определяющее его права и обязанности. Напротив, указ о награждении конкретного кавалера орденом или иной наградой, не содержит для награжденного правила поведения, хотя и наделяет его правами. Точно так же не будет законом постановление Государственной Думы, содержащее заявление по политической проблеме, приказ о наложении дисциплинарного взыскания или штрафа, поскольку в них не сформулировано правило поведения, а лишь запускается в действие санкция закона либо выражается общественное мнение.

В идеале любой закон должен содержать в себе и нравственный закон, поскольку нельзя допускать существование недобрых и несправедливых законов. По мысли В.С. Соловьева, считавшего право некоторым минимумом нравственности, задача егосостоит «не в том, что лежащий во зле мир превратился в Царство Божие, а в том, чтобы он до времени не превратился в ад» (Цит. по: Трубецкой Е.Н. Лекции по энциклопедии права. М., 1913. С. 25 ). Подавляющее большинство юристов считает, что мораль и закон, хотя и имеют много общего, но различаются еще существеннее (См.: Общая теория государства и права. Академический курс. С. 74-79). С этим, вероятно, нужно согласиться, хотя вопрос о присутствии нравственности в законах все же остается открытым при том несомненном факте, что источники морали и законов одни и те же, а мораль тоже является правилом поведения. Речь, видимо, должна идти о самом понимании морали, которой руководствуется законодатель; о том, что под моралью часто понимают «общественное мнение», «общественное осуждение» или «общественное принуждение», имеющие с ней мало общего, поскольку она индивидуально руководит деяниями людей.

Какими моральными правилами будет руководствоваться законодатель, принимая законы о моногамном браке, запрещении абортов, об отмене смертной казни, о запрещении порнографии, о запрещении сатанинских сект и фашистских организаций? Ведь мораль есть не только представление о добре и зле, но доброе или злое, справедливое или несправедливое поведение.

Вероятно, нужно различать, прежде всего, источники моральных правил. Первым нужно прославить Господа нашего Иисуса Христа, явление Которого в мир спасло человечество. Учение Божие, Его законы, заповеди, постановления, Его мораль спасли людей от рабства греху и подчиненности морали дьявола.

Можно констатировать, что огромная область общественных отношений, подвергающаяся оценкам, биполярна, а нравственность человека определяется ответом на вопрос, с кем он: с Богом или вне Его? И поскольку до настоящего времени не доказано наличие какой-либо иной морали, кроме морали конкретных религий, нужно признать, что вне веры нет нравственности.

Поэтому нравственность и справедливость не только «присутствуют» в законах как оценки поведения людей, но и определяют само их существо. Статья 55 Конституции РФ предусматривает возможность ограничения прав и свобод граждан в той мере, в какой это необходимо в целях защиты нравственности.

Тем самым не только права и свободы человека и гражданина ограничиваются рамками поведения людей в пределах нравственности данного общества, но и законодатель не вправе при издании законов исходить из безнравственных соображений.

Рамки закона, определяющие юридически значимое поведение человека, многоаспектны и не могут ограничиваться только областью морали и справедливости. Это связано с содержанием законов, которое охватывает собой наряду с правилом поведения, вытекающие из него права и обязанности субъектов, а также юридические факты и санкции.

Действующее законодательство как совокупность наличных законов определяет поведение людей на территории суверенного государства, в связи с чем его можно рассматривать не в качестве системы права, но совершенно самостоятельно, поскольку право, следующее из закона, может принадлежать только конкретным субъектам и в этом смысле живет своей отдельной         жизнью.

Сказанное выше позволяет прийти к выводу, что закон и право, вытекающее из закона, представляют собой хотя и органически связанные, но различаемые юридические явления. Изучение их возможно без отождествления закона и права, не позволяющего провести необходимую дифференциацию правила поведения от действий, совершаемых на фактической основе во исполнение этих правил в соответствии с наделенными правами и обязанностями.