Отзыв официального оппонента 2 (Социально-психологические особенности посетителей в ситуации музейной коммуникации (на примере Главного штаба Государственного Эрмитажа))

В диссертационный Совет Д 212,232,53 на базе Санкт-Петербургского государственного университета по адресу: 199034, г. Санкт-Петербург, наб. Макарова, дом 6, д. 5 ОТЗЫВ ОФИЦИАЛЬНОГО ОППОНЕНТА„ доктора культурологии, доцента Ольги Сергеевны Сапанжа на диссертацию Татьяны Юрьевны Харитоновой «Социально-психологические особенности посетителей в ситуации музейной коммуникации (на примере Главного штаба Государственного Эрмитажа)», представленной на соискание ученой степени кандидата психологических наук по специальности 19.00.05 — социальная психология Диссертационное исследование Татьяны Юрьевны Харитоновой представляет безусловный интерес и с научной, и с практической точки зрения. Обращение к проблемному полю музейной коммуникации в контексте социально-психологических особенностей посетителей связано с теми трансформационными процессами определения роли и места музея в куль.

гуре, которые отчетливо проявились во второй половине ХХ вЂ” начале ХХ1 века. Отметим очевидную актуальность темы исследования. Интерес к проблемам музейной коммуникации, возникнув в 19б0-е гг. в период так называемого «музейного буча», не угасает до сих пор, переживая периоды снижения или возрастания интереса. Современная ситуация явно демонстрирует повышение этого интереса в пространстве научного дискурса, Среди основных причин можно назвать изменение морфологии му.зейного пространства, появление новых форм коммуникаций 1например, такой значимой формы как сетевая коммуникация), трансформацию функций музея как социокультурного института. Итак, интерес налицо.

Однако, как представляется, проблема кроется в том, что сам феномен музейной кочмуникации традиционно попадает в фокус внимания исследователей-музеологов, культурологов, педагогов. Тема музейной коммуникации не раз становилась и темой диссертационных исследований, но в фокусе ее изоморфности культурной коммуникации или обоснования инструментов педагогического проектирования (в частности, кандидатская диссертация оппонента была посвящена исследованию стратегий коммуникационных процессов современного музея). Безусловно, эти исследования важны и позволяют, помимо презентации реального ландшафта музейной коммуникации, разработать ее теоретические модели, определить ее этапы и специфику.

В то же время, ощущается нехватка исследований музейной коммуникации, которые были бы осуществлены в контексте достижений психологической науки, представили бы ситуацию музейной коммуникации в иной оптике, важной для понимания ее специфики, с выходом за пределы формального изучения посетителя. Отчасти незначительное количество таких работ объясняется тем, что сама ситуация музейной коммуникации не рассматривается как ситуация специфического, а не типового социально- психологического взаимодействия.

Между тем, современное музейное пространство все чаще предлагает ситуацию специфической коммуникации. Очевидно, что исследование Татьяны Юрьевны как раз и ориентировано на то, чтобы специфичность этой ситуации не просто констатировать, а подтвердить тем методологическим фундаментом и исследовательским инструментарием, который есть в распоряжении психологии. В этом, прежде всего, и стоит усматривать актуальность темы диссертационного исследования. Анализируя динамику интереса к понятиям «общение» и «коммуникация» и их презентации в музееведческих исследованиях, Татьяна Юрьевна как раз и приходит к выводу о необходимости исследования психологического компонента коммуникации.

Оценивая степень обоснованности научных положений, выводов и рекомендаций стоит подчеркнуть, что в работе соблюден необходимый баланс между теоретическим исследованием проблемы и реальным социально-психологическим экспериментом. Собственно, именно в этой логике и выстроена структура работы: от теоретического изучения феномена коммуникации к обоснованию эмпирической части, проведению исследования и анализу результатов. При этом нельзя сказать, что эти две значимые части автономны; напротив- теоретические положения способствуют формулировке гипотезы.

которая затем доказывается. В первой главе представлена логика анализа ключевой дефиниции «коммуникация» - от анализа общих моделей коммуникации гкоммуникация как акция, как трансакция, как интеракция) к необходимости построения модели коммуникации, учитывающей опыт предыдущих моделей и социально-психологический аспект ее формирования. Вполне понятно, что в первой главе автор работает в междисциплинарном поле, привлекая значительный корпус работ по философии, музелогии, культурологии, культурологической антропологии, социологии, однако такой подход стоит признать оправданным, поскольку это позволяет выявить ключевые моменты в определении ситуации музейной коммуникации, «идентификационный компонент которой обусловлен присутствием в музейном пространстве и в социальной общности посетителей».

Далее в работе, собственно, и анализируются социально-психологические особенности посетителей в ситуации музейной коммуникации, которые имеют как общие для любого вида коммуникации. так и специфические особенности. Итогом теоретической части работы можно считать разработку модели музейной коммуникации с точки зрения социально-психологического подхода. Отметим, что предложенные до этого модели (и дотошно перечисленные и проанализированные автором, включая и культурологическую модель оппонента), сосредотачивались на исследовании составляющих «упряжки коммуникаторов» ~по определению Е.

ХуперГринхилл), а не на психологических параметрах процесса музейной коммуникации. В итоге, Татьяна Юрьевна делает вывод о том, что при построении теоретической модели музейной коммуникации посетителей необходимо учитывать особенности музея как коммуникатора, механизмы информирования, социально-психологические особенности посетителей, особенности музейного пространства. Во второй и третьей главах и предлагается алгоритм проверки правомерности предложенной модели. Формально практическая часть не вызывает возражения ни по охвату аудитории, ни по срокам проведения эксперимента, ни по процедуре.

Убеждает и вывод автора, согласно которому в результате проведенного исследования была подтверждена основная гипотеза о том, что в ситуации музейной коммуникации посетителей можно выделить три компонента: функциональный, связанный с удовлетворенностью психологической атмосферой музея и проявляющийся в организации музейного пространства; личностный, связанный с эмоциональной вовлеченностью в тематику экспозиций; идентификационный, проявляющийся в принадлежности к социальной общности посетителей. Выделенные компоненты ~функциональный, личностный, идентификационный) могут быть предметом дальнейшего обсуждения и корректировки (так, например, функциональный компонент целесообразно разделить на средовой, пространственный и атмосферный, психологический), однако как компоненты общей модели могут быть приняты.

Оценивая результат научных усилий Татьяны Юрьевны, необходимо констатировать, что сформулированная гипотеза доказана и в процессе комплексного исследования были достигнуты результаты, имеющие значение для психологии. Отдельно стоит отметить результаты, которые могут быть успешно использованы в деятельности музейных подразделений„ отвечаюших на внешние связи„организацию образовательной деятельности и исследование музейного посетителя.

Замечания по работе носят характер научной дискуссии. Первое замечание связано с границами музея как пространства, в котором разворачивается ситуация коммуникации. Все же Государственный Эрмитаж, в целом, и Главный штаб, в частности, это особый музей, особое пространство, сравнивать которое возможно лишь с равными «гигантами»- крупнейшими художественными мега-музеями. Автор и сам отмечает в рамках исследования, что «направленность установки («каждый должен посетить») осознавалась и оценивалась как необходимый ритуал в культуре повседневности». Но ведь современное музейное пространство чрезвычайно сложное и многогранное и формула «каждый должен посетить» применима не к каждому музею. Значит ли это, что результаты, полученные в ходе исследования, строго детерминированы спецификой крупного художественного мега-музея, находящегося в крупном городе — туристическом центре'? На основе исследования Татьяна Юрьевна формулирует рекомендации для служб музея, ответственных на различные стороны коммуникации.

Могут ли эти рекомендации в обобщенном виде быть использованы для других музеев или необходимо разрабатывать матрицу вопросов, проводить исследование в каждом конкретном случае? Отметим, что универсальность рекомендаций, полученных на основе конкретного исследования, могла бы быть рассмотрена как научный результат, но правомерно ли это? Более того: могут ли рекомендации„ сформулированные на основе исследования ситуации музейной коммуникации, в которой находятся посетители Главного штаба (а в работе приведены материалы исследований на крупных проектах современного искусства, таких, например, как «Манифеста 10») быть использованы для развития системы коммуникации на основной экспозиции Зимнего дворца (но не когда там проходит выставка произведений Я.Фабра или Ильи и Эмилии Кабаковых).

Все же художественная коммуникация в музее классического искусства и музее актуального искусства различна..... Еще один существенный момент связан с тем, что базой для проведения исследования по изучению социально-психологических особенностей посетителей в ситуации музейной коммуникации стал именно художественный музей. И хотя автор отмечает, что учитывает тот факт, что «большинство крупных музеев (и Эрмитаж в том числе) объединяют на своих экспозициях как исторические, так и художественные объекты, включая в экспозиционное пространство и архитектурные сооружения», все же именно художественный контекст является ведущим — даже исторические выставки предстают как «художественное высказывание» (из последних примеров можно назвать выставку фотографий братьев Хенкиных, в которой документальный фотографический материал был представлен именно как авторский художественный код).