Том 1. Классические теории через призму социологического воображения (С.А. Кравченко - Социология), страница 32

М. Ковалевскому, весьма важен для прогресса. Он должен исходитьиз исторически сложившихся условий жизни людей, ихполитических возможностей, равно как и их общественногосознания. По мнению социолога, важно, чтобы «под кровомтрадиционных форм, внесением в них нового содержания,обеспечить личную свободу, гражданское равенство, равноправие национальностей, свободу преследования обособленными этнографией и историей группами их культурных задачи создание такого политического уклада, при котором свободно выработанные представители этого народа могли быпроводить его волю в законодательство и администрацию»2.Естественно, что такой подход к толкованию прогрессивного общественного развития исключал как революции,социальные конфликты и войны, так и радикальный реформизм.1Ковалевский, М.

М. Социология : в 2-х тт. Т. 1. СПб., 1997. С. 58.Ковалевский, М. М. Политическая программа союза народного благоденствия. СПб., 1906. С. 6.2146Из работы: Ковалевский М. М. Понятие генетической социологии и ее метод1Генетической социологией называют ту часть науки об обществе, его организации и поступательном ходе, которая занимаетсявопросом о происхождении общественной жизни и общественныхинститутов, каковы: семья, собственность, религия, государство,нравственность и право, входящие на первых порах в состав одногои того же понятия дозволенных действий в противоположностьдействиям недозволенным.В современном ее состоянии, генетическая социология располагает не более как эмпирическими законами или приблизительными обобщениями, — законами, притом постоянно оспариваемыми и нуждающимися поэтому в прочном фундаменте хорошообследованных фактов. Материалом для ее построения служат,с одной стороны, данные этнографии о быте отсталых, недоразвившихся племен, обыкновенно обозначаемых эпитетами: дикиеи варварские… Вопросы генетической социологии, науки о происхождении общественных институтов, имеют особый интерес длярусских ввиду чрезвычайно богатого этнографического материала,находящегося в их руках и далеко еще не разработанного, несмотряна целые поколения исследователей…Из сказанного ясно также, что всякому, занимающемуся генетической социологией, предстоит обращение одновременно к разным научным дисциплинам описательного характера и ко взаимной проверке выводов, добытых каждой из этих дисциплинв отдельности.

Ему приходится одновременно быть знакомыми с историей религий, и с древнейшими правовыми институтами,и с народным литературным творчеством, и с пережитками, держащимися или державшимися в форме обычаев и обрядов не в одномсовременном быту, но и при тех порядках, которые отошли ужев область прошедшего. Но так как следы этого прошлого сохранились у одного народа в одной особенности, а у другого в другой,то социологу, занятому воссозданием в уме того отдаленного периода, когда зарождались общественные отношения и складывалисьте учреждения, какими в широком смысле можно назвать одинаково и сумму верований, и сумму обычаев того или другого народа,необходимо вносить в общую сокровищницу все эти разбросанныеследы архаических порядков.Много лет тому назад, картинно передавая отношения сравнительного историка права и учреждений к материалу его исследований, мой учитель Мэн говорил, что историк на весь мир должен смотреть не в увеличительное, а, наоборот, в уменьшительное1 Ковалевский, М.

М. Понятие генетической социологии и её метод //Социология в России. XIX — начала ХХ веков. Вып. 2. М. : Международный Университет Бизнеса и Управления, 1997.147стекло. Такой метод, разумеется, не лишен опасностей; при немнемудрено свести к общей причине факторы местные и временные.Вот почему я рекомендовал бы всем, кто намерен заняться изучением генезиса верований, обычаев и учреждений, запастись достаточной дозой скептицизма и прежде, чем пускаться в какие-либообщие выводы на основании частного факта, искать объясненияему в современной ему обстановке или в недавнем прошлом. Какчасто мне самому приходилось впадать в ту же ошибку, от которойв настоящее время я готов предостеречь других…Другим условием правильности выводов будет их согласованность между собой.

Очевидно, что нам нельзя признать первичными такие порядки, какие стоят в прямом противоречии илис низким уровнем психической деятельности, необходимо составлявшей особенность первобытного человечества в той же мере,как и современных дикарей, или с материальными условиями егои их жизни. Нам нельзя будет, например, говорить о существовании страсти к накоплению и образованию запасов ранее изобретения способов добывать огонь, то есть способов препятствоватьистреблению пищи влиянием времени; нельзя будет приписыватьпервобытному человечеству понятие о едином Боге, творце мираи людей, беспристрастном судье и карателе зла на земле, так кактакое понятие для них слишком возвышенно.

Роковой ошибкойбыло бы также всякое злоупотребление логикой, всякое допущение, что из одного факта наличности тех или других условий,экономических, религиозных, политических и т.д., необходимовытекают и все остальные. Монизм, в данном случае, сводился бына практике к тому, что французы называют «симплизмом», т.е.к наивному упрощению задачи, к сведению ее, по верному замечанию Фридриха Энгельса, к тому уравнению с одним неизвестным,о котором, по-видимому, мечтали марксистские культур-историки.Я надеюсь показать, что даже такое явление, очевидно, экономического характера, каким надо считать апроприацию предметовприроды, из чего со временем развивается собственность, стоитв самой тесной связи с психическими воздействиями, со страхоммагической силы, заключающейся будто бы в предметах, бывших или доселе состоящих в тесном отношении к данному лицу.Я познакомлю читателей в одной из дальнейших глав с той ролью,какую играют «табу» или религиозные запреты в сфере чисто экономических отношений.

Игнорировать влияние, какое столкновения отдельных племен между собой, сопровождаемые завоеванием и подчинением, имеет на возникновение, например, сословийи классов, было бы не менее ошибочно, чем говорить об их возникновении вне всякой зависимости от разделения труда и накопления достатка. Все стороны общественной жизни тесно связанымежду собой и воздействуют друг на друга. Раскрыть это взаимодействие в прошлом и объяснить зарождение верований и учреж148дений и составляет ближайшую задачу всякого социолога, всего жеболее того, кто посвятил свой труд генетической социологии.4.5. Ï. À.

Êðîïîòêèí: âçàèìíàÿ ïîìîùü êàê ïðèíöèïîðãàíèçàöèè îáùåñòâåííîé æèçíèПетр Алексеевич Кропоткин (1842—1921), социолог,философ, географ, представитель и теоретик анархизма,революционер.Взгляды П. А. Кропоткина в значительной степени сформировались под влиянием позитивизма О. Конта и эволюционных идей Ч. Дарвина. Отсюда — его стремление соединитьестественнонаучные и социальные исследования, итогомчего стал обоснованный им «закон взаимной помощи», распространявшийся как на животный мир, так и человеческоеобщество. В роде, общине, гильдии, рабочем союзе, местномсамоуправлении социолог видел конкретные институтыи социальные практики взаимопомощи, рассматривая ихкак главный фактор социального прогресса, что нашло отражение в его позитивной программе анархизма. В безгосударственном анархическом обществе, по его мнению, толькои могут быть реализованы принципы свободы и равенства.За свою жизнь Кропоткин написал много произведений,среди которых: «Речи бунтовщика», «Хлеб и воля», «Современная наука и анархия», «Анархия и её философия», «Государство, его роль в истории», «Взаимная помощь как факторэволюции», «Взаимная помощь среди животных и людей какдвигатель прогресса», «Этика» и другие.Позитивный анархизмП.

А. Кропоткин широкую известность приобрел каккрупнейший теоретик анархизма.Он рассматривал государство как источник социальногозла и бед, что ему виделось в насилии по отношению к обществу, в разрушении личности. Государственная бюрократия,по его мнению, препятствует развитию таких социальныхценностей, как солидарность, самоуправление, равенствои справедливость. А государственная экономика, равнокак и частная собственность, с неизбежностью-де ведутк хозяйственной неэффективности. Поэтому он не принялни индивидуалистические и рыночные ценности западнойцивилизации, ни «демократизм» диктатуры пролетариата,149порожденной Октябрьской революцией 1917 г., и в своихписьмах к В. И.

Ленину предрекал неизбежность бюрократизации социальной жизни, подавление свобод граждан.Вместе с тем в противоположность стихийному антиэтатизму П. А. Кропоткин обосновывает концепцию позитивного анархизма, предполагавшую утверждение общественного устройства в виде анархо-коммунистическойфедерации, основанной на функционировании свободныхпроизводственных коммун и различных автономных ассоциаций неполитического типа. Это общественное устройствокак антипод государству, по его мнению, способно обеспечить социальный порядок, основанный на принципах индивидуальной инициативы, справедливости и свободы.Идеалы позитивного анархизма тесно связаны с закономвзаимной помощи.Закон взаимной помощиСогласно наблюдениям П. А.

Кропоткина, которые проводились им в Сибири, не подтверждается положение дарвинистов о том, что борьба за жизнь является главным факторомэволюции. Распространение принципа борьбы за существование на человеческое общество тем более несправедливо,ибо, по его мнению, есть многочисленные факты развитияформ человеческого общества, которые связаны с совершенно противоположным принципом — законом взаимнойпомощи.Он, в частности, проявляется в симпатиях, любви, самопожертвовании, что свидетельствует о взаимной зависимости людей, которая способна реализовываться в конкретныхформах человеческой солидарности. Примером тому являются формы взаимной поддержки людей, существовавшиев деревенских общинах, гильдиях, средневековых вольныхгородах, а также в религиозных объединениях — христианских и буддийских общинах.Как считает П.