185884 (Политико-правовые основы Всеобщей Декарации прав человека), страница 2

Международное сотрудничество государств в области прав человека дополняется региональными конвенциями: Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод 1950 г., Европейской социальной хартией 1961 г., Американской конвенцией о правах человека 1961 г. и Африканской хартией прав человека и народов 1981 г.

Классификация прав и свобод человека

Права и свободы человека в соответствии с общепринятой классификацией подразделяются на социально-экономические, политические, гражданские, культурные и личные. Такое деление проводится как в мировой юридической практике, так и в национальных правовых системах, в том числе в российской. Между всеми видами и разновидностями прав существует тесная взаимосвязь.

В историческом контексте современные исследователи выделяют три поколения прав: первое — политические, гражданские и личные права, провозглашенные в свое время первыми буржуазными революциями и закрепленные в известных декларациях (американской, английской, французской); второе — социально-экономические права, возникшие под влиянием социалистических идей, движений и систем, в том числе СССР (право на труд, отдых, образование, социальное обеспечение, медицинскую помощь и т.д.); они дополнили собой прежние права, получили отражение в соответствующих документах ООН; третье — коллективные права, выдвинутые в основном развивающимися странами в ходе национально-освободительных движений (право народов на мир, безопасность, независимость, самоопределение, территориальную целостность, суверенитет, избавление от колониального угнетения, свободу, достойную жизнь и т.д.). Выделение трех поколений прав в значительной мере условно, но оно наглядно показывает последовательную эволюцию развития данного института, историческую связь времен, общий прогресс в этой области. Когда-то права человека составляли так называемую третью корзину в торге СССР с западными странами (наряду с ядерным оружием и политическими вопросами). Но эта эпоха прошла, и Хельсинкские соглашения (1975 г.) остались лишь вехой на общем пути человечества к более совершенному порядку.

В отечественной литературе подвергнута справедливой критике концепция иерархии прав по степени их значимости. В частности, отмечаются «зигзаги восприятия роли социально-экономических прав», попытки объявить их «социалистическим изобретением», неизвестным «цивилизованным странам». Эти права якобы лишены качеств «юридических возможностей, защищаемых судом». Смягченным вариантом такого подхода является оттеснение на второй план социально-экономических прав как прав иного порядка в сравнении с личными неотъемлемыми правами, относимыми к «высшему разряду» ¹. Однако, думается, вряд ли оправдано такое противопоставление прав — все они для личности важны и нужны, каждая их группа по-своему выражает ее интересы. Более того, именно сейчас российские граждане на себе почувствовали значимость многих социально-экономических прав, которые ранее были в большей мере гарантированы, чем сейчас, когда складываются «несоциалистические» отношения. Утрата этих завоеваний особенно остро ощущается в наши дни.

Что касается различий между правами человека и правами гражданина, о чем также полемизируют в науке, то они имеют под собой определенные основания, которые заключаются в следующем. Во-первых, права человека могут существовать независимо от их государственного признания и законодательного закрепления, вне связи их носителя с тем или иным государством. Это, в частности, — естественные неотчуждаемые права, принадлежащие всем и каждому от рождения. Права же гражданина находятся под защитой того государства, к которому принадлежит данное лицо. Во-вторых, множество людей в мире вообще не имеют статуса гражданина (лица без гражданства, апатриды) и, следовательно, они формально являются обладателями прав человека, но не имеют прав гражданина. Иными словами, права человека не всегда выступают как юридические категории, а только как моральные или социальные.

Разграничение это возникло давно, о чем свидетельствует хотя бы название знаменитой французской Декларации прав человека и гражданина 1789 года. Сохранилось оно и в большинстве современных деклараций и конституций. Однако в наше время указанное деление все более утрачивает свой смысл, поскольку прирожденные права человека давно признаны всеми развитыми демократическими государствами и, таким образом, выступают одновременно и в качестве прав гражданина. Во всяком случае внутри государства разграничение прав на «два сорта» лишено практического значения, тем более что даже апатриды, проживающие на территории той или иной страны, находятся под юрисдикцией ее законов и международного права.

В литературе высказано мнение, согласно которому права человека носят двойственный характер, они «соединяют в себе как субъективные права личности, так и международные морально-правовые стандарты. Права человека, содержащиеся в международных документах, но не вошедшие в национальную систему права, не являются субъективными правами граждан конкретного государства. Вместе с тем субъективные права, не носящие всеобщего характера (например, права должностных лиц), не выступают как права человека» ¹.

В юридической науке, как известно, все права граждан именуются на сугубо профессиональном языке субъективными, т.е. индивидуальными, принадлежащими не только всем, но и каждому, открывающими перед их носителями простор для разнообразной деятельности, удовлетворения своих потребностей, интересов, пользования теми или иными социальными благами, предъявления законных требований к другим (обязанным) лицам и организациям. Субъективное право — это гарантированная государством мера возможного (дозволенного, допустимого, разрешенного) поведения личности, важнейший элемент ее конституционного статуса.

В основе субъективного права лежит категория юридически обеспеченной возможности, которая предполагает: 1) возможность положительного поведения самого управомоченного, т.е. право на собственные действия; 2) возможность требовать соответствующего поведения от правообязанного лица, т.е. право на чужие действия; 3) возможность прибегнуть к государственному принуждению в случае неисполнения противостоящей стороной своей обязанности (притязание); 4) возможность пользоваться на основе данного права определенным социальным благом. Иными словами, субъективное право может выступать как право-поведение, право-требование, право-притязание и право-пользование. При этом субъективно-притязательный характер имеют не только гражданские, имущественные, социально-экономические права, но и политические и личные свободы: слова, печати, собраний, митингов, уличных шествий, демонстраций, мнений, убеждений, совести и т.д.

Сегодня суть проблемы заключается в том, чтобы наполнить реальным содержанием провозглашенные российским законодательством экономические, социальные, гражданские, политические, культурные и личные права, создать надежные механизмы их реализации, соотнести с той системой благ и с теми процессами, которые протекают в обществе, в том числе рыночного характера. Общее учение о субъективных правах, несмотря на изменение ситуации, не поколеблено. Более того, именно в новых условиях эта категория, основанная главным образом на обязательственных, рыночных отношениях, должна заработать в полную меру, как и другие юридические понятия и институты. Ведь в классических рыночных государствах теория субъективных прав не была отвергнута, а, наоборот, четко и продуктивно функционировала. В концепции о субъективных правах важно освободиться от голых, нежизненных схем, конструкций, формальных построений, которыми в прошлом изрядно грешило наше правоведение. Необходимо ориентироваться не на принципы, а на ценности. Старые теоретические постулаты должны быть переосмыслены, они должны принять современные органичные формы, которые призваны соответствовать основным приоритетам, провозглашенным новой Россией. Надо использовать сложившийся исторический опыт, потенциал, достижения юридической мысли.

Почему и сегодня Всеобщая декларация прав человека остается в центре внимания? Думаю, что причин здесь несколько.

Во-первых, Декларация была самым первым¹ международным документом, в котором государства попытались описать (очертить) правовой статус личности, зафиксировать перечень прав, принадлежащих каждому человеку, которые государства должны уважать и обеспечивать.

Закрепление в Уставе ООН обязанности уважать права личности с неизбежностью заставляло дать ответ на вопрос о том, о каких именно правах идет речь, т.е. о перечне прав человека. При разработке Устава ООН вносились предложения включить в него перечень прав человека. Но указанные предложения не получили поддержки прежде всего потому, что в Уставе как учредительном акте международной организации это не вполне уместно. К тому же установление перечня предполагало бы необходимость регламентировать процедуру предоставления прав, гарантии их осуществления, механизм контроля и т.д. Наконец, в случае дополнения списка прав человека возникла бы необходимость вносить изменения в Устав, что достаточно сложно. Поэтому было решено, что нужен самостоятельный документ. Таким документом стала Всеобщая декларация прав человека. Следовательно, мы можем сказать, что Всеобщая декларация — своеобразное продолжение Устава ООН, а точнее, реализация его установлений. Всеобщую декларацию можно рассматривать как универсальный каталог прав и свобод человека. Другое дело, что впоследствии он был значительно расширен и дополнен, и сегодня вряд ли кто возьмется утверждать, будто полный перечень основных прав человека ограничен тем, что изложено во Всеобщей декларации. Однако в 1948 г. государствам удалось договориться об отправной точке сотрудничества по правам человека.

Во-вторых, весьма разумным было то, что самый первый документ, в котором государства попытались очертить контуры своих совместных действий по правам человека, был принят именно как рекомендация², а не как юридическое обязательство¹. Почему? Надо полагать, что если бы ООН стала сразу разрабатывать соответствующий международный договор, то эта работа растянулась бы на несколько десятилетий. К формулированию юридически обязательных положений государства подходят гораздо осторожнее, нежели к принятию рекомендаций. На разработку Пактов по правам человека ушло 18 лет (это при том, что основа в виде Всеобщей декларации прав человека была уже выработана). А вступили Пакты в силу лишь в 1976 г., т.е. понадобилось еще 10 лет.

Следует отметить, что двухступенчатая работа, т.е. принятие сначала определенной декларации, а потом на ее основе соответствующего договора, вообще характерна для деятельности ООН в сфере прав человека². Можно считать, что выработка какой-либо декларации по правам человека — это предварительное согласование позиций, своеобразный пробный шар, который должен показать необходимость разработки того или иного договора. Правда, не всегда принятая декларация превращается впоследствии в соответствующее соглашение. Но это может означать, что предпосылок для установления норм в какой-то области либо вообще нет, либо государства на данном этапе не готовы к установлению четких, юридически обязательных положений. Возможен и противоположный вариант, когда международный договор по правам человека принимается без предварительной разработки декларации по этому же вопросу. Видимо, в такой ситуации нет необходимости в предварительном согласовании позиций, так же государства уже готовы к установлению предлагаемых норм. Декларации Генеральной Ассамблеи ООН по вопросам защиты прав человека можно считать начальным этапом согласования воль государств, на котором они определяют, есть ли необходимость в выработке данного соглашения и какие обязательства могут быть в него включены.

В-третьих, Всеобщая декларация прав человека стала ориентиром для внутригосударственного законодательства. Причем она была положена не только в основу конституций многих государств, но и национального законодательства в широком смысле слова. Это очень важно, ибо национальный закон — это то, с чем в первую очередь сталкивается индивид в сфере прав человека. Не случайно в преамбуле Всеобщей декларации отмечено: «...необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона». Таким образом, сразу же был определен магистральный путь международного взаимодействия по правам человека: главное — внутригосударственные меры, разработка национальных норм, а также деятельность компетентных государственных органов по претворению в жизнь установлений закона и осуществление необходимых мер в случае его нарушения.

В-четвертых, мы полагаем, что Всеобщая декларация заложила основы унификации в сфере прав человека. В преамбуле Декларации было отмечено: «...всеобщее понимание характера этих прав и свобод имеет огромное значение для полного выполнения этого обязательства», т.е. решено было добиваться положения, при котором права человека одинаково трактовались в государствах с разными политическими системами, в разных точках земного шара. Иначе говоря, Всеобщая декларация заложила начало «стандартизации» в сфере прав человека. Но в этом смысле она явилась лишь первой ступенью. Встал вопрос о необходимости и неизбежности развития, уточнения и дополнения установленного перечня прав человека. Впоследствии положения Всеобщей декларация были расширены и конкретизированы в многочисленных соглашениях по правам человека.

Представляется, что термин «стандарты» применительно к обязательствам в сфере прав человека не вполне корректен. Под стандартом обычно понимается типовой «образец, эталон, модель, принимаемые за исходные для сопоставления с ними других подобных объектов». Им должно соответствовать что-либо по своим признакам, свойствам, качествам¹. В этом смысле нормы по правам человека едва ли можно считать эталоном, поскольку в них положения, относящиеся к тому или иному правомочию человека, регулируются, как правило, в самом общем виде. Иное просто немыслимо: если бы государства попытались регламентировать какие-либо положения по правам человека исчерпывающим образом, они с неизбежностью вошли бы в противоречие с теми положениями, которые уже существуют в законодательстве отдельных государств по этому вопросу. Возможность достигнуть согласия при создании норм по правам человека собственно и базируется на том, что государства регламентируют правовой статус личности самым общим образом, оставляя за национальным законодателем право уточнять и детализировать данные положения, вписывая их в уже существующую систему национального права. И в этом смысле говорить о стандартах по правам человека, т.е. о полном совпадении правового статуса личности, не приходится. Вместе с тем нельзя не сказать о влиянии, которое международное право оказывает в данной области на национальное нормотворчество, когда внутреннее право постепенно изменяется, трансформируется в направлении, очерченном в международных соглашениях. Однако это — длительный процесс, и говорить сегодня о полном совпадении установлений, касающихся прав человека различных государств, не приходится. Но рассматривая перспективы сотрудничества в гуманитарной области, с неизбежностью приходишь к выводу, что именно в сближении национальных правовых систем в вопросах обеспечения прав личности состоит сверхзадача взаимодействия государств по правам человека.